— Настоящая глобализация, — со смехом прокомментировал Марсель.
Плохой работой стражей порядка объяснялось и то, что люди вроде Эдуардо проворачивали в этой стране свои делишки, причем сплошь и рядом непосредственно с помощью полиции, что более практично.
В баре гостиницы по-прежнему сидели белые в военной форме с шортами, но Эдуардо на этот раз отсутствовал, что было удачно, так как Гектор сразу почувствовал, что Жан-Мишель и Эдуардо вряд ли сумеют договориться друг с другом.
Бармен Исидор, имевший второй офис, похоже, обрадовался, увидев Гектора. Он сразу налил им пива, и Гектору оно очень понравилось, потому что в этой стране, где все совсем плохо, производят тем не менее отличное пиво.
Гектор спросил друга, счастлив ли тот. Вопрос рассмешил Жан-Мишеля. (Позднее Гектор подумал, что этот вопрос вызывает, как правило, смех у мужчин, тогда как некоторых женщин заставляет плакать.)
— Не задумывался об этом, но полагаю, что скорее счастлив. Я занимаюсь делом, которое люблю, знаю, что делаю его хорошо, к тому же ощущаю себя по-настоящему полезным. И люди ко мне хорошо относятся, сам видел, мы — настоящая команда.
Жан-Мишель отхлебнул пива и заключил:
— Здесь каждый мой день имеет смысл.
Гектор счел это очень интересным, потому что в своей стране он тоже делал полезное дело, но иногда, когда встречал людей, несчастных при отсутствии настоящего несчастья или настоящей болезни, и когда ему было трудно им помочь, он задавался вопросом, есть ли в его жизни какой-то смысл. И этот вопрос лишал его счастья.
— И потом, — добавил Жан-Мишель, — я чувствую, что здесь меня любят таким, какой я есть.
Теперь вы, возможно, поняли, что Жан-Мишель и Марсель были немножко больше, чем просто друзья, или немножко больше, чем белый человек и его черный телохранитель. И вы, вероятно, догадались, почему Жан-Мишель особо не интересовался девушками. Но он никогда не обсуждал это с Гектором, да и сейчас он, по сути, ничего про это не сказал. Но если твой друг — психиатр, то вовсе не обязательно все объяснять (впрочем, в этом нет особой необходимости, даже если друг — не психиатр).
Гектор заметил, что Жан-Мишель бросил на него взгляд, чтобы узнать, как он воспринял сказанное, и видно было, что тот все же слегка нервничает. Тогда Гектор ответил:
— Я действительно никогда не видел тебя таким счастливым.
Жан-Мишель заулыбался, заказал еще по пиву, и они больше не возвращались к этой теме, потому что обычно мужчины так и поступают.
Жан-Мишель уехал, а Гектор решил немного отдохнуть в номере перед ужином. Сегодня вечером он собирался к Мари-Луизе, коллеге-психиатру, с которой познакомился в самолете и которая пригласила его в гости.
Номер был очень красивым, если вам нравится такая красота: пол из мрамора и мебель как во дворце, только более новая, а ванна вся красная с позолоченными кранами. Гектор лежал на кровати, когда зазвонил телефон.
Это была Клара. Днем Гектор оставил ей сообщение, потому что она была на совещании.
— Хорошо развлекаешься? — спросила она Гектора.
Вопрос ему не понравился, потому что ровно то же самое ему шепнул на ухо Эдуард, когда он беседовал с Инь Ли в первый раз, в баре с приглушенным светом.
— Ну да, все очень интересно.
С другой стороны, Гектор чувствовал себя неловко из-за того, что не мог рассказать самое интересное. Именно в этот момент он явственно осознал, что обманывает Клару.
— А у тебя как дела на работе?
— Неплохо. Совещание прошло отлично.
Клара рассказала, что название, которое она придумала для новых таблеток, утвердили главные начальники. Для нее это большой успех. Гектор ее поздравил.
Разговор получался каким-то искусственным: Клара и Гектор произносили по очереди свои реплики, но им не удавалось сказать друг другу по-настоящему важные или волнующие слова, словно они просто пытались быть любезными. В конце концов они обменялись словесными поцелуями и попрощались.
Гектор снова лег и начал интенсивно размышлять.
Он только что осознал, почему не может забыть Инь Ли.
Вовсе не потому, что она очень красивая, ведь Клара тоже хороша. (У Гектора часто бывали симпатичные подружки, возможно, из-за того, что он не слишком ценил свою внешность, и когда встречался с очень красивой девушкой, ему казалось, что получается хорошее среднее арифметическое.)
И не потому, что он делал с Инь Ли то, что делают влюбленные, и испытал очень сильные ощущения. Ведь Гектору все же доставало опыта, чтобы такие события не приводили к неминуемой влюбленности.
Нет, он хорошо помнил тот момент, когда действительно влюбился в Инь Ли.
Возможно, вы обо всем догадались раньше, чем он, поскольку в том, что касается любви, психиатры не обязательно умнее обычных людей.
Это произошло, когда довольная и счастливая Инь Ли вышла из ванной, а потом сразу загрустила, когда поняла, что Гектор только что все понял.
Когда они вместе ужинали и Гектор почувствовал, как она робеет.
Когда она плакала в его объятиях.
И всякий раз, когда она была взволнована в его присутствии.
Гектор влюбился в эмоции Инь Ли, а это очень и очень глубокое чувство.
Гектор начинает лучше понимать детскую улыбку
— Положите себе еще козлятины с бататом, — сказала Мари-Луиза.
Гектор послушался, потому что это было очень вкусно. И подумал, что волк, съевший серенького козлика, наверняка получил огромное удовольствие.
За столом собралось много народа: мама Мари-Луизы, солидная матрона с грустным лицом, сестра Мари-Луизы и ее муж, младший брат Мари-Луизы и еще несколько кузенов и кузин или друзей — он не сумел разобраться. Но вот что забавно: все они были разного цвета: мама Мари-Луизы — как загоревший Гектор, ее сестры — чуть потемнее, двоюродные братья и сестры — по-разному, а младший брат — совсем черный, как Марсель. И все они обращались с Гектором очень по-доброму. На комоде стояла фотография красивого чернокожего мужчины в элегантном костюме, папы Мари-Луизы. Она объяснила, что он был адвокатом и много лет назад, когда у власти в стране, как обычно, стояли плохие люди, захотел заняться политикой. Однажды утром он отправился в офис, поцеловав Мари-Луизу, в то время маленькую девочку, а вечером к дому подъехал грузовичок, выгрузил его мертвое искалеченное тело перед дверью и умчался на бешеной скорости. Потому что в этой стране политика зачастую выглядела именно так. К концу истории Гектору уже кусок не лез в горло, однако Мари-Луиза, похоже, за все эти годы привыкла ее рассказывать.
— Мама с тех пор так и не пришла в себя, — объяснила она. — Думаю, у нее по-прежнему депрессия.
И, посмотрев на маму Мари-Луизы, молча сидевшую на противоположном конце стола, Гектор понял, что так оно и есть.
Гектор и Мари-Луиза заговорили о таблетках и психотерапии. Мари-Луиза перепробовала абсолютно все, она даже возила маму на лечение в большую страну, где работала и где очень много психиатров. Но мама так полностью и не ожила. Потому что в жизни случаются порой такие большие несчастья, что психиатрия может только немножко помочь, но излечить не в состоянии.
Нестор, муж сестры Мари-Луизы — веселый парень, который с удовольствием обменивался шутками с Гектором, — вел бизнес в этой стране. Сначала Гектор испугался, что это такой же бизнес, как у Эдуардо, но оказалось, что вовсе нет. Нестор импортировал автомобили и экспортировал картины местных художников (не только пиво, но и живопись была здесь отменной). Кроме того, он владел заводом, где делали обувь для жителей страны Гектора, чтобы те могли бегать трусцой. (Посмотрев на Нестора, Гектор сказал себе, что мир полон Шарлей всех цветов и оттенков.) Гектор спросил его, помогает ли это здешним жителям стать менее бедными. Нестор ответил, что да, немножко, но что вообще-то нужны сотни таких, как он.
— Наша проблема в том, что страна ненадежна. Поэтому деловые люди не хотят рисковать своими деньгами, инвестиций нет, и, следовательно, нет работы. Все говорят о глобализации, но проблема как раз в том, что нас она обошла стороной!
Гектор понял тогда, что глобализация — это не всегда плохо, вопреки тому, что некоторые в его стране о ней думают.
Мужа Мари-Луизы за столом не было. Он родился в здешних местах, но сейчас работал инженером в большой стране, полной психиатров, и его родине это не приносило особой пользы, ну разве что он присылал деньги живущим здесь родственникам. И все потому, что Мари-Луиза не хотела, чтобы ее детей сопровождал в школу телохранитель.
Гектору как раз пришел на ум один вопрос о детях. Почему те, кого он видел в городе, постоянно улыбались, несмотря на то что жили на улице, не имея ничего, даже обуви, а часто и родителей, которые бы о них заботились? Что до взрослых, то те не улыбались, и их можно было понять, зная, какую жизнь они ведут. Но почему все-таки маленькие дети выглядели счастливыми?