Читать интересную книгу Соучастие - Владимир Чванов

— Кажется, уже разгаданная…

— Чего же мчишься к ней? Может, жениться собрался?

— Она для замужества слишком деловая. Здесь другой интерес.

— Умолкаю, — Лева поднял руки вверх. — Не обижайся, но, по-моему, Викторию ты не разгадал. Не суди о ней примитивно. Под ее каблучком многие вертятся. Цену себе знает.

— Все ясно! — охладил его Гурам. Глаза его стали колючими. — Под каблучок меня не пихай, маэстро!

— Насчет ума, возможно, убедишься сам. Всему свое время, — возразил Лева.

Гурам смотрел уже не сердито. Он был сейчас спокоен. Ему показалось, что Лева разыгрывает его, и, чтобы проверить, спросил:

— Может, лучше к ней не ездить? Как думаешь?

— Спрашивают — отвечаем! Обязательно съезди, — весело отозвался Лева. — Уверен, тебе у нее будет интересно. Не проиграешь, это точно. Возможно, и выиграешь, — Лева произнес это так, словно доказывал свое расположение к Гураму.

— Уговорил, — рассмеялся Гурам. Он надел пальто и, остановившись в коридоре, положил Леве руку на плечо. — Прошу, позвони Тамаре с Виктором. Организуй что-нибудь. Займи их вечер.

— Все будет в порядке, — с готовностью заверил Лева.

Гурам не предполагал, что минут через пять Лева позвонит Виктории и передаст этот разговор почти слово в слово, а она будет уточнять, расспрашивать, интересоваться финансовыми возможностями Гурама.

ГЛАВА 6

Из докладной инспектора инспекции по делам несовершеннолетних.

«Никифоров Сергей — сын Школьниковой О. А. от первого брака. Развод оформлен, когда Сергею было девять лет. Четыре года назад Никифорова О. А. вышла замуж за гр-на Школьникова Василия Николаевича. При расторжении брака решением народного суда сын был оставлен на воспитание матери.

Оксана Артемьевна имеет высшее образование, работает бухгалтером в научно-исследовательском институте. После второго замужества неоднократно обращалась с просьбой направить сына в колонию. Она характеризовала его «трудным» мальчиком. Ей было разъяснено, что для удовлетворения просьбы нет законных оснований, т. к. в колонию направляются несовершеннолетние преступники, осужденные к лишению свободы.

Никифоров Сергей по месту жительства ни в чем предосудительном замечен не был. Характеризуется положительно. В беседе с ним выяснено, что, когда ему исполнилось 16 лет и он получил паспорт, мать категорически возражала против прописки, не пускала его в квартиру.

В комиссии по делам несовершеннолетних Оксана Артемьевна и ее муж заверили, что Сергей будет проживать в их семье. Однако в тот же день они не разрешили ему остаться дома, и он ночевал у соседей.

Об этом была поставлена в известность администрация учреждений, где работали супруги Школьниковы. После этого Оксана Артемьевна вновь заверила, что Сергей будет проживать совместно с ними. Однако в квартиру она его по-прежнему не пускала, и он был вынужден обратиться в народный суд о вселении его на жительство к матери.

Суд вынес решение в пользу Сергея Никифорова, но оно Оксаной Артемьевной было обжаловано. До вторичного рассмотрения дела Никифоров Сергей жил у общественников ДЭЗа и в г. Дмитрове у родителей родного отца.

В августе прошлого года Никифоров был принят в профессионально-техническое училище. Зарекомендовал себя с лучшей стороны. Характеризуется скромным, застенчивым подростком. Ноябрьские и новогодние праздники находился в общежитии ПТУ. Последние два месяца вел себя замкнуто. После приезда Школьникова В. Н. в общежитие и объяснений с ним возмущался его несправедливостью. Решил оставить училище и уехать к родителям отца.

28 февраля Никифоров Сергей с диагнозом легкого отравления был направлен в городскую больницу. В его тумбочке был обнаружен лист бумаги с написанным словом «убийца». В настоящее время, в результате принятых мер, состояние его здоровья не вызывает опасений…»

* * *

Школьникова в отделение милиции пришла без опоздания. Ровно в пять. Перед Арсентьевым стояла довольно привлекательная женщина с добрыми голубыми глазами. Кивнув и прошелестев шубой под норку, она не спеша опустилась на стул. Пышные каштановые волосы широкими волнами легли на воротник. Школьникова попыталась улыбнуться, словно хотела убедить Арсентьева в своем прямодушии. Коротко взглянув на нее, он не проронил ни слова.

— К вам было трудно добираться. Попала в самый час «пик».

— Сейчас уже все позади, — сказал Арсентьев. — Но будем беречь время. Ответьте не скрывая. Вы допускаете, что ценности взял сын?

Школьникова выпрямилась.

— Нет. Он не мог этого сделать.

— Тогда почему ваш муж ездил в общежитие, обвинил его в краже? Может, были основания?..

— Василий Николаевич не терпит моего сына, и тот платит тем же. Отсюда и подозрения. Я была против поездки. Он поступил неразумно…

— Не терпит? — удивленно спросил Арсентьев. — Он же знал, что у вас ребенок!

— До свадьбы мы об этом не задумывались. Уже потом, перед женитьбой, Василий Николаевич поставил условия. И я… — Глаза Школьниковой наполнились слезами.

— Мне бы не хотелось это обсуждать, — избегая резких слов, проговорил Арсентьев и перевел разговор в другое русло.

— Кто знал, где хранятся ценности?

— Никто.

— А из знакомых мужа?

— Тоже никто.

— Когда вы их видели в последний раз?

Школьникова сосредоточенно посмотрела на свои ухоженные руки.

— Первого января. Я надевала серьги и кольца на Новый год.

— Почему вы решили, что кража совершена позавчера? — Арсентьев с нетерпением ждал ответа.

— Я этого не утверждаю. Позавчера я их просто не обнаружила.

— Мне бы хотелось знать более точную дату.

Школьникова задумалась.

— В январе муж был в командировке. Возможно, в этот период. Я ведь днем на работе. В феврале десять дней болела гриппом. Это время полностью исключено. Из дома не уходила.

Зазвонил телефон. Арсентьев говорил сдержанно:

— Я в курсе дела. Помощи не нужно, — и вновь обратился к Школьниковой: — Извините. Больше ничего не вспомнили?

— Нет! — ответила она глухим голосом. — А вам не удалось напасть на след?

Арсентьев покачал головой. Школьникова сделала скорбное лицо.

— Прошу, не оставляйте меня с сомнениями. Ответьте всего лишь на один вопрос.

Арсентьев подумал, что Школьникову больше интересует розыск похищенных вещей. Неужели для нее они важнее судьбы сына? — и взглянул на нее. Она глаз не опустила.

Спросила напрямик:

— Скажите, что будет мне из-за нелепой истории с сыном? Все настроены против меня! Я ни от кого не вижу сочувствия.

Школьникова стала говорить о своей привязанности к нему, о своих переживаниях… И пожалуй, все это было непритворно. Но Арсентьев понимал, что для искренней любви одних слов мало. Он постарался заглушить желание высказать все, что думал о ней. И не потому, что был во власти докладной записки инспектора. И не оттого, что с парнем получилось нескладно. Понял, что Школьникова в первую очередь думала сейчас только о себе, не о сыне. Перехватив ее короткий взгляд, сказал подчеркнуто четко:

— Дело ведет следователь. Я уверен, вы заинтересованы в истине, в точном соблюдении закона. Не правда ли?

Когда она ушла, Арсентьев еще раз прочитал докладную и задумался. Было обидно за парня и за поступки взрослых. Обычно отношения между людьми бывают ровными, разумными. Но в определенных ситуациях они проявляются с особой силой, с потерей чувства меры. Говорят, родительские чувства безграничны. Но бывает родительская любовь, бывает родительская ненависть. Так получилось и у Школьниковых. Наверное, Оксана Артемьевна знала, что Сергей, похожий на отца, которому она отдала свое первое чувство, раздражал Василия Николаевича. А тот не понял, что мальчишке нужна не только материнская ласка, но и мужское воспитание. Разве женитьба на женщине с ребенком не порождает обязанности по отношению к нему? И Оксана Артемьевна не только жена, но и мать. Дав жизнь, не должна же она забывать великий закон материнства — быть матерью. Арсентьев вспомнил вопрос Школьниковой: «Что будет мне?..» И не стал осуждать себя за сухой, резковатый ответ: «Следствие начато. Но в независимости от результатов будут направлены письма о случившемся по месту вашей и вашего мужа работы. Это я гарантирую».

Его огорчила юношеская опрометчивость Сергея. В шестнадцать лет бывает много обид, обоснованных и необоснованных. Но покушаться на жизнь, когда жизни-то по-настоящему еще не было, — непростительное легкомыслие. Конечно, у парня сложились непростые обстоятельства. Но значило ли это, что нужно поступать так?..

В дверь кабинета Арсентьева стучали только посторонние. Он поднял голову и взглянул на часы. Было около восьми.