- Доброе утро, господа, - голос у меня искусственно подрагивал от напряжения. Внешне я сейчас пытался не показать якобы испытываемые «страх и боль», с явным трудом сохраняя хорошую мину при плохой игре.
- Вы как раз вовремя подошли… - я даже паузу сдавленную сделал, словно пропустившее удар сердце толкнулось в горло от избытка адреналина и волнения. - Уж-жас как желаю услышать ваши объяснения насчет незаконного вторжения на территорию имперского княжеского рода Юсуповых-Штейнберг, чье право собственности гарантируется Стихийным пактом.
Николаев попросил тянуть время, и я его тянул - используя максимально возможное количество слов в фразах. При этом в чужих глазах это выглядело так, словно длинный речетатив я растягиваю для собственного самоуспокоения, пытаясь взять себя в руки.
Какой актер пропал. Думаю, мне бы сейчас даже Станиславский поверил.
Между тем после моих словах один из опричников явно произнес что-то вроде: «Да что этот оборванец себе позволяет?» Голоса его я конечно не слышал, лицо опричника закрыто глухим забралом бронекостюма, но понял смысл сказанного по едва заметному движению тела, мимике тела.
И только бросив мельком взгляд на закованную в бронекостюм фигуру опричника, обратил внимание на эмблему отряда конгрегации духовных дел, начерченную белым на черных платинах брони. Очень говорящая эмблема: один из православных крестов, он же гамматический крест, он же Коловрат. Или, по-простому, левосторонняя свастика.
Скрывать эмоции не стал, позволил себе вздрогнуть и выразить взглядом расширившихся глаз удивление. Принятое, наверняка, за мое осознание того, с кем столкнулся. Ведь мы все, по мнению вторгшихся на территорию усадьбы, сейчас «информационно слепы», а идентификация возможна только визуальная. И мое напряжение, возникшее сейчас якобы при понимании того, кто именно передо мной, вполне понятно и неудивительно. Потому что забирающих все больше власти опричников в среде одаренных, единодушно не очень, мягко говоря, любили. И опасались, стараясь держаться максимально дальше. Так что моя реакция на свастику пришлась весьма кстати, дополняя созданный образ.
Моя индивидуальная реакция - для остальных в этом мире древний символ ничего удивительного и предосудительного не нес. Даже сейчас в моем мире левостороннюю свастику можно увидеть в оформлении православных церквей во множестве российских городов; здесь же, не дискредитированный нацистами, этот крест был весьма распространен. Даже более того, левосторонняя свастика пользовалась особой любовью в Императорской семье. К примеру, монограммы со свастикой были любимы убитой вместе с Николаем прежней императрицей Александрой Федоровной, а некоторые машины из гаража Императорской семьи, как и в начале двадцатого века, украшала капотная эмблема в виде левосторонней свастики. Так что негативные ассоциации здесь, в этом мире, подобный символ в общественном пространстве вызывал только у меня. Ну, может у Андре еще, только вот его больше рядом нет.
Между тем, явно насладившись моим растерянным и потерянным видом один из опричников наконец поднял забрало. Он даже собирался что-то сказать, но я его опередил.
- Феликс Эдмундович! Добрый день какая встреча! Вы, вижу, переобулись… ох простите, оговорился от чрезвычайного волнения. Поменяли сферу деятельности, сменили, так сказать, мундир?
Голос мой по-прежнему подрагивал. И более того, у меня снова получилось ввести всех в заблуждение - наблюдающие за мной видели скрывающую страх и растерянность браваду, а не попытку тянуть время. По крайней мере, в глазах старого знакомца из ФСБ я это ясно прочитал.
- Позвольте представится. Есаул Феликс Тимофеевич Изотов, командующий третьим эскадроном отряда «Коловрат»… - не обратив внимания на мои слова, заговорил он, формально представляясь.
Надо же, какой стремительный карьерный рост. В прошлую нашу встречу Феликс Эдмундович, Тимофеевич вернее, был всего лишь корнетом. Понятно, что в ФСБ воинские звания не котируются - важна занимаемая должность. Корнет Изотов, несмотря на низкое звание, должность занимал высокую - простого агента не поставили бы командовать операцией по захвату моего поместья в Архангельске. Но все, все же.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
…апостольский визитатор, дерптский епископ граф Юген Бергер, - представил между тем Феликс одного из инквизиторов, который также поднял забрало и шагнул вперед.
Визитатор. Представитель Святого Престола, почти как папский легат по важности. Только направленный с инспекцией на разовую, временную миссию. И внешний вид епископа соответствовал авторитету должности. Это был высокий, явно без вмешательства в генетический паспорт мужчина; в возрасте - видны тронутые проседью виски. Тонкий нос с горбинкой, цепкий взгляд остро посаженных глаз. Который я почти физически чувствовал.
Граф Юген Бергер, значит. Имя немецкое, но по внешности больше на француза или даже итальянца похож.
Избегая взгляда епископа - очень он мне не понравился, опасный человек, я опустил глаза. При этом время сейчас для меня замедлило свой бег. Мне поверили, приняв страх и растерянность за чистую монету, поэтому я рискнул немного притормозить время. Использовав самое первое, до совершенства отточенное упражнение из ментальной практики, что преподавал мне фон Колер на личных занятиях. Так что я успевал услышать, разложить на отдельные слова и фразы речь опричника, проанализировать и наложить на считываемый фон его эмоциональной ауры.
- …вместе с монсеньером Бергером мы прибыли сюда в составе отдельной группы быстрого реагирования по сигналу о применении темных искусств для проведения надлежащей проверки, - закончил очень надолго растянувшуюся для меня фразу Феликс Изотов. Так стремительно поднявшийся по служебной лестнице бывший корнет и специальный агент ФСБ.
Время же я, несомненно рискуя быть раскрытым, остановил оттого, что что-то в его словах показалось мне определенно неправильным.
«Позвольте представиться…» - чувствуется нескрываемое превосходство сильного.
«…есаул Феликс Тимофеевич» - наслаждение, предвкушение близкого реванша. Изотов не забыл, как я уходил от него несколько раз в тот самый момент, когда казалось что уже все, я в ловушке обстоятельств. И сейчас он определенно желал отомстить за перенесенные по моей вине унижения.
«…апостольский визитатор» - некоторое пренебрежение к посланнику Святого Престола. Неудивительно, он здесь не на первых ролях; но больше в словах Изотова все же сквозит явно чувствующее превосходство сильного. Смакуемый момент тщеславия и победы, который хочется замедлить и наслаждаться им как можно дольше.
«…вместе с монсеньером Бергером мы прибыли сюда в составе отдельной группы быстрого реагирования по сигналу о применении темных искусств для проведения надлежащей проверки»
Вот оно. Что-то здесь меня цепляет.
«…мы прибыли сюда в составе отдельной группы…»
Даже нет, вот так:
«…мы прибыли»
В прошлый раз Феликс Эдмундович прибыл во главе отряда быстрого реагирования. Он, когда вломился в усадьбу, именно так и сказал: «Я прибыл во главе».
Тогда он был, с одной стороны, специальный агент, с другой - корнет, младший офицер. Так и так бессловесный исполнитель, который желает использовать предоставленный трамплин и подняться много выше того уровня, на котором он находится.
И ведь поднялся. Сейчас Феликс Эдмундович, переобувшись из специального агента ФСБ в есаула конгрегации опричников, занимает более высокую должность, перепрыгнув далеко не одну ступень. И его гордость и тщеславие - двигатель карьерного прогресса, не позволили бы ему упустить возможность этот момент уточнить. Значит, он прибыл не во главе нагло высадившихся на территории усадьбы воинов света.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Апостольский визитатор группой командовать определенно не может. Как и вообще любой представитель инквизиторов — это католики, сопровождение от Святого Престола, не более. Да если бы подобное имело место - стол нагло действующие на российской земле инквизиторы, вторгающиеся без спроса во владение имперского рода, наказание допустившим подобное чиновникам или силовикам многократно превысило бы гнев Императора за прибитый к стене банан.