с Анной Петровной, и с камнем, и с найденным кладом. Не только рассказал, но показал кое-что из находок. После этого в глазах генерал-майора загорелся живой огонёк. Семён Петрович понял, что мы хотим не какой-то там очередной бункер для богатеев выстроить, а нечто больше, доступное и для обычных людей. Ознакомившись с планом, и взвесив все за и против, он стал вторым, после Тимура, столпом в проекте «Свартальвхейм», названным так с моей лёгкой руки.
По прошествии времени понимаю, без его связей и возможностей, без серьёзной «крыши» всё бы закончилось, так и не успев начаться. Его частная фирма занималась не только слежкой и охраной, но и IT-безопасностью, в том числе научно-технической разведкой.
А третьим столпом проекта я бы назвал Павла Алексеевича Мезенцева. Химик-технолог, в советское время занимался организацией и запуском химических производств. В последние десять лет работал в сфере интеграции цифровых предприятий, имел собственные наработки — организатор от бога. Именно эти трое людей, которым я безоговорочно доверял, в полной мере владели всей информацией.
Через год после старта научные коллективы подготовили «дорожные карты» и мы решили заслушать их отчёты в формате виртуальной конференции, реализованной на собственной программной платформе. VR формат позволял не только удобно визуализировать информацию, но и презентовать модели, менять углы обзора как для выступающих, так и для слушателей. Каждый участник конференции одевал пневмо VR перчатки и лучший, из имеющихся на рынке, шлем виртуальной реальности Varjo XR-3. Мы дополнили его лидарами и сенсорами собственной разработки, считывающими мимику, движение глазных яблок и артикуляцию.
В ходе конференции, в целях безопасности, СБ подключала или отключала участников, часть из которых была скрыта за фотореалистичными виртуальными аватарами, отражающими реальную мимику и жесты.
В качестве основной сцены я решил использовать висящий на Земной орбите диск космической станции с роскошными видами на планету. Участники сидели в многорядном атриуме, а докладчик стоял ближе к краю станции.
— Приветствую, друзья! Многим из вас VR формат покажется необычным, но по ряду причин мы не будем масштабно проводить реальные конференции. Привыкайте, встретимся в VR пространстве. Прежде чем открыть конференцию, хочу представить начальника нашей службы безопасности. Семён Петрович, прошу вас!
Генерал-майор был крепко сбит, подтянут, бодрый, не смотря на возраст, мужчина с коротким ёжиком седых волос. Его цепкий, холодный взгляд многое говорил о прежней профессии. Выступающий автоматически перенёсся в центр фокуса сцены, на моё место.
— Здравствуйте! Вы прошли курсы информационной безопасности и подписали соответствующие обязательства, — обратился Семён Петрович к присутствующим. Напоминаю, информация, изложенная в докладах, имеет высший гриф секретности. Всё что вы тут услышите не должно выйти за границы «условного» зала. После окончания мероприятия будет возможность посмотреть видеозапись, дополнительные материалы к докладам или прочесть интерактивную стенограмму. У меня всё. Андрей Владимирович, прошу…
— Не буду скрывать, — начал я свой доклад вернувшись на сцену, — причиной того, что мы все собрались здесь, является объект искуственнного приосхожления, которому я дал название «Сколль». Вероятность того, что он посетит нашу звездную систему, высока и явилась главной причиной зарождения проекта, имеющего своей главной целью частичное сохранение человечества и даже немного шире, всей биосферы планеты.
— Андрей Владимирович, может пронесёт? — выкрикнул кто-то из зала.
— Не думаю. Знаю, многие не верят в приближающуюся катастрофу. Перед участниками вспылили электронные письма.
— Эти письма прислали мои коллеги астрофизики из США, Голландии, Франции, — пояснил я. Если не владеете английским, переверните листок, там есть перевод. Как видите, все подтверждают верность моих расчётов и правильность теоретической модели, но в силу ряда причин пока не готовы публично меня поддержать.
— Восемь процентов вероятности избежать катастрофы, не та цифра, с которой можно надеться на авось!
— Согласен, Семен Петрович. Нам не хватает чувствительности рентгеновских телескопов для определения всех жертв этого явления, — я запустил смену сцены, и участники оказались со стороны Галактики Млечный путь. Изменил масштаб, выделил вектор движения «Сколль», одна за другой гаснут звезды. Снова смена сцены, и участники конференции оказываются прямо над ледяной криосферой звёзд. Под их ногами бушуют вихри, справа и слева вырываются ледяные джеты и протуберанцы. — Всё, что вы видите сейчас — это последствия катастрофы.
— Впечатляет! — шум в зале.
— Последняя модель рассчитана с учётом данных, полученных с новейшего рентгеновского телескопа IXO, — продолжил я. — К сожалению, запуск широкодиапазонного инфракрасного телескопа WFIRST, который бы мог дать окончательный ответ, откладывается до 2030 года. Ждать мы не будем и планируем спроектировать и запуститесь собственный рентгеновский телескоп. В любом случае, нам нужны спутники, после катастрофы всю орбитальную группировку придётся списывать в утиль.
— Это ещё почему? — вопрос из зала.
— Космические аппараты получают питание от солнечных батарей, в том числе телескопы. Как только поток солнечного излучения прекратится, орбитальная группировка накроется медным тазом в течении суток. Некоторые, возможно, смогут продержаться до десяти дней, но не более.
— Подождите, Андрей Владимирович, а как же радиоизотопные термоэлектрические генераторы? Те же «Вояджеры» ими оснащены, и ничего. Третий десяток лет работают.
— На орбите подобных источников питания не используют, у радиоизотопных генераторов очень маленькая мощность. Если мне память не изменяет мощность бортовых приборов «Вояджеров» 420 Вт, чуть больше, чем у настольной лампы, а для современных телескопов требуется не менее 5 кВт. Современные солнечные батареи снимают порядка 160 Вт с квадратного метра, к том уже радиоизотопные генераторы на порядок дороже солнечных панелей в десять раз. Генераторы оправданы в дальних миссиях, потому что…
— Там не хватает света для полноценной работы солнечных батарей, — выкрикнула девушка из зала.
— Всё правильно. Для анализа и уточнения модели столкновения, а также для наблюдения Земли и Солнца после катастрофы необходимо разработать защищённые от сверхнизких температур и столкновений с ледяными метеоритами спутники с независимыми от солнечной энергии источниками питания. Последние пять лет я занимался подготовкой отечественного телескопа «Гамма 400» и тему знаю профессионально.
Придётся дорабатывать широкий спектр научных приборов: детекторы антисовпадений и элементарных частиц, сцинтилляционный и нейтронный детектор, координатно-чувствительный калориметр и комплекс научного оборудования для регистрации гамма всплесков «Конус-ФГ». Единственное, квантовые детекторы рентгеновского излучения на два порядка превзойдут возможности современных орбитальных телескопов, но их нужно разрабатывать с