Клэри сковало холодом. Увидев могилу матери, она как будто перенеслась в давние кошмары: идут похороны мамы, но никто не хочет говорить, что случилось и отчего Джослин погибла.
— Мама жива, — сказала Клэри, глядя на Люка. — Она не…
— Конклав не знает, — мягко произнес Люк.
Клэри не слышала и не видела оборотня, хотя тот стоял прямо перед ней. А видела Клэри неровный холм, из которого, словно обломанные кости, торчали могильные камни. Корявая надпись на черном надгробии гласила: «КЛАРИССА МОРГЕНШТЕРН, 1991–2007», и под ней — нарисованный детской рукой череп с пустыми глазницами.
Взвизгнув, Клэри попятилась.
— Что? Что случилось? — поймал ее за плечи Люк.
— Вон… там… — Девушка указала на собственную могилу.
Странно, плита исчезла, и перед Клэри вновь лежал ровный, ухоженный погост.
— Я видела свою могилу. Я умерла в этом году.
Ее передернуло.
— Озерная вода начала действовать, — мрачно проговорил Люк. — У тебя галлюцинации. Идем, осталось мало времени.
* * *
Джейс повел Саймона вверх по лестнице, а после — по короткому коридору с дверьми. Открыв одну из них, Джейс сказал:
— Сюда. — И втолкнул вампира в подобие библиотеки с рядами книжных полок, длинными диванами и креслами. — Нам не помешают…
Он не договорил, увидев, как из кресла нервно вскочил маленький мальчик: каштановые волосы, очки, серьезное лицо и книжка в руке. В книжке Саймон угадал выпуск какой-то манги. Слишком хорошо он был знаком с литературными пристрастиями Клэри.
— Прости, Макс, — нахмурился Джейс. — Комната нужна нам. Будет взрослый разговор.
— Из зала прогнали Иззи и Алек. У них там тоже взрослые разговоры, — пожаловался Макс. — Куда мне податься прикажешь?
Джейс только плечами пожал:
— Найди куда. — Указал большим пальцем на дверь и велел: — Пора уже трудиться на благо родины, пацан. Вали давай!
Раздосадованный, Макс поплелся к выходу, прижимая к груди выпуск манги. Саймон почти жалел мальчугана: фигово, когда ты вырос и хочешь знать, что вокруг происходит, а все тебя куда-то посылают. Проходя мимо Саймона, малыш глянул на него подозрительно. «У-у, вампирюга», — говорил этот взгляд.
— Не стой, входи, — поторопил Саймона Джейс.
Он закрыл за Максом дверь, и в комнате стало темновато, даже для Саймона. Пахло пылью. Джейс прошел в дальний конец комнаты и раздвинул занавески, за которыми было венецианское окно с видом на канал. Вода с плеском ударялась о самые стены дома, всего в нескольких футах под окном, за обветренными резными перилами из камня. Узор на перилах изображал руны и звезды.
Джейс хмуро посмотрел на Саймона:
— Какого хрена, вампир? Что не так?
— У меня? Ты приволок меня сюда.
— Иначе бы ты раскололся — типа, Клэри собиралась в Идрис. Знаешь, что тогда начнется? Ее вызовут сюда, приведут насильно. А я тебе говорил, почему этого допускать нельзя.
Саймон покачал головой:
— Я тебя не пойму. То действуешь так, будто, кроме Клэри, тебя ничто не волнует, то…
Джейс смотрел на вампира. В столбе света плясали пылинки, образуя подобие занавеси между парнями.
— То — что?
— Флиртуешь с Алиной. Не похоже, что Клэри для тебя важней всего.
— Не твое дело, вампир. Тем более Клэри мне сестра. Сам знаешь.
— То же самое было при дворе фей. Я помню слова королевы: «Девушку освободит поцелуй, которого она желает больше всего на свете».
— Помнишь, помнишь… Эти слова у тебя в мозгу выжжены, да, вампир?
Неожиданно для себя Саймон издал глубокий гортанный звук.
— Зачем спорить? Я не соперничаю с тобой за Клэри. Это глупо.
— Тогда почему говоришь подобные вещи?
— Потому, — проговорил Саймон. — Если хочешь, чтобы я лгал — не Клэри, а всем твоим друзьям Охотникам, — будто Клэри расхотела идти в Идрис, и если хочешь, чтобы я притворился, якобы не знаю о ее силе и истинных способностях, то придется оказать мне кое-какую помощь.
— Прекрасно, — ответил Джейс. — Чего изволите?
Некоторое время Саймон смотрел мимо Джейса на ряды каменных домов у канала, на торчащие поверх крыш с бойницами хрустальные башни.
— Ты любым доступным способом убедишь Клэри, что не любишь ее. И не говори — достало уже, — будто ты ее брат. Я помню. Хватит обманывать Клэри. Совместного будущего у вас нет. Да, Клэри мне самому нравится, но говорю я как друг, который не желает ей боли.
Джейс опустил взгляд себе на руки. На изящные пальцы, сбитые костяшки и тонкую белую паутинку на тыльных сторонах ладоней. Руки не мальчика — воина.
— Я уже говорил. Сказал, что буду Клэри только братом.
— А-а… — произнес Саймон. Вот тебе раз, Джейс моментально сдался! Новый Джейс заставил Саймона устыдиться своего требования. Клэри не говорила о вердикте Джейса… да и с чего ей признаваться? В последнее время, стоит кому-то упомянуть имя брата, как она становится тихой, замыкается в себе. — Значит, с этим решено. Остался последний момент.
— Да? — без энтузиазма спросил Джейс. — Ну, говори!
— Что сказал Валентин на корабле, когда Клэри начертила руну? Вроде на иностранном? Меме что-то там…
— Мене, мене, текел, упарсин, — слегка улыбаясь, поправил его Джейс. — Неужели не узнаешь? Слова из Библии, вампир. Из старой. Твоя ведь книга?
— Я, может, и еврей, но это не значит, что у меня в голове хранится Ветхий Завет.
— Такова была надпись на стене: «Исчислил Бог царствие твое и положил конец ему; ты взвешен на весах и найден очень легким»[4]. Знамение судьбы, предвещающее конец империи.
— А Валентин тут при чем?
— При делах все мы. Талант Клэри перевернет представление Конклава и закона о мире. Ни один человек не в силах создать новую руну или начертить одну из тех, какие сотворила Клэри. Подобное под силу ангелам, и раз уж Клэри наделена такой мощью, значит, мир меняется. Законы меняются. Вот тебе и знамение. То, что прежде являлось верным, верным быть перестает. Восстание ангелов принесло конец привычному миру, расколов небеса надвое и создав преисподнюю. Теперь измениться могут нефилимы. Идет небесная война, вампир, и победит только одна сторона. Мой отец считает победу своей.
* * *
Воздух был холоден, и плащ не просох, но Клэри порядком взмокла, пот стекал с нее градом. Под быстро темнеющим небом Люк тащил девушку за руку. Впереди уже показался Аликанте: город стоял в тенистой долине, разделенный надвое серебристой лентой реки. Она входила в город и словно пропадала, выходя по ту его сторону. К крутому склону холма жались домики: медового цвета стены и крыши красной черепицы, темные круто изогнутые улочки, а на вершине холма — строение из темного камня, с виду невесомое и снабженное колоннами. С севера, юга, востока и запада от него стояло по сверкающей башне. Точно такие стояли между домов — изящные, высокие, словно выточенные из кварца, этакие гигантские стеклянные иглы, нацеленные в небо. Лучи заходящего солнца высекали из башен блеклые радуги, как спичка высекает искры из коробка. Глядя на них, Клэри испытывала одновременно и радость, и неприязнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});