будет, а у тети Клары всегда все есть. — Ох уж эта детская непосредственность. Вот уже и во двор вошел. — Да вы не бойтесь, она хорошая, она меня всегда чем-нибудь вкусным угощает.
— Так это ты…
Остановить я его все равно не успел — Ульях постучал в окошко, позвал женщину по имени, а я захотел раствориться на месте. Это что ж она про меня подумает? Зельеваром назвался, а сам не способен травы найти! И на мальчишку не скинешь, это еще хуже будет. Может ее дома нет?
— Ульях, ты чего здесь? — Окно распахнулось и в проеме показалась знахарка. На ее губах появилась улыбка, подчеркивая веснушки на лице и делая его более теплым. Но тут она увидела меня и улыбка погасла: взгляд сделался стальным, угрюмом, губы сжались в тонкую линию. — Опять ты.
— Я…это…
— Теть Клара, не ругайте его, это я господина зельевара привел! — Ульях заступился за меня, а я покраснел до кончиков ушей. Нет, чтоб меня еще какой-то мальчишка облагораживал…
— Простите за беспокойство, мы уже уходим.
Сделав поклон рукой как принято в столице, развернулся, схватившись пальцами за ручку калитки. Вот же, демоны. Ощущаю себя посмешищем. И главное злюсь же на себя самого!
— Ладно, говори чего надо, коль пришли. Небось опять за травой? — Я обернулся. Стоит, руки скрещены на груди, спина прямая, взгляд острый, волосы огненной волной спину закрывают. — Ну так что, господин зельевар?
А голос насмешливый, и глаза как изумруды сверкают. Я быть может так и остался бы на пороге, если бы не Ульях: посмотрев сначала на Клару, потом на меня, он, широко улыбнувшись, оказался рядом, схватив за руку и потянув к окну.
— Ну же, господин зельевар.
— Я… — резко запершило в горле и я пару раз кашлянул в кулак под ехидный взгляд знахарки. Высвободив руку и, зачем-то потрепав Ульяха по волосам, взглянул в лицо Клары. — Мне нужна ромашка крупная, крупноголовая, стебель с пятью-шестью цветками. Я могу заплатить. Или по хозяйству помочь, как в оплату. Или хотите, зелье сварю… — под конец мой голос потерял уверенность, а когда та заливисто рассмеялась, и вовсе потерялся.
— Заплатить? Помочь по хозяйству? Зелье сварить? Нет уж, сама справлюсь, спасибо. — Отсмеявшись, она пошарила на своем столе, а после без предупреждения выбросила в окно, прямо мне в руки. — Держите. Но запомните — больше помогать я вам не буду. А это Ульях тебе.
Она протянула плюшку мальчишке, а я смотрел на стебель ромашки с крупными пятью головами и длинными лепестками. Свежая, еще не успевшая подсохнуть.
— Спасибо вам. Обещаю больше вас не тревожить. До свидания. Ульях, ты хотя бы спасибо сказал для начала.
Мальчишка, с набитым ртом, проговорил что-то по типу «спасибо»: мы со знахаркой синхронно хмыкнули.
— Всего доброго, господин зельевар.
Окно захлопнулось.
А я стоял смотрел, как пропадает силуэт за стеклом, прижимая к себе ромашки. Не такая уж она и грозная, как оказалось. Не ведьма. Правда и дружелюбной ее не назовешь.
— А я говорил, что тетя Клара добрая! — Плюшка быстро закончилась и Ульях стряхнул с рук крошки, разве что пальцы не облизал. — Я тогда побег, господин зельевар! До свидания!
— До свидания, Ульях.
Надо будет поспрашивать насчет него, хороший пацан. Я бы даже взял его в помощники, но увы, сейчас я даже сам себя обеспечить не могу. Уже в доме словил себя на мысли, что начинаю привыкать к Тополькам и к его жителям. Конечно, разбогатеть мне здесь не светит, слава тоже мимо меня пройдет, никаких развлечений, зато и никакой конкуренции. Такими темпами действительно останусь.
Отбросив ненужные мысли, бегло, фактически на ходу перекусил, спустив бутылку самогона в лабораторию. Как не разбил — только чудом. Одел маску, посетовал что ложки не мытые; нашел еще, но меньшего размера. На работающую горелку поставил котел, щедро влив туда весь самогон — не оставлять же себе, я не пью такое. Пока закипало, в ступке растер чабрец и ромашки до однородного порошка, сжег над посудой черное перо, перемешивая полученное против часовой стрелки. Всыпал полученное в котел, оставив на маленьком огне, пока нарезал яблоко на мелкие куски; из второго выдавил сок. Помешал варево в котле, сдержавшись от того, чтобы не чихнуть в него. Сначала влил сок, через десять минут туда же отправились яблоки. Выключил горелку, оставив настаиваться, а сам сходил на колодец за водой. Влил ключевую воду в котел, помешав три раза по часовой и пять против. Пахло конечно… А что поделать, не все зелья сладко благоухают, а если так, то это скорее всего яд. Объем вышел приличный, вылить рука не поднялась — авось пригодится не только Маргарите. Главное потом их мужьям не попадаться на глаза.
Образовалось свободное время, которое решил посвятить старосте в надежде вытрясти из него информацию. Заодно закинуть мысль о сестрах-чаровницах — посмотрим, как отреагирует. Мужик он отнюдь не глупый, даже наоборот, предельно осторожный, наблюдательный и авторитетный. Против него вряд ли кто пойдет. Вот не верю я, что он не знал чем занимался мой дядя. Возможно, еще и в доле был.
Время давно перевалило заполдень: несмотря на середину лета, жары как таковой не ощущалось, но в отличие от столицы здесь легче дышалось. Может выделить денек и сходить на речку, если она конечно здесь имелась — лезть в болота категорически не хотелось. Опять же, еще на чердак не слазил, кто знает, что там лежало. Может опять книги запрещенные.
Старосты в доме не обнаружилось или же мне не захотели открывать. Покрутившись на одном месте, приметил проходящую мимо женщину с корзинкой грибов. Поинтересовался у нее.
— Простите, мадам. Вы не подскажите, где можно найти старосту?
— Так он еще с утра в Кренж уехал. — Видя мое легкое недоумение, женщина охотно пояснила, махнув рукой в сторону ворот. — Это городок в четырех часах пути. Не со стороны болота, а со стороны леса. Два дня там точно пробудет, поставки налаживает.
Вот как.
— Спасибо.
Значит староста отпадает. Я бы предположил, что он меня избегает, но я не такого высокого мнения о себе. Значит подожду когда вернется, два дня не так уж и долго. Осталось решить чем заняться…
И тут мой взгляд зацепился за дочек кузнеца, которые так же увидели меня. Заулыбались, да плавно поспешили ко мне. А я резко перехотел их видеть: ну их, к демонам с их очарованием, не хочу потом как дурак по деревне ходить! Они, конечно, красивые, но инстинкт самосохранения никто не отменял — я