Читать интересную книгу Русский сын короля Кальмана - Вера Гривина

Страдания флейтиста Фотия

Родственник византийского императора, Андроник Комнин – о котором упомянул в беседе с Борисом князь Андрей, – в свои неполные тридцать лет успел многое пережить. Когда он был ребенком, его отец, Исаак Комнин, поссорился со своим родным братом, императором Иоанном, и стал изгнанником. Несколько лет Исаак скитался по свету вместе с женой и детьми, терпя нужду и лишения. В конце концов, его сыновьям надоела такая жизнь, и старший, Иоанн, приняв ислам, остался у конийского султана31, а младший, Андроник, вернулся в Константинополь, где был облагодетельствован императором Иоанном. Явившийся ко двору Андроник вслух уверял царственного дядюшку в своей безграничной преданности, а в душе мечтал отомстить за пережитые унижения.

Вскоре Иоанн скончался, и на престол взошел его сын Мануил. В первый же год нового правления Андроник был взят в плен турками. Молодой император не спешил выкупать родственника, и тому пришлось бы худо, если бы не помощь его брата, занимавшего видное положение при конийском султане. Когда освобожденный Андроник прибыл в Константинополь, император старался загладить свою вину перед ним богатыми подарками. В ответ недавний пленник демонстрировал показное добросердечие, скрывая за ним бешеную злобу.

Андроника Комнина все чаще посещали мысли, что он такой же, как и Мануил, внук великого Алексея Комнина, а значит, при иных обстоятельствах мог бы занимать престол.

Об императоре Андроник Комнин думал с презрением:

«Мануил – homo nullus32. Он даже своим видом не может поддержать престиж власти, ибо не вышел ни ростом, ни лицом».

На самом же деле Мануил имел нормальный для мужчины рост и довольно приятные черты лица, но разве же можно было все это сравнить с внешностью Андроника Комнина, соперничающего ростом и телосложением с любой из античных статуй в императорском саду, а лицом походящего на святого Георгия, каким того изображали на иконах. Неудивительно, что по этому красавцу вздыхали многие женщины и девицы.

Андроник приходился внуком двум великим правителям: по отцу его дедом был император Алексей Комнин, а по матери – грузинский царь Давид Строитель33. Но так как величие не передается по наследству, Андроник Комнин не обладал особыми талантами, разве что с ним мало кто мог сравниться в хитрости и притворстве. Однако сам о себе он был очень высокого мнения:

«Если бы василевсом34 был я, Ромейская империя35 вернула бы себе былую славу. Передо мной все народы склонили бы головы. Мануила же никто не боится: ни турки, ни сицилийские норманны. Его даже жалкие болгары и сербы ни во что не ставят».

Андроник умело скрывал свои мысли, проговариваясь лишь в присутствии самого верного своего слуги – евнуха Алепы, но тот был готов отдать за него жизнь. Слушая подобострастные поддакивания евнуха, честолюбивый родственник императора все больше укреплялся в желании занять престол.

Но пока что у Андроника не было возможностей для осуществления его замыслов, и чтобы унять досаду по этому поводу, он с головой окунался как в грубый разврат, так и в изысканные утехи. По ночам двоюродный брат императора бывал в самых отвратительных притонах Константинополя, днем он посещал театральные представления, а по вечерам любил слушать у себя дома искусных музыкантов.

Однажды Андроник Комнин пожелал, как обычно, насладиться музыкой. Он восседал в похожем на трон резном кресле, которое стояло на возвышенности, посреди украшенного по-восточному зала и лениво оглядывал выстроившихся в ряд музыкантов с инструментами: рожком, кифарой, сантурином и лирой.

Андроник недовольно поморщился.

– А где флейта? Куда подевался Нестор?

– Преставился Нестор, – отозвался толстогубый парень с лирой. – Нынче поутру его хватил удар.

Андроник грозно посмотрел на Алепу.

– И ты не нашел за день другого флейтиста?

– Нашел его, мой господин, – прогнусавил евнух, кланяясь.

– Нашел? Так почему же его здесь нет?

– Он за дверью, мой господин. Сейчас приведу.

Алепа просеменил к двери и крикнул:

– Фотий!

В зал робко вошел бедно одетый юноша с флейтой в руках. Андроник окинул его критическим взглядом. Музыкант был невысоким, очень худым, но довольно пригожим юношей.

– Ну, давай, играй! – властно велел флейтисту Андроник.

Юноша поднес флейту к губам, и по залу полились самые прекрасные звуки, какие только мог издавать этот инструмент. Мелодия была изумительной: в ней слышались грусть и веселье, нежность и страсть, тоска и надежда на счастье.

Когда музыка закончилась, Андроник похвалил юношу:

– Хорошо играешь.

Флейтист поклонился.

– Назови свое имя, – велел Андроник.

– Здесь я Фотий, а на родине был Гудимом, – сказал юноша, с трудом подбирая греческие слова.

– А где ты родился?

Флейтист печально вздохнул:

– На Руси.

Только теперь Андроник обратил внимание, что у флейтиста волосы светлые, кожа не смуглая, хотя и загорелая, а глаза прозрачно-голубые.

– Как же ты попал в Константинополь?

Музыкант виновато развел руками.

– Прости, князь, но я не сумею рассказать об этом по-гречески. Мало я еще знаю ваш язык.

– Ну, не сумеешь, так не сумеешь. Давай, сыграй что-нибудь трогательное.

Полилась заунывная душещипательная мелодия, так тронувшая Андроника, что у него по щекам потекли слезы. Он вообще был чувствительным человеком.

– Ах, какая жалостная песня! – всхлипнул он. – Как она волнует мою душу!

На следующий день Андроник взял с собой Фотия, чтобы усладить игрой на флейте слух одной из своих любовниц. Эта пассия двоюродного брата императора, молодая вдова по имени Феодосия, имея такого завидного, как Андроник Комнин, любовника, потихоньку от него развлекалась с другими мужчинами. Андроник злился на красавицу, но не потому, что был ею сильно увлечен, а больше из уязвленного самолюбия. Она же при каждой их встрече клялась любовнику в верности и утверждала, что все дурные слухи о ней – происки завистниц.

Феодосия принимала Андроника в украшенном мозаикой зале. Любовники ужинали за столом, а Фотий играл им на флейте. Вдова не осталась равнодушной ни к музыке, ни к юному музыканту. Стоило Андронику хоть на мгновенье отвлечься, как Феодосия бросала на флейтиста пламенный взгляд. Фотий смущался и фальшивил.

– Что это с тобой? – сердито спросил Андроник после очередного сбоя мелодии.

– Он уже час нам играет, устал наверное, – заступилась за юношу хозяйка. – Пусть отдохнет, а нам с тобой и без музыки будет весело.

– Ладно, пусть отдохнет, – смилостивился Андроник.

Юноша проследовал за рыжим евнухом в крохотную коморку, где ничего не было, кроме циновки на полу.

– Сиди здесь, – велел евнух. – Попозже тебе принесут еду.

– А можно поиграть? – робко спросил Фотий.

– Играй, но только тихо.

Евнух ушел, а Фотий принялся наигрывать грустную мелодию. Прошло около часа. О флейтисте, похоже, все забыли. Еду ему так и не принесли, а тут еще его начала мучить известная нужда. Не вытерпев, Фотий покинул коморку и стал искать выход на задний двор. Будто нарочно, нигде не было слуг, и флейтист заблудился в темноте. Идя почти на ощупь, он оказался в какой-то закрытой галерее, где от отчаянья едва не заплакал. Внезапно на юношу словно ветерком повеяло. Он обернулся и увидел прекрасную Феодосию, в нижней рубахе из тонкого полотна, с разметавшимися по плечам волосами.

У Фотия перехватило дыхание.

– Я по нужде… вот тут… заплутал малость… – залепетал он по-русски.

Подойдя к флейтисту, женщина нежно тронула его волосы.

– Мягкие, будто шелк, – прошептала она.

Бедный юноша от такой ласки едва не лишился чувств.

– Это что здесь творится?! – рявкнул, внезапно появившись, одетый в исподнее Андроник. – Стоило мне отвернуться, ты, … такая, уже черт знает с кем мне изменяешь!

Охваченный ужасом Фотий бросился бежать. В паническом состоянии он сразу нашел выход из покоев и помчался, не разбирая дороги. Мелькали кусты и деревья, больно били юношу по лицу ветки, но он ничего не замечал. Споткнувшись обо что-то, беглец упал, а когда попытался вскочить, взвыл от острой боли в ноге. Он всхлипнул и отполз за куст ракитника.

Спустя немного времени юноша услышал шаги.

– Куда он мог деться? – спросил чей-то хриплый голос.

– Куда бы не делся, нам велено его найти – сказал мужской голос потоньше.

Музыкант затрясся от страха, отчего куст, за которым он прятался, весь заколыхался. Тут же перед испуганным флейтистом появились двое рослых слуг Андроника Комнина с дубинами в руках.

– Вот ты нам и нужен! – победно воскликнул плечистый верзила.

– Не надо меня трогать! Я не виноват! – проскулил Фотий.