не вздумай мне про теорию! Вот даже не вздумай! Просто признайся что придурок и косяка даванул и все!
- Эээ… так я ж и говорю – погорячился. Придурок и косяка даванул… – смиренно соглашаюсь я. Ссориться с Косум мне совсем не с руки, она мне нравится, и она мой союзник. Да, приколы у нее дурацкие, могла бы сразу сказать, что триада у нее в подвале – это не баг а фича и что все под контролем, нет, понадобилось разыграть карту «барышня в беде» и «ой, что делать, Кента, помоги!». А я мужчина, я ж не понимаю, что когда девушка ко мне с проблемой – ее просто выслушать надо, а не меры принимать. Задача – есть нехорошие люди, у них нехорошие связи с еще более нехорошими людьми и как не кинь – везде засада. Отпустить – так придут с еще большим накатом, а Косум и так их поколотила, да еще и унизила. Такое в мире криминала прощают туго, а что Косум в своем праве была и как амбассадор Великого Кумы выступала – никто ж мне не сказал. Надо было ей на мою реакцию посмотреть, поддеть еще немного мальчика из благополучной семьи, жути нагнать. Нагнала. Шизуку только зря беспокоил, завтра она меня доставать будет что и как и почему «отбой боевой тревоги». И … ворочается у меня в груди какое-то чувство неудовлетворенности.
Вот же… потому я и решение так быстро принял – это же типичная предвзятость подтверждения, confirmation bias. Вот охота Темному пожрать, аж невмоготу, так он тут же – чего рассуждать, пакет на голову, Шизуку в студию, бегом, бегом, а то добычу отберут! Черт, начинает мешать суждению, надо что-то с этим делать. Решение было приято слишком быстро, поддался я порыву Темного, даже подумать не успел как поддался. И тут же сам себе в голове и аргументы нашел в пользу немедленной экзекуции – мол и война банд тебе ни к чему и Куме звонить не надо, чего человека зря беспокоить, мы тут и сами быстренько… и не хватится никто их, и … словно наркоман при виде дозы – убедил себя, что от одного раза ничего не будет, правда? Надо с этим что-то делать и срочно.
- Все! – говорю я: - здесь остановись.
- Уверен? – Косум останавливается и оглядывается вокруг: - райончик глуховатый, а ты маме обещал пораньше домой явится. Не, ты не подумай, я не о тебе беспокоюсь, после сегодняшнего мне скорее тех идиотов, что на тебя рискнут дернуться жалко, но ты ж маме обещал.
- Слушай – поворачиваюсь я к ней: - сегодня я был неправ и прошу прощения за поспешные действия, едва не нанесшие ущерб тебе и твоей репутации.
- Хорошо, что пакет был – кивает она: - если бы ты его ножом пырнул, у меня времени не было бы тебя остановить. Знаешь, как будто ты хотел увидеть, как он задыхается. Такая… тревожная мысль на самом деле.
- Не знаю, что и сказать… - действительно, что бы я сейчас не сказал – лучше не станет. Отстаивать позицию «потому что так было логично и крови меньше» - отнюдь не поможет. Описать весь ход запланированной потом операции по избавлению от тел – еще хуже. Потому остается только руками развести.
- Да ладно – веселеет Косум: - никого не убили и ладно! Ну, не то, чтобы ты не старался…
- Ты меня троллишь… - закатываю глаза я, изображая усталость от подколов и приколов. В самом деле, сколько можно уже! Ей все шуточки, а я из-за особенностей ее восприятия юмора сегодня едва билет парню на тот свет не выписал. То есть – уже выписал, да поезд опоздал….
- Есть немного – признается она: - но согласись не каждый день удается потроллить хладнокровного убийцу-школьника. Я думала такие персонажи только в аниме бывают.
- Произведения искусства списаны с жизни, есть многое на свете друг Горацио…
- Что и не снилось нашим мудрецам – в свою очередь закатывает глаза Косум: - для школьника-убийцы-сексуального маньяка ты слишком зануда. Все, ступай давай, у меня еще куча дел сегодня. Просьбу Сомчая не забудь. Не то, чтобы обязательно, но если получится. Он такой забавный, когда умоляет… нет, правда, если получится, то с меня должок. Все, кроме секса, озабоченный ты наш.
- А я думал ты скажешь все, кроме убийства невинных? – пытаюсь поднять одну бровь.
- Не, ты меня об этом просить не будешь, это слишком нравится тебе самому, а ты у нас жадина – машет рукой она: - все, вылезай, маме привет, папе воздушный поцелуй, а в школе скажи, что система образования в этой стране говно.
- Обязательно – открываю дверь и выхожу из автомобиля: - думаю как раз твоего мнения им и не хватает.
- А то! Позвони как до дома доберешься, а то я волноваться буду. Не за тебя, конечно… Пока! – я захлопываю дверь и ее ядовито-зелёный автомобильчик газует с места.
Оглядываюсь вокруг. Бывшая швейная фабрика, заброшенное здание, старый забор, даже какая-то зелень пробивается вдоль стен. Подхожу к двери на которой висит ржавая табличка с изображением черепа и молнии, табличка гласит обычное в таких случаях «не влезай – убьет». Задумываюсь. Толкаю дверь и вхожу внутрь. В тесном коридорчике меня встречает взглядом печальный ротвейлер, он вяло поднимает глаза и сопровождает взглядом. Открываю следующую дверь и попадаю внутрь логова. В логове меня встречает еще две пары глаз – одна принадлежит еще одному ротвейлеру, который поднимает брови и отслеживает меня внимательным взглядом. Вторая пара глаз принадлежит Айрин, или Рыжику, как ее зовет Бьянка. Рыжик моргает и откладывает пилку для ногтей в сторону.
- О. – округляет она рот: - смотри-ка кто у нас в гостях. Сам великий и ужасный, коварный и неповторимый мистер Джей.
- Где?! – из-за завалов бумаги и чертежей поднимается всклокоченная голова Бьянки-сан, ее левая щека перепачкана чернилами, а к правой прилипла канцелярская скрепка: - я еще не готова! Нет! У меня… только десять! Только десять! Не пускай его сюда! Я не хочу, чтобы он меня видел такой! – и голова снова опускается в завалы бумаги.
- Она все время так – жалуется Айрин-Рыжик: - так и не спала еще. Совсем с катушек съехала, на одном «Ред Булл» и кофе третьи сутки. Скажи ей уже.