— Я видел вчера, что у тебя плохо получаются боевые искусства, — я хмыкнула.
— Плохо? Это мягко сказано. У меня совсем не получается.
— Возможно, тебе подойдет что-то другое.
— Я не понимаю, зачем все это, — вздохнула я. — Чего вы добиваетесь? Сделать из учеников воинов? За несколько дней? Какой в этом смысл?
— Воины из вас вряд ли получатся, — магистр криво усмехнулся. — Я хочу научить вас защищаться. Пока есть время. Сейчас эти умения важнее истории Пятиземелья или мироведения.
— Будет война? — тихо спросила я, но маг не ответил.
— Доедай свою булочку, — он кивнул на мой завтрак. — Ее пекла Дори, а выпечка у нее отменная. Это ее дар крови — стряпать, и в каждое свое творение она вкладывает частичку души. Поэтому ее еда успокаивает и дарит радость. К тому же, она очень вкусная.
Магистр чуть рассеянно улыбнулся, а я положила в рот кусочек булочки. Сдоба, действительно, была отменной, пышной и в меру сладкой, тающей во рту.
— Очень вкусно! — улыбнулась я. И решила проявить вежливость: — Как ваша рана?
— Зарастет, — он продолжал меня пристально рассматривать. — Ты хорошо спала, Лея?
— Почему вы спрашиваете? — удивилась я.
Он нахмурился, не отвечая.
— Если тебе начнут сниться странные сны, ты скажешь мне об этом, Лея? — я упрямо поджала губы и магистр вздохнул. — Не скажешь. Что ж… понимаю. Хорошо, поговорим об этом позже. Идем, — маг поднялся, увидев, что я доела, и отнес грязную посуду. Я снова смутилась. Как-то стало не по себе от его действий, все-таки он — магистр Искры, а выходит, словно прислуживает мне. Но самого Райдена это, похоже, не беспокоило. Он кивнул мне, пропуская вперед.
— Мы идем на тренировочное поле? — уточнила я.
— Нет. В другое место. Туда, где никого нет.
Я слегка напряглась и замедлила шаг. Идти с ним куда-то, где мы будем наедине, не хотелось. Райден остановился и резко развернулся ко мне.
— Я не причиню тебе вреда, Лея, — сквозь зубы сказал он. — Обещаю. Мне бы не хотелось, чтобы ты меня боялась.
— Я не могу себя заставить не бояться, — хмуро бросила я.
— Я это понимаю, — он качнулся, словно хотел прикоснуться ко мне, но не стал. — Поэтому я и хочу научить тебя защищаться. Чтобы ты могла не бояться.
— Ну… хорошо, — слегка растерянно пробормотала я.
Маг отвернулся и пошел через сад, в сторону отдельно стоящего здания.
— Это тоже тренировочный зал, просто меньшего размера, — пояснил Райден, открывая дверь. Внутри была площадка с множеством различных предметов, установленных на постаментах.
— Мы будем стрелять? — предположила я, рассматривая ряд глиняных ваз.
— Нет, — маг подошел ко мне сзади и взял мою ладонь. — Ты будешь бить, Лея. Этим.
Я подняла то, что он вложил мне в руку. Твердая рукоятка, оплетенная мягкой кожей и удобно лежащая в ладони. И длинное, упругое, словно живое, основание, свернувшееся в змеиные кольца и лишь ожидающее, когда рука двинется, взмахнет, прикажет…
— Да вы шутите? — изумилась я. — Плеть? Что мне с ней делать?
— Плеть — это оружие. Или защита. Смотря как его применять. Пастухи с ее помощью отгоняют волков от отары. А разбойники могут одним ударом убить человека. Или даже… не человека.
В руке магистра тоже была рукоять, и он слегка повел ею, казалось, совсем неуловимо, но кожаное жало взметнулось, и кончик метко сбил один из горшков.
— Ух ты, — я посмотрела на мага удивленно. — Где вы так научились?
— У меня было насыщенное… прошлое, — он слегка улыбнулся.
— Вот как-то не верится, что вы были пастухом, — пробормотала я, и магистр хмыкнул.
— Тебе не нравится ближний бой, насколько я понял. И не подходит нож или арбалет, — он вновь щелкнул, сбив дальний горшок. — Но плеть — это нечто уникальное, Лея. Держи крепче, — Райден встал за моей спиной и сжал мою ладонь. — Не думай. Почувствуй рукоять. Это оружие, которым ты можешь защититься. Наказать. Ранить. Или просто пригрозить… Оно способно сделать тебя сильнее… — Голос обволакивал, обещал, дразнил. — Попробуй, Лея. Просто попробуй.
Я повела кистью и изумилась тому, как послушно кольца развернулись.
— Еще.
Подняла руку.
— А теперь ударь, Лея. Сильно.
Я взмахнула рукой, и плеть издала слабый щелчок.
— Сильнее.
Еще один щелчок.
— Сильнее, Лея!
Щелчок.
— Я бью, как могу!
— Ты совсем не бьешь! — он резко развернул меня к себе, в зеленых глазах вспыхнула злость. — Ты боишься. Боишься ударить даже по этому горшку! Ударь сильнее. Так, как тебе хочется ударить, не сдерживай себя! Изо всех сил.
— Это не правда! — возмутилась я. — Я ничего не боюсь!
— Боишься. Всего, — оборвал он меня и отошел, словно не желая стоять рядом. — На поле ты закрывала глаза, когда к тебе приближались. И падала в грязь, стоило кому-то занести руку. Ты привыкла прятаться, опускать глаза и терпеть. А я хочу, чтобы ты ударила. Изо всех сил.
— Я это и делаю!
— Нет! — холодно оборвал он. — Ты боишься бить. Не от того, что труслива, твоей смелости позавидует и мужчина. Но ты слишком привыкла прятаться. И бояться. А если ты будешь бояться, то бить будут тебя. Бить, трогать, обижать, — Магистр склонился, и в зелени его глаз я увидела свое бледное отражение. И это напомнило мне, как я стояла в пещере с матовым озером и смотрела в другие глаза. — С тобой будут делать, что захотят, Лея. Если ты не научишься давать сдачи. Даже я сейчас могу толкнуть тебя на этот пол, содрать с тебя штаны и…
Плеть просвистела в воздухе и оглушительно хлопнула, соприкоснувшись с досками пола, а я яростно уставилась в лицо мага. Он посмотрел насмешливо.
— И все? Может, мне продолжить?
Плеть взвилась, повинуясь моей руке, и снесла горшок возле магистра. Райден посмотрел на осколки у своих ног и кивнул.
— Вот так уже лучше. Не становись жертвой, — он повернул голову, глядя на меня. — Раз ты не пожелала умирать ради Искры, то будь достойна жить!
Плеть снова оглушительно щелкнула по полу.
— Я не обязана доказывать свое право на жизнь! — яростно выкрикнула я, разозлившись. — Никому, даже вам! Я не виновата, что родилась полукровкой! Или что стала проклятым отражением! Или что не пожелала подыхать в Обители! Я ни в чем не виновата!
И я вновь ударила. Ярость и боль стали плетью, а плеть стала ими. Я била и била, круша все вокруг, выплескивая свои невыплаканные слезы, обиду, горечь и страх. Разрушая, я возрождала себя. Собирала по частям. Я стала черным вихрем, разящим жалом, яростной фурией, желающей убивать. Я кружилась в этом безумном танце под музыку ударов хлыста, и эта мелодия казалась мне лучшей на земле. Моя кисть онемела, но я не останавливалась, пока не поняла, что в этом помещении не осталось ни одного целого горшка. Я разбила их все, наслаждаясь разрушением, звуками бьющихся сосудов и воцаряющимся хаосом.