– Тогда я бы точно вас не узнала. Весь в лайкре, да еще в защитном шлеме.
– Что правда, то правда.
Мы оба молча допили свой кофе. За столом повисла неловкая пауза.
– Когда планируете возвращаться домой? – спросила я наконец. – Сразу после Нового года? Или попозже?
Лицо моего собеседника помрачнело.
– Пока еще и сам не знаю. Все зависит от того, что произойдет… Знаете, я предпочитаю жить днем сегодняшним. А вы?
– Я тоже. Хотя вот намереваюсь вскоре отправиться в Австралию.
– А… бывал там. Австралия для меня – уже отработанный материал. И имейте в виду, я там был по работе. А это совсем не то же самое, что приехать туда туристом. А потому мои австралийские впечатления – это только номера в отелях, бесконечная череда офисов и ужасно дорогие рестораны. Знаете, такое сугубо корпоративное гостеприимство, если так можно выразиться.
Разумеется, я и понятия не имела, что это такое – корпоративное гостеприимство, но на всякий случай согласно кивнула головой.
– Я, кстати, раздумывал над тем, чтобы отправиться туда снова… Бывает, когда хочешь удрать от всех и вся на самый край земли. Ну, вы понимаете, о чем я…
– Понимаю! – ответила я с чувством. Еще бы! Мне не понимать…
– Судя по вашему разговору, вы явно не англичанка. Слышен французский акцент. Или я ошибаюсь?
– Вы правы. Я родилась… Впрочем, я и сама толком не знаю, где именно я появилась на свет. Меня удочерили. А выросла я в Женеве.
– Бывал я и в Женеве. Правда, видел там только аэропорт. А вообще-то летал туда на горнолыжный курорт. А вы любите кататься на лыжах? Впрочем, глупый вопрос для того, кто живет в Швейцарии.
– Да, я люблю лыжи. Зато не очень расположена к холодам. Мне больше по душе тепло.
– Понимаю.
И снова в нашем разговоре повисла пауза. С учетом того, что я уже успела выпить целых две чашки кофе, заполнить наступившее молчание мне было нечем.
– А где вы научились говорить на тайском? – нашлась я наконец.
– Языку меня научила мать. Я ведь вырос в Бангкоке.
– Вот как? И она до сих пор живет здесь?
– Нет. Мама умерла, когда мне исполнилось двенадцать лет. Она была… замечательной женщиной. Я до сих пор скучаю по ней.
– Какая жалость! Мне действительно искренне жаль, – поспешила я со словами участия и тут же задала свой следующий вопрос. – А что ваш отец?
– Я его никогда не видел, – довольно резко ответил он. – А что вы? Вы когда-нибудь встречались со своими настоящими родителями?
– Нет, – честно призналась я, невольно поражаясь тому, как в течение каких-то двадцати с небольшим минут наш разговор с Человеком-волком вырулил на такие сугубо личные темы. – Однако мне пора. Я и так доставила вам достаточно хлопот. – Я слегка подалась вперед, стараясь коснуться ногами пола.
– Так все же, где вы сейчас квартируете?
– А так… – откликнулась я самым беззаботным тоном, – в одном отеле на пляже. Но вы уже, наверное, успели заметить, что я предпочитаю спать на свежем воздухе.
– Однако я полагал, что хотя бы вещи вам есть где оставить. Зачем же тогда таскаете за собой рюкзак?
Я мгновенно почувствовала себя маленькой девочкой, застигнутой врасплох в тот момент, когда она прячет конфеты под подушку. Все-то он видит… Все подмечает… Ну и пусть. Мне-то какая разница?
– Просто случилась… небольшая путаница с моей комнатой. Мне разрешили там пожить временно, а хозяин комнаты… он поссорился со своей подружкой и решил вернуться обратно к себе. А больше свободных мест нигде не нашлось. Все гостиницы забиты до отказа. Вот я и спряталась в пещере, когда начался дождь. Решила перекантоваться там.
– Понятно. – Он окинул меня внимательным взглядом. – Но почему же вы с самого начала не сказали мне это?
– Сама не знаю, – промямлила я, разглядывая свои башмаки с виноватым видом пятилетней девочки. – А что такого? В конце концов, я же… не бедствую. Ничего страшного не случилось. К тому же я вполне могу позаботиться о себе. Просто так все сошлось… Не оказалось свободных номеров, только и всего.
– Не нужно смущаться. Я все прекрасно понимаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Просто я подумала, вдруг вы решите, будто я какая бродяжка… или еще что-нибудь в этом роде… Уверяю вас, ничего подобного.
– Мне такое и в голову не приходило. Честно! Кстати, что это у вас там желтое в волосах?
– Боже! – Я провела рукой по своим волосам и обнаружила, что концы волос слиплись. – Да это же сок манго. Мой приятель Джек попросил вчера после обеда подменить его в баре в отеле «Рейли-Бич». Заказывали много фруктовых коктейлей, вот, наверное, я и забрызгалась.
– Ясно. – Чувствовалось, что мой собеседник с трудом сдерживает улыбку. – Но душ-то я вам могу предложить, по крайней мере? А могу, если хотите, предоставить и ночлег на пару ночей, пока ситуация с туристами здесь, на побережье, немного не разрядится. Воды горячей у нас полно, – добавил он на всякий случай.
Предложение Человека-волка насчет проживания совсем не соблазнило меня. А вот горячая вода… Я-то ведь знала, какой у меня сейчас вид: грязная, потная, взлохмаченная… Элементарная потребность в гигиене взяла верх над гордостью.
– Пожалуй, я и правда приму душ.
Мы спустились по ступенькам, вышли из шатра и пересекли дворик, направляясь к другому шатру, установленному в правом углу квадратной площадки. В двери торчал ключ, Человек-волк повернул его, открыл дверь, после чего вручил ключ мне.
– Там все готово. Там всегда все в полной готовности. Не торопитесь, мойтесь, сколько вашей душе угодно.
– Спасибо, – поблагодарила я и вошла в шатер. И тут же заперла за собой дверь на ключ.
– Ух ты! – обвела я комнату восхищенным взглядом. Хозяин не обманывал. Здесь действительно все было готово. Я обозрела кровать необъятных размеров, поистине, самое настоящее королевское ложе с ворохом взбитых подушек и мягким одеялом. Само собой, все белоснежно чистое. Причем именно первозданная белизна. Никаких пятен, оставленных другими, кто, возможно, ночевал на этой постели. За жалюзи на стене – огромный плазменный телевизор. Жалюзи можно в любой момент опустить, если вдруг захочется отгородиться от внешнего мира. На стенах – по-настоящему высокохудожественные произведения тайского искусства. Я машинально коснулась рукой одной из стен и поняла, что стены обиты натуральным шелком. Я сняла с плеч рюкзак и опустила его на пол из тикового дерева. Порылась и извлекла из рюкзака свой гель для душа. Тронула ручку одной из дверей, думая, что это ванная комната. Но оказалось, гардеробная. Тогда направилась к другой двери. Ванная комната с отдельной душевой кабиной и массивной, вмонтированной в пол ванной прямо рядом со стеной из сплошного стекла. По ту сторону окна раскинулся небольшой садик, засаженный деревьями бонсай и красивыми цветущими растениями, названия которых я, естественно, не знала. Вот Стар, та бы наверняка узнала здесь каждый цветок. Сад огорожен высоким забором, так что никто не сможет понаблюдать за тем, как ты принимаешь ванну.
Соблазн залезть в ванну и погрузиться в пушистую пену был слишком велик. Но я интуитивно почувствовала, что это уже был бы перебор с моей стороны. А потому включила душ и принялась с остервенением соскребать с себя грязь, растирая каждый кусочек тела до тех пор, пока кожу не стало пощипывать. Напрасно я рылась в своем рюкзаке в поисках геля для душа, ибо на мраморной полке рядом с душевой выстроилась в ряд целая батарея разнообразных и дорогущих натуральных средств для ухода за кожей самых известных и баснословно дорогих брендов и марок.
Выйдя из душевой, я щедро напитала свое тело всякими маслами и кремами, представленными в широком ассортименте все на той же полке, ведь все равно никто ничего не узнает. По жизни я всегда была настроена категорически против всех этих лосьонов и увлажняющих кремов, на которые так падки представительницы слабого пола. Я размотала полотенце с головы и встряхнула волосы, попутно заметив, как же сильно они отросли. Уже почти до плеч. Волосы упали мне на лицо десятками мелких завитков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})