Читать интересную книгу Рейд - Глен Кук

Надеюсь, что со временем командир все-таки смягчится. Надеюсь, он не выкинул меня из головы навсегда. Он – половина всего материала для статьи.

Уэстхауз тоже изменился, когда этот новый командир пересек его орбиту. Мгновение – и он стал безразличен ко всему, кроме своих астрогаторских побрякушек.

Здесь, на клаймере, есть, видимо, какая-то магия. Старик и Уэстхауз испарились, а появившийся на их месте лейтенант Яневич, старший помощник, обращается со мной, как со своим старым приятелем. Кто еще поменял личину, просачиваясь в люк? Бредли? Не знаю, на борту я его еще не видел. А с остальными не знаком.

Я убираюсь с их дороги в операционном отсеке и отправляюсь обследовать другие. Мне не удается найти ни одного человека, который имел бы время и желание побеседовать со мной, пока я не достигаю самого дна кэна. А там знакомлюсь с Эмброузом Дикерайдом, нашим инженером.

На наш разговор о его работе я трачу час. Нить рассказа теряю через пять минут.

Не зная физики, Академию не закончишь. Тамошний курс я выдержал благодаря личному упорству и хитроумной мнемотехнике. Но как только речь заходит о физике более тонкой, чем ньютоновская, у меня мозг покрывается какой-то броней. Думаю, что в общих чертах я еще кое-как могу представить себе то, о чем говорил Эйнштейн. Райнхардта с его гипермеханикой я принимаю на веру. Несмотря на героические усилия Дикерайда и все, что я читал раньше, ноль-состояние и клайминг останутся для меня чистой воды ведьмовством до самой смерти.

Дикерайд утверждает, что между классической, ньютоновской, эйнштейновской и райнхардтовской механикой существует еще бесконечно много точек зрения на Вселенную – целый спектр. Главный параметр эйнштейновской точки зрения – константа с, скорость света в вакууме. Райнхардт переворачивает все вверх дном, утверждая, что дважды два – лишь время от времени равняется четырем, а с – константа лишь при определенных условиях, хотя эти условия есть практически везде и всегда. Он придумал способ продемонстрировать, что по-настоящему универсальный параметр – сила тяготения.

Где-то между двумя этими точками зрения я и заблудился, обнаружив, что мох на деревьях в этом лесу есть с двух сторон.

Дикерайд предложил мне представить себе Вселенную как апельсин, О'кей. Это достаточно просто, хотя мои глаза говорят мне, что Вселенная бесконечна. В гиперпространстве, где рушатся законы Ньютона и Эйнштейна, находится корка этого апельсина. Просто и элегантно. Теперь друг мой Дикерайд берет апельсин, как будто это бейсбольный мяч, кидает его и заявляет, что эта корка существует везде в равной степени с содержащей ее Вселенной. Апельсин частично состоит из корки до самых семечек. Это связано с тем, что пространство имеет кривизну, и, направившись вперед по прямой, ты в конце концов вернешься туда, откуда вышел. Пользуясь же математикой Райнхардта, можно срезать путь – ведь гиперпространство в каждой своей точке соприкасается с любой другой своей точкой. В совершенном гиперпространстве, являющемся, похоже, таким же мифом, как и совершенный вакуум, можно преодолеть расстояние в один световой год, не потратив на это вообще никакого времени.

Темна вода во облацях. Кстати об облаках. Я, например, до сих пор так и не понял, что это за пушные звери у меня над головой, называющиеся кучевыми, перистыми и прочими облаками. Можно, конечно, открыть учебник и просто поверить тому, что там об этом написано. Но снова я смотрю на облако и снова не могу понять, почему эта хреновина не падает камнем на землю – хрясь! Как кусок айсберга.

Гиперпространства в чистом виде не бывает, оно всегда загажено утечками времени, гравитации и субатомного вещества, которое в этом состоянии уже не является вполне веществом. А вокруг сидят кварки и прочая нечисть, которой здесь быть вообще не полагается, и обменивается зарядами за нулевое время…

Математика райнхардтовского Гиперпространства завязана на замкнутую и расширяюшуюся Вселенную. Мне сообщают, что однажды, когда мы снова начнем сжатие к исходному яйцу, гиперпространство подвергнется катастрофическому обращению полярности. Или, если прав Дикерайд, это обращение и вызовет коллапс.

Вот потому я и не могу поладить с физикой. Ничто не является таким, каким оно кажется, с каждым днем все меньше остается вещей, на которые можно было бы опереться.

И опять-таки ключ ко всему – гравитация.

Одна из распространенных фикций – представлять гиперпространство как негатив той Вселенной, которую мы наблюдаем вокруг себя, населенный такими странными зверями, как константа минус с, отрицательные силы субатомных связей, антигравитоны и антихрононы.

Дикерайд на этом не останавливается и говорит, что мы вплотную подошли к клаймингу, движению в направлении, «перпендикулярном» гиперпространству, к переходу в ноль-состояние.

Теперь на деревьях вообще нет мха. И самих деревьев нет. И компас мой он вывел из строя.

В гиперпространстве дважды два четырем не равняется. Ну, хорошо. Моя матушка готова была поверить и не в такие небылицы, просто чтобы поддержать разговор. Но… в ноль-состоянии e – просто троюродная сестра mс^2. В ноль-состоянии даже с^2 может быть отрицательным числом.

Ну, что я могу сказать? Очередной триумф тех, кто благословлял нас корнем из минус единицы.

Я перестал верить в Бога, как только стал достаточно взрослым, чтобы увидеть бесчисленные несоответствия и противоречия в католических догматах. Моя вера в законы физики рухнула после того, как, годами набивая шишки о нерушимые законы термодинамики, я обнаружил несоответствия и противоречия в описаниях нейтронных звезд, черных дыр, гиперпространства и звезд преисподней. Я не согласен на набор законов физики, которые годятся на любой день, кроме вторника.

Но я верю в то, что вижу и ощущаю. И верю, что это правильно.

А на практике, чтобы сделать корабль клаймером, заставить его перейти в ноль-состояние, огромное количество энергии закачивается в тор клаймера, где находится гипердвигатель закрытого типа, и в какой-то момент гиперпространство не может далее переносить существование корабля, оно выплевывает его, как сливовую косточку, на тот уровень реальности, где ничто вне поля тороида не отвечает нормальным законам физики.

Мне вспоминаются топологи, любители компьютерных игр. Четырех– и пятимерные объекты наводят на них тоску, им подавай восьми-, пятнадцатимерные. Мозг простого смертного такого не выдерживает.

Все, возвращаемся в двухмерный мир.

Я – наблюдатель, рассказчик. Моя работа – увидеть и пересказать, без комментариев. Начни я комментировать – покажусь пустозвоном.

Такой же любитель поговорить, каким был Уэстхауз, до тех пор пока не взошел на борт, Дикерайд теряется где-то далеко в чащобе. До меня доходили свежие новости о веществе, не имеющем фиксированного состояния, последние сплетни об атомах, ядра которых расположены снаружи. Эмброуз наспех описывает, что творится за таинственным занавесом, как ведут себя неконцентрические электронные оболочки и атомы водорода, где протон и электрон отделены друг от друга бесконечностью. Он шепчет, что вещество в ноль-состоянии должно находиться в состоянии такого возбуждения, какое тот же атом имел бы в центре звезды. Я не спрашиваю, какой именно звезды, а то он дал бы ее полную характеристику.

Чудеса. Я вижу, что путь в эксплуатационный отсек свободен, и остается только выяснить, не та ли эта нора, в которую некогда провалилась Алиса. Я решаю держать ухо востро, чтобы быть РОТОВЫМ поймать говорящего кролика, носом, уткнувшегося в свои чокнутые часы.

У Дикерайда еще есть чем поделиться.

Чем больше энергии скапливается в торе, тем «выше» в ноль-состояние уходит клаймер. Так он набирает высоту – то есть уходит по ноль-пространству в сторону изменения физических констант, а они при этом меняются с постоянной и предсказуемой скоростью по пока еще не выясненным причинам.

– Да неужто?

Дикераид погружен в свои тайны и лишь краем уха улавливает мой сарказм. Он бросает на меня озадаченный взгляд.

– Конечно.

Одна из моих отвратительных привычек. Чего я не могу понять, то стараюсь высмеять. Сколько можно самому себе повторять: наблюдай и сообщай.

Я в шутку спрашиваю:

– Что случится, если все пустить в обратную сторону?

– В обратную сторону?

– Ну да. Выкачать энергию из тора. Прямо в текстуру космоса.

Этот парень чувством юмора не наделен. Он включает главный компьютер технического отсека и начинает искать ответ на мой вопрос.

– Я пошутил. Я не всерьез. Бога ради, мне не нужно это знать. Расскажи мне еще о том, как клаймер набирает высоту.

Высота – это важно. Так я понял из учебников. От нее зависит, насколько легко обнаружить клаймер. Чем он выше, тем меньше его «тень», или «эффективное сечение».