Глава 3
Царский указ о построении на реке Самаре крепости Новобогородицкой. Протест по этому поводу со стороны запорожских казаков. Письмо запорожцев к гетману Ивану Мазепе в Батурин и дворянину Семену Москалю на остров Кодак. Просьба, отправленная запорожцами к царям о нестроении на запорожской земле городов, и ответ на то запорожцам со стороны царей. Построение городов Новобогородицкого и Новосергиевского. Награда, данная Мазепе и генеральной малороссийской старшине за построение крепостей. Присылка запорожцам царского жалованья и благодарность за то от войска царям. Посольство от кызыкерменского бея к запорожским казакам и волнения по тому поводу в Запорожье. Розмир запорожцев с татарами и походы их на Низ к турецким городкам
Возникшие пререкания между запорожскими казаками и гетманом Мазепой, на время было прекратившиеся, снова возобновились по поводу затеянного московским правительством сооружения русских крепостей на реке Самаре, у северо-западных пределов запорожских вольностей. Сооружение самарских крепостей взял на себя Мазепа уже в самый день избрания его в гетманы. По первоначальному плану Москвы таких крепостей должно было быть несколько: в царской грамоте на пожалование Мазепе гетманского уряда говорилось, чтобы он «для утеснения и для удержания Крыма от нахождения поганских орд на великороссийские и малороссийские украйные города, сделал на сей стороне Днепра, против Кодака, шанец, а на реке Самаре, на речке Орели и на устьях речек Берестовой и Корчика (Орчика) построил бы города и населил бы их охочими малороссийскими людьми»[71].
Однако на первых порах дело ограничилось пока построением двух крепостей на реке Самаре. С этой целью апреля 18-го числа 1688 года гетману Мазепе через стольника Андрея Ивановича Лызлова послана была царская грамота с приказанием собрать 20 000 человек войска малороссийских казаков для строения самарских крепостей и для промысла над Крымом. В помощь гетману назначен был и воевода Григорий Иванович Косагов[72].
Со стороны московского правительства построение крепостей на границе Запорожья, кроме открытой цели иметь постоянный базис для войны с басурманами, заключало в себе и скрытую цель занять наблюдательный пост в виду поселений запорожских казаков и обезвредить действия их, а потом, с течением времени, и совсем прибрать к своим рукам. Запорожцы ясно видели, какую цель соединяла Москва с построением самарско-орельских крепостей, и стали на страже своих собственных интересов.
Первая весть о приказании построения на реке Самаре городов дошла до запорожцев не от гетмана, а от их посланца Филона Лихопоя, находившегося в то время в Москве и отправленного туда за получением царского жалованья для войска. Запорожские казаки, узнав о таком распоряжении московского правительства, поспешили написать (апреля 24-го дня) лист к гетману Мазепе с извещением, что ни кошевой атаман Григорий Сагайдачный, ни все войско запорожское низовое, верховое, днепровое, кошевое, будучее на лугах, на полях, на паланках, и на урочищах днепровых и полевых со всем поспольством старшим и меньшим, не позволят ставить никаких городов на реке Самаре. Войско немало дивится приезду на реку Самара от воеводы Леонтия Романовича Неплюева дворянина Семена Григорьеича Москаля с острова Кодака, где он оставлен был после первого похода на Крым при «государских» хлебных и военных запасах. Этот дворянин Семен Москаль вместе с полтавским хорунжим явился неожиданно для запорожцев «в лесную пущу и пасеку векуистую дедизную войсковую» и стал осматривать там на Кильчени и на Самаре места для сооружения крепости. «На каком основании, каким способом, чьим советом и поводом это делается, мы немало тому дивимся: от века в векуистой пуще нашей никто не ставил никаких городов; не было этого даже и тогда, когда мы находились под владением панов отчизных, ляхов, которые не выпирали нас из праде дезны нашей и из пасеки войсковой и никаких, кроме Кодака, не строили у нас городов».
Запорожцы просили гетмана Мазепу, как законного рейментаря своего, заступиться за них перед великими государями и исхлопотать царский указ о нестроении никаких городов на реке Самаре и тем «не вкорочать» им их вольностей войсковых, за что обещали «барзо и горячо» молить Господа Бога подать помощь богохранимым силам монаршим, также самому гетману вельможному, всем православным людям и всем рыцарям христианским против «агарян, неприятелей креста Господня», все их крепости в ничто обратить, всю реку Днепр от них очистить и все выходы, давние козацкие проторить. Не за грунт, не за маетности и не за роскоши луговые, а за вольности войсковые, за превысокую славу монархов и за набитки людей посполитых запорожцы всегда верно великим государям служили. Да и теперь они всегда «с достоинством груди свои подставляют, головы свои молодецкие покладают и нещадно кровь свою и пот проливают не за что другое, не за какие-нибудь ужитки, а только за помянутые вольности и за церкви божии».
Посылая Мазепе этот лист, запорожцы вместе с тем отправили к нему одного татарского языка, пойманного под турецким городком, и напоминали гетману о недавней отправке к нему трех своих казаков с изложением потребностей и нужд как самого войска, так и стоявшей в ту пору запорожской сторожи на Низу для своей сторожи запорожцы просили прислать две тысячи рублей денег, потому что само войско, по своей бедности и по израсходованию всех медных денег, находившихся в скарбнице войсковой, не имело чем стороже от себя заплатить[73].
Вслед за посланным письмом гетману Мазепе запорожцы послали письмо на остров Кодак дворянину Семену Григорьевичу Москалю с тем же извещением, что они ни в коем случае не позволят строить на Самаре городов, хотя с полным самоотвержением готовы воевать против неверных и за имя Бога и за царя[74].
Не довольствуясь письмами к Мазепе и к дворянину Москалю, запорожцы июня 5-го дня отправили в Москву посланцев со взятым ими татарским языком и через них заявили свою жалобу на построение самарских крепостей самим государям и правительнице Софье Алексеевне.
Из Москвы на жалобу запорожских казаков послана была июня 14-го дня на имя кошевого атамана Григория Сагайдачного царская грамота, в которой говорилось, что гетман Мазепа вышел из Украины не для чего иного, как для похода против басурман и строит самарские крепости не против запорожцев, а против исконных врагов святого креста.
«Божюю милостию от пресветлейших и державнейших великих государей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и великой государыни благоверной царевны и великой княжны Софии Алексеевны, всея Великие и Малые, и Белые России самодержцев и многих государств и земель восточных, и западных, и северных отчичей и дедичей, и наследников, и государей, и обладателей нашего царского величества подданному низового войска запорожского кошевому атаману Григорию Сагайдачному и всему будучему при тебе поспольству наше царского величества милостивое слово. Указали мы, великие государи – наше царское величество, ближнему нашему окольничему и наместнику карачевскому Леонтью Романовичу Неплюеву с великороссийскими конными и пешими ратными многими людьми да верному подданному нашему войска запорожского обоих сторон Днепра гетману Ивану Степановичу с малороссийскими полками идти на нашу великих государей службу для промысла над неприятельскими крымскими людьми и под городки, под Кызыкермень и иные. Да им же окольничему нашему и воеводе, и подданному нашему гетману, указали мы, великие государи, за помощиею божиего и за предстательством пресвятые Богородицы и за молитвами московских и киевопечерских чудотворцев на реке Самаре для наивящего неприятелю утеснения и для защищения от их же неприятельского приходу на великороссийские и малороссийские городы, а паче защищая самих вас, наших царского величества подданных в Сече живущих, построить город и быти тому городу для пристанища нашим царского величества ратным людям и для склада всяких запасов впредь, даст Бог, воинского на Крым походу. А ныне нам, великим государям, нашему царскому величеству, ведомо учинилось, что у тебя, атамана и у всего войска низового, о том городовом строении некое сомнение быти имеет, будто бы тем строением права и вольности ваши были нарушены и в рыбных ловлях, и в пасеках, и в звериных добычах учинились убытки, о чем вы и к подданному нашему, гетману, писали. И мы, великие государи, наше царское величество, вас, атамана и все низовое войско, сею нашею царского величества грамотою милостивою обнадеживаем, что вам, кошевому атаману и всему войска низового запорожского поспольству, та на Самаре крепость в тяготу и во отнятие пожитков ваших ничем быти не имеет и права ваши и вольности нарушены никогда не будут, а пасеки и рыбные ловли и всякую добычь на обыклых местах имети б вам по-прежнему без всякого сомнения, а обидимы ни от кого не будете; в том бы вам на нашу царского величества милость быти надежными; а когда по милости божией у нас, великих государей, у нашего царского величества, нынешняя война с крымскими людьми престанет, и тогда в той Самарской крепости наш царского величества указ милостивый учинен вам будет. А то вышепомянутое городовое строение делается не для иного чего, только для славы имени божия и на защищение великороссийским и малороссийским народам, а паче и самих вас, от нашествия поганых басурман и для промысла над ними. И вам бы, кошевому атаману и всему войска низового запорожского поспольству, сей наш великих государей указ ведать и нам, великим государям, нашему царскому величеству, служить верно и над общими всех християн неприятелями, над турскими и крымскими людьми, воинский промысел, при помощи божией, чинить обще с нашими царского величества великороссийскими и малороссийскими ратьми, а с крымским ханом и с турскими городками не мириться и ни о чем с ними не ссылаться; а служба ваша у нас, великих государей, никогда забвенна и милость наша государская от вас отъемлема не будет»[75].