путь самурая, что и вы, опер Чингачгук, — закивала Лиля. — Мальчики, не нужно благодарностей, можно я уже пойду?
В мозгах быстренько выстраивалась логическая цепочка. Я — Лола — Лиля — Макс… Это чудо тоже по балконам скачет, а потом мою пельмешку по кафешкам водит? Он когда успел бесстрашие включить? Когда с балкона на балкон лез?
— Сиди, Лилечка! — приказал я.
— Не могу. Вдруг вы решите поделиться впечатлениями. Мешать не хочу.
— Ну что ты, Цветочек, ты нам совсем не мешаешь, да, Макс?
— Да! — с тяжелым вздохом согласился он.
Вечер становился интересным…
Глава 8
Глава 8
Жека
Пельмешка недовольно надула губки, Макс напрягся еще сильнее, а я пытался придумать хоть что-нибудь необычное и оригинальное.
— И что дальше? — развернувшись корпусом ко мне, строго поинтересовалась будущий генеральный прокурор.
— Поедим, — оптимистично предложил я. — Я голодный.
— Сочувствую, — фыркнула пельмешка. — Господа опера-паркурщики, ну правда, не нужно благодарностей, мне идти нужно. Если снова соберетесь к Лоле, вход на мой балкон сто рублей.
Подумала и добавила:
— А выход — двести!
— А мы сработаемся, — удовлетворенно решил я.
— Опер Громов, вам бы, может, всем отделением к венерологу, а? Проверитесь, кто знает, какая общая болячка триппер у вас одна на всех, — продолжала измываться пельмешка.
— Цветочек, мы каждые полгода проверяемся, не волнуйся. А еще каждый опер знает о мерах защиты и контрацепции.
— Это вызывает уважение, — ядовито процедила пельмешка. — И все-таки — как вы все познакомились с Лолой? Она у вас переходящее красное знамя? Приз лучшему работнику месяца? Или вы в интересный квест играете на грани жизни и здоровья — приди к Лоле и получи в подарок инфекцию и переломы конечностей? С пятого этажа, наверное, больно падать… О, а может, вам уважаемый адвокат насолил чем? Вы преступника ловите, он отпускает… Опять нет?
Я склонил голову вбок, прикрыл ее ротик большим пальцем и даже немного испугался, когда голубые глаза пельмешки зло сверкнули. Думал, палец откусит не глядя.
Убрал руку и величественно сообщил:
— Цветочек, обсуждать девушку в присутствии девушки — плохой тон.
— Вот как! — ахнула Лиля. — А лазить по балконам, убегая от мужа любовницы — это так по-джентльменски! Не убойный отдел, а сборище мальчиков-зайчиков!
— Лилечка, станешь генеральным — наведешь порядок, — миролюбиво предложил я.
— Да, издам указ, чтобы гулящих оперов гнали в шею!
— Тогда у тебя ни одного опера не останется, — азартно парировал я. — Ваше царшество, указ — это немного не о том, у нас обычно приказы. Но если найдете бересту — указ мы тоже с удовольствием почитаем!
Она возмущенно приоткрыла ротик, выдохнула и вежливо сообщила:
— Что-то аппетит пропал. Пойду я, бересту поищу. И палача. Потому что вас, горбатых, даже могила не исправит. Только рубить!
— Голову, надеюсь? — ахнул я.
— Ну зачем голову, — она демонстративно опустила взгляд и посмотрела… тоже на голову.
— Какая ты кровожадная! Вместо того чтобы рубить, могла бы воспользоваться. Вдруг понравится.
— Фантазер, — закатила глаза пельмешка. — Не стыдно вам, опер из секс-шопа?
— Стыдно, Лилечка, это когда Ромыч жене сказал, что летит в Магадан, самолет упал, об этом рассказывают в новостях, а он у любовницы.
— Что тебе от меня нужно? — не выдержала она. — Не буду я с тобой спать, гопник-ловелас, не буду! Понимаешь?
— Мне и не надо, — ровно ответил я, — я, может, влюбился с первого взгляда. Пошли на свидание?
— Если ты мне сейчас начнешь петь, какая я особенная, снова будешь лицом столешницу полировать, пикапер в погонах!
— Лилечка, я не умею петь! — снисходительно сообщил я. — Правда, честно! Влюбился в тебя с первого взгляда. А Лола до тебя была, до тебя не считается!
— Вилочку не передашь?
— Держи! — я протянул ей вилку.
— Маловата для того размера лапши, которую ты мне на уши вешаешь.
— Я честен как никогда! — захлопал я ресницами. — Хочешь, докажу?
— Докажи.
Все, пельмешка, попалась! Ты моя!
— Могу стать твоим джином, — азартно предложил я, — и исполнить три твоих желания! Любых!
— Лучше стань моим Гераклом и соверши двенадцать подвигов!
— Хоть сейчас! — легко махнул я рукой. — Что желаете, принцесса?
Она серьезно задумалась, явно просчитывая варианты. Я медленно завел руку за спину и достал наручники. Те самый, из секс-шопа. Потому что покажи любой женщине это чудо, и она непременно захочет им воспользоваться.
Лилечка не разочаровала. Протянула руку и сменила тон.
— Наручники…
Последней мыслью, перед тем как я завелся, было то, что у мастера руки явно росли из нужного места, потому что с ходу от настоящих секс-шопные не отличишь!
— Хочешь воспользоваться? — приподнял я бровь.
— Да боже упаси, вдруг по ним твои микробы гуляют туда-сюда.
Она вернула игрушку на место и отвернулась:
— Ладно, фея из убойного отдела. Совершишь двенадцать подвигов в мою честь — пойду с тобой на свидание. Засыпешься хоть раз — отстанешь сам!
— По рукам! — быстро согласился я.
Поймал ее ладошку, пожал и развернулся к обалдевшим пацанам, мол, учитесь, пока я жив.
— Два свидетеля! — пояснил для пельмешки. — Сроку тебе месяц, иначе наш договор аннулируется, и я снова начинаю за тобой ухаживать на моих условиях.
Сдавайся, Цветочек!
— Ладно. И вот тебе, майор Чингачгук, самый сложный подвиг… Воздержание. Полное. Месяц никакого секса. Ни с кем!
— Цветочек, ты иди моему начальству скажи, что секс на ближайший месяц для меня табу, а? Ты будущий генеральный, тебя послушают!
— Сам, Евгений, сам!
— Ну сам так сам! Понял, первый подвиг — воздержание. А как ты поймешь, что я воздерживаюсь?
— По твоей нахальной физиономии!
— Нормальная физиономия. Симпатичная даже.
— Явная анемия, сколиоз и лицо, словно не трезвел последние лет пять, — припечатала пельмешка.
— Лиля, ты точно на юриста учишься? В тебе погибает великий доктор!
— Всегда мечтала стать патологоанатомом. Станешь моим подопытным кроликом? — оживилась она.
Я отвлекся на подошедшую официантку, которая, наконец, принесла нам еды.
— Спасибо, — сухо поблагодарил девушку и покосился на взъерошенную пельмешку.
— Макс, ты разве не на смене? — приподняв брови, невинно поинтересовался