позволить себе быть троечником: пошли бы слухи, что наследник Кормонов тупица, а мне такая репутация не нужна. Не будут воспринимать всерьёз ни те, с кем я учусь и в будущем, возможно, стану иметь дело, ни их родители, если придётся сотрудничать с ними сейчас. На самом деле, такая вероятность пока казалась призрачной. И правда: с какой стати им связываться со мной? Кто я? По сути, никто. Чудом уцелевший осколок некогда влиятельного, но давно забытого рода. Ноль без палочки.
После уроков предстояло заняться важным делом — организацией похорон. Ремонт в фамильной гробнице был закончен, и я договорился о встрече с жрецом Аменти, которому предстояло провести ритуал по всем правилам. Так что после школы я, не задерживаясь, отправился в поместье. Жрец прибыл чуть позже. К моему удивлению, это оказался один из преподавателей академии заклинателей. Не так давно он вёл у нашей группы предмет, на котором мы изучали Историю Проклятий — случаи, или, как называл их ментор, прецеденты, когда маги сталкивались с необычной одержимостью. Ну, или Проклятья оказывались очень высокого уровня, и победить их было непросто. Важный предмет. И интересный. Я ходил на него с удовольствием. Вообще, в академии мне нравилось больше, чем в элитной школе для первенцев. Как-то ближе к земле. Но ничего не поделаешь — положение обязывало. Долг и всё такое. Для меня такие понятия не пустой звук. Да и перспектива стать фараоном манила — чего уж там! На троне я смогу организовать борьбу с Проклятьями на совершенно новом уровне. Ну, да это я уже говорил.
Жреца звали Гуней, и было ему на вид лет пятьдесят. Хотя, наверное, ментор был даже старше, просто хорошо сохранился. Иногда его лицо приобретало на мгновение такое выражение, при котором становились очевидны многочисленные мелкие тонкие морщинки, прибавлявшие ему сразу лет десять.
Мы шли по аллее между печально торчавших чёрных остовов обуглившихся пальм. От остальных растений вообще ничего не осталось, так что их корни выкорчевали, а землю, в которой они росли, перемешали с образовавшимися в результате пожара золой и пеплом. Теперь она была удобрена и ждала новых жильцов, на которых у меня пока не было денег. Так что парк носил таковое название лишь формально, представляя собой на данный момент просто пересекающиеся дорожки и засыпанные почвой газоны, на которых пробивалась едва различимая свежезасеянная трава. Ещё были скульптуры. Они почти не пострадали и взирали на запустение с недоумением. Ничего. Может, когда-нибудь здесь всё снова станет зелёным, и будут шуршать листья. Но не скоро. Это точно.
— Из какого материала вы желаете заказать для родителей канопы и каких богов изобразить на их крышках? Вы ведь уже думали об этом?
Традиционным материалом для изготовления сосудов, в которые помещались забальзамированные органы умершего, являлся алебастр. Но это было давно. Сейчас ритуальные услуги предлагали любые материалы по вкусу и достатку заказчика.
— Пусть будет бронза, — ответил я. — А крышки сделайте в виде голов четырёх сыновей Гора: Хапи с головой павиана для канопы с легкими, Дуамутеф с головой шакала для канопы с желудком, Кебехсенуф с головой сокола для канопы с кишеником и Амсет с человеческой головой для канопы с печенью.
Мой спутник одобрительно кивнул.
— Вижу, вы цените традиции, господин Кормон, — проговорил он. Во всё время нашей беседы он вёл себя так, словно мы только познакомились и никогда не виделись прежде. И он не знал меня под другим именем. Что свидетельствовало о том, что жрец в курсе того, кем я являюсь на самом деле. Интересно, почему для исполнения ритуала погребения прислали именно его. — На сколько страниц и из какого материала вы желаете заказать Книги Мёртвых?
Мы обсуждали тонкости и детали предстоящего погребения ещё почти час. Гуней относился к своей работе серьёзно и вникал во все детали. Меня это не удивляло, так как я уже знал, насколько важно для местных правильно отойти в мир иной. Так что отвечал на все вопросы. Гуней ничего не записывал. Разве что только у него имелся имплант, где сохранялась информация. Не знаю.
В этот день я многое узнал из разговора о том, как представляют себе местные жители душу человека. Поначалу слегка прибалдел, если честно. Дело в том, что в Египте считают, будто человек состоит из физического тела, духовного тела, сердца, своего двойника, собственно души, нематериального эфирного духа, образа и имени. Все составляющие неразрывно связаны, образуя единое целое, где одна часть всегда влияет на остальные. Таким образом, для нормального существования необходима полная гармония.
Дети Гора, которых традиционно по сей день изображали на крышках каноп, как раз и отвечали за эти составляющие: Амсет — за Ка, Дуамутеф — за Ба, Кебексенуф — за Сах, и Хапи — за Иб.
Ка — это двойник. Так здесь называют Дар крови, поскольку от является неотъемлемой частью мага и передаётся по наследству. Пожалуй, для здешних аристократов именно Ка — основное духовное понятие, ибо оно отличает их от простолюдинов. Считается, что Ка богов может обитать в его изображениях. Отсюда такое обилие статуй и на улицах, и в домах. Собственно, храмы строятся не для самого бога, а для его личностей, ведь его Ка ближе к людям, чем сам бог. В отличие от магов, боги имеют по несколько Ка. В древности про фараонов говорилось то же самое, но это неправда. Они — такие же люди, как и остальные.
Ба — это жизненная сущность. Её представляют в виде птицы с головой человека. Можно сказать, это его совесть, чувства и эмоции. Она сильно зависит от физического тела. Во сне Ба способна путешествовать по миру мёртвых. Когда-то считалось, что ею обладают лишь боги, фараоны и первосвященники, однако позже пришли к выводу, что Ба обладают все. Даже города Египта могут иметь свои Ба.
Третья составляющая человека — Ах. Чистый дух, живущий в загробном мире. Можно сказать, это то, что попадает в рай, если её обладатель заслужил вечное блаженство. В Древнем Египте так ещё называли призраков. Одна такая встреча с духом даже описана в произведении «Беседы первосвященника Амона Хонсуемхеба с призраком», — как любезно просветил меня Гуней.
Бренная оболочка человека, вмещающая Ка и Ах, называется Хат. Её важно сохранить после смерти, чтобы успел появиться Сах — духовное тело, которое часто изображается лотосом, выросшим из Хат — то бишь, мумии.
Тут Гуней завёл разговор об амулете скарабея, который оставляли в мумии возле сердца (его не извлекали). Я сказал, что поищу во дворце что-нибудь подходящее. Наверняка там найдётся изображение священного жука. И не одно. Уж этих-то насекомых в Египте изготавливали тоннами.
Есть ещё в представлении жителей Египта Иб, или сердце, которое после смерти человека помещается на весы богини истины Маат. Что, кстати, проделывает Анубис, мой покровитель. Хотя не совсем покровитель. Скорее, тот, кто намерен меня использовать для борьбы с Бастет. Чего, кстати, я до сих пор не понимаю. Кажется, богиня относится к светлым богам и защищает этот мир. Судя по всему, я вовлечёт в борьбу тёмных богов с остальными. Возможно, по их задумке фараон должен помочь Дуату прорваться через границы, которые стережёт культы богини с головой кошки. В этом участвовать я, естественно, не собираюсь. Вот только пока не представляю, как избежать этой роли. Если просто отказаться, так, пожалуй, вместо меня в тело наследника престола постараются поместить кого-нибудь другого, более лояльного к тёмным. Кстати, интересно, почему боги Дуата не сделают это с моим дядей, спутавшим им планы. Может, он защищён? Или всё это не так просто? В общем, головоломка пока оставалась не разгаданной.
Сердце считается сосудом для рассудка, судьбы и чувственности. Поэтому, даже если оно было по какой-то причине утрачено, в труп помещается его замена, имитация.
— Каким образом сердце может исчезнуть? — спросил я Гунея. — Мне это трудно представить.
— Обычно такого не происходит, разумеется. Однако человек может погибнуть таким образом, что этот важнейший орган окажется уничтожен. Или его могут украсть. Чтобы навредить врагу после смерти. Подобные случаи имели место.
Далее жрец рассказал о жизненной силе — Сехем. Этим же словом часто называют магические способности богов. Так что, по сути, это понятие близко к Ка.
Есть ещё в верованиях жителей