Глава 8
Лицо, мое прекрасное лицо
Табличка при входе в представительное здание, расположенное в богатом округе Парижа, гласит: «М. Икс, пластический хирург». Имя этого специалиста неизвестно широкой публике, но сколько знаменитостей переступали порог его кабинета? Доктор был настоящей легендой своего дела в 1980-1990-е годы — благословенное время до пришествия ботокса. Именно этот врач «подправлял» те лица, которые потом появлялись на обложках журналов.
На прием к нему надо было записаться заранее, недели за две. Когда я позвонила, меня отправили к местному фотографу, чтобы сделать черно-белый портрет — «только никакого макияжа и улыбок, пожалуйста». Вот с этой фотографией я и вошла в сказочную пещеру, где тон задавали мраморный пол, античные статуэтки и персидские ковры. Нас попросили подождать в мягком кресле. На расстоянии вытянутой руки лежали тщательно подобранные женские журналы, открытые на страницах с хвалебными статьями о методиках хозяина клиники.
Наконец, я попала в роскошный кабинет и увидела мужчину лет шестидесяти, с гладкой кожей и сияющими глазами. Едва я вошла, он выдал: «Я — король „baby face“[58]!» Это значило, что он делает лица выглаженными, свежими, милыми и порой невероятно юными, как у некоторых звезд. Особенно он гордился своим фирменным носом. «Моя специальность — „baby nose“, то есть маленький вздернутый „нос младенца“ который мы в последнее время так часто видим на лицах певиц, актрис и моделей. Идеальный нос — это нос новорожденного, без горбинки, крошечный и закругленный, — с явным удовольствием пояснял доктор,[59] разрисовывая при этом мою фотографию. — Понимаете, спинка носа должна быть совершенно ровной». Уж поверьте его двадцатипятилетнему опыту.
Все еще сомневаетесь? Он принялся убеждать, упомянув певицу Лиан Фоли, получившую благодаря ему «идеальный профиль»,[60] и девушек из шоу «Крэйзи Хорз». «А нос Карлы?» — спросила я между прочим. На секунду задумавшись, он ничего не ответил, только улыбнулся и показал на экране мобильного личный номер первой леди. «Мы дружим уже больше двадцати лет».
Пришло время узнать стоимость услуг. Нос обойдется в 2000 евро. Плюс 200 евро за отдельную палату, когда вас будут оперировать в Клинике парка Монсо, в 17-м округе Парижа. И если вам понадобится некоторое время, чтобы обдумать этот важный шаг, на вас не станут обижаться. Свидетельство тому — поздравительная открытка, которую я получила в январе 2010 года: «Платон сказал: „здоровье — первое из благ, второе — красота“. Желаю вам здоровья, а остальное, я надеюсь, вы доверите мне».
* * *
Значит, Карла Бруни совершенно точно прибегала к услугам пластических хирургов. Это серьезное открытие. Разумеется, достаточно зайти в Интернет, чтобы убедиться, что многие сделали похожий вывод, не дожидаясь подтверждений от врачей. Да только почему-то ни один журнал не осмелился об этом написать — по крайней мере, во Франции. На это отважился только еженедельник «Вуаси», в 1998 году перехватив почту Бруни. Зарубежная пресса, напротив, не стеснялась затрагивать эту тему: с того момента, как певица вышла замуж за президента, во многих изданиях вышли статьи о пластических операциях первой леди Франции. В 2008 году австрийские СМИ первыми заговорили о возможных изменениях во внешности бывшей модели. А в сентябре 2009 года журналисты немецкой газеты «Бильд», полагавшие, что «эти округлые щеки смотрятся неестественно», опросили несколько хирургов, которые подтвердили, что Карла Бруни скорее всего использовала ботокс, чтобы в сорок лет сохранить свежесть лица. Они также предположили, что она могла сделать подтяжку. А совсем недавно, 17 марта 2010 года, газета «Дейли мейл» произвела фурор в Англии, опубликовав необработанные фотографии Карлы Бруни. Согласно мнению экспертов, по просьбе издания сравнивших новые и старые фотографии первой леди, ее щеки, скулы, нос и верхняя губа подверглись хирургическому вмешательству. Как бы то ни было, эта статья обозначила переход на новый этап: никогда подобная информация не исходила из столь надежного источника. Даже бывшая жена Рафаэля Энтховена, писательница Жюстин Леви, изобразившая в книге безжалостный портрет первой леди, не рискнула высказать подозрения напрямую, вне рамок «романа». В своем провокационном и во многом автобиографическом произведении дочь Бернар-Анри Леви и супруга Рафаэля Энтховена, соблазненного Карлой Бруни, назвала соперницу «Терминатором» и описала ее так: «Когда мне было пятнадцать, я была очарована ее безупречным лицом. Позже я узнала, что оно ненастоящее. Вместе с хирургом она создавала его на компьютере: вот так, сделаем высокие скулы, сюда немного силикона, нос сделаем чуть покороче и немного добавим к подбородку, чтобы профиль стал гармоничнее, а с глазами все отлично, менять ничего не будем, только слегка вот тут надрежем, на висках, поднимем линию бровей, и несколько инъекций ботокса для закрепления, как вы считаете?.. Обсудите тогда подробнее с моим коллегой».
Жюстин Леви ошиблась только в одном: чтобы создать лицо мечты, можно обойтись без компьютера. Достаточно бумаги и карандаша. Но в целом все специалисты единодушны: они считают, что даже сомнений быть не может. Тем не менее Карла упорно отрицает какое бы то ни было хирургическое вмешательство. Эта тема проходит для нее под грифом «секретно», хотя в самом факте в наше время нет ничего удивительного. Но женщина, которая так гордится своей красотой, искренностью и свободой, просто не может публично признаться в том, что к ее лицу прикасался скальпель хирурга. Первая леди позволяет репортерам говорить все, что им вздумается, о ее прошлых любовных связях и не возмущается, по крайней мере публично, когда ей приписывают новые интрижки, но упрямится, когда речь заходит о ее самых серьезных проколах. За несколько месяцев до свадьбы журналист «Пари-матч» открыто задал ей вопрос о пластике, и она ответила ему без обиняков:[61] «Я никогда не переделывала себя. Видно же, правда? Для меня это не табу, но я не нахожу в этом ничего привлекательного. Я не осуждаю женщин, которые прибегают к пластике, но, на мой взгляд, результат выходит не очень убедительным, они не становятся моложе… После подтяжки женщины выглядят лет на двадцать. Как бы мне ни хотелось сохранить молодость, я не рискну ступить на этот путь».
Кто же прав? Вернемся в 1983 год. Карле Бруни было всего шестнадцать. По выходным, когда нет занятий в школе, она бесплатно позировала фотографу Тьерри Ле Гуэ,[62] который в ту пору работал ассистентом в парижской студии «Пин Ап». «Когда я впервые увидел ее в воскресный день в марте, Карла была прекрасна. У нее был нос как у современной топ-модели Жизель Бундхен». Иначе говоря, большой. Ничего общего с изящными чертами лица первой леди. К слову, Жизель Бундхен признавалась, что в ранней юности ей часто предлагали сделать пластику, но она всегда отказывалась. А Карла Бруни, очевидно, пошла на это. Ирен Сильвани,[63] бывшая глава журнала «Вог», знавшая Карлу еще подростком, подтвердила, что та ненавидела свой нос: «Ее фигура была невообразима, тело — само совершенство, настоящая бомба. Но Карле не нравилось собственное лицо и особенно нос. Она переделала его в ранней юности, и это никогда не было тайной». Подруга детства первой леди, не переставая петь ей дифирамбы, также вспомнила, что Карла терпеть не могла свой нос, считала его «слишком длинным». Этот выразительный нос, фамильная черта Бруни-Тедески, которую унаследовала и сестра Карлы Валерия, причинял младшенькой множество страданий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});