Магистраль будет иметь для Соединенных Штатов оборонное значение, ибо станет сухопутной артерией, связывающей север с Панамским каналом.
И, наконец, от 80 до 90 процентов кредита, который будет утвержден сенатом, так или иначе осядет в Соединенных Штатах.
Почувствовав себя меценатом, сенат одобрил проект. Да и почему бы не одобрить, если из семи пунктов пять означали прямую выгоду США, а два остальных играли им на руку косвенно.
Начало второй мировой войны лихорадочно ускорило работы по строительству Панамериканы. Капиталовложения увеличились. Общий бюджет строительства автомагистрали через всю Центральную и Южную Америку был определен в 80 миллионов долларов; кроме того, 200 миллионов долларов было выделено на строительство отелей, ресторанов, бензонасосных станций, ремонтных мастерских и прочих вспомогательных сооружений.
Однако все эти работы не завершены и до сего дня, хотя еще в 1942 году здесь намечалось провести величайшие в мире автогонки — от Буэнос-Айреса до Вашингтона. Планы стратегов-утопистов о соединении Аляски с Огненной Землей не продвинулись пока дальше границы Мексики и Гватемалы; долгожданного продолжения не следует, так как эти планы все время наталкиваются на труднопреодолимые участки в Центральной и Южной Америке.
Главная ветвь этой магистрали, которая еще нигде не представляет собой магистрали в полном смысле этого слова, тянется с юга через республику Чили вдоль Тихоокеанского побережья и соединяется в Перу с относительно хорошим береговым шоссе, но оно упирается в море, заканчиваясь на южном берегу эквадорского залива Гуаякиль.
Жалкие остатки горных дорог, проложенных для военных отрядов инков столетия тому назад, и робкие попытки современных строителей показывают, в каком направлении могла бы пройти простая, но по крайней мере безопасная дорога, которая сумела бы провести машину при любой погоде через эквадорские и колумбийские горы до Панамы и через Центральную Америку до северных границ Гватемалы. Однако этой слабой, но все же осуществимой надежде автомобилистов пока преграждает путь полное бездорожье между Панамой и Колумбией и на границе Панамы и Коста-Рики. А добраться до Никарагуа можно лишь в сухое время года, и только в том случае, если у машины под капотом достаточно лошадиных сил, а у водителя — крепкие нервы.
Вторая ветвь южноамериканского участка будущей панамериканской автомагистрали проходит вдоль гребня Кордильер по левой стороне, взбирается на горные плато у аргентино-боливийской границы и затем вступает в неравную борьбу с Андами на всем долгом пути по глубинным районам Боливии и Перу. Она даже не удостоилась чести быть нанесенной на карту дорог Южной Америки (к северу от озера Титикака) красной краской, обозначающей на других, таких же трудных, участках трассу Панамериканы.
Именно здесь, в сердце южноамериканского материка, нашей машине предстояло выдержать заключительный экзамен на выносливость. Впрочем, иного выбора у нас и не было, так как всякая надежда на то, что правительство Чили разрешит проезд по территории республики, была потеряна. В связи с этим отпал запланированный нами заезд с северного побережья Чили в Боливию, в страну, которую теперь, после вынужденного изменения маршрута, мы должны были пересечь с юга на север.
— Что же нас ожидает в Боливии? Ведь у нас даже нет порядочной карты с отметками высот.
— Зато их неплохо вымерили аргентинцы на своей стороне, посмотри-ка…
Последний лист тетрадки дорожных карт автоклуба был не очень многословным. Высокогорная дорога в долине реки Рио-де-Пуэсто и вдоль реки на расстоянии 101 километра — пять селений с отметками высот: «Трес-Крусес — 3693 метра над уровнем моря, Абра-Пампа — 3484 метра, Пузсто-дель-Маркес —3496, Пумауаси — 3560, Ла-Кьяка — 3442 метра».
— Итак, послезавтра высотный рекорд «татры», поставленный в Эфиопии, будет побит.
— Спустя полтора года.
К БОЛИВИЙСКОЙ ГРАНИЦЕ
Между Мендосой и северными границами провинции Тукуман пролегла почти тысяча километров.
Названия «Сан-Хуан», «Ла-Риоха», «Катамарка» и «Тукуман» на карте Аргентины уже забегают на темно-коричневую краску высокогорного массива Кордильер. А нить дороги, на которую нанизаны бусинки городов, протянулась дальше, за Тукуман, и вьется там, у подножья гор, напоминая кошку возле горячего молока. Кое-где, будто осмелев, она кидается на темную краску предгорий, но тут же в испуге убегает назад в долину.
Но далеко на севере Аргентины, у границ провинции Сальта, этой игре приходит конец.
К северу и северо-востоку отсюда раскинулись, уходя куда-то в Парагвай, необозримые равнины Большого Чако, предательские трясины, непроходимые заросли девственного леса, бешеные потоки, которые почти каждый год прокладывают себе новые русла. А подробные карты северных районов пугают еще и «белыми пятнами». Это неизведанные земли бассейна Амазонки.
В Сальте остается единственная возможность: начать штурм Кордильер и с ходу одолеть их заоблачные выси.
Начало пути облегчается более или менее приличной дорогой, о которой никогда не известно, как она выглядит, пока сам не проедешь по ней. А если потом об этой дороге спросят вас, вы лишь сможете сказать, какой она была, ибо никогда не известно, какова же она теперь.
Южноамериканские Кордильеры упорно защищаются от вторжения человека и частенько вынуждают дорожных строителей делать отчаянные эксперименты. Если в других горах строители обходились подъемом в 5 градусов, то здесь им пришлось отважиться на 20. Кое-где они могли прокладывать дороги шириною в 8 метров, а в Андах иногда 4 метра считается недоступной роскошью. В результате не остается ничего иного, как вывесить в начале стокилометрового участка дороги предупреждение:
«Внимание! Движение только в одном направлении! Проезд на север — в понедельник, среду и пятницу; в остальные дни — проезд с севера на юг. Въезжать на дорогу после семнадцати часов запрещается».
В более благоприятных уголках Америки дорожные строители гордятся тем, что сумели преодолеть при непрерывном подъеме склон в 300 метров. В Андах им часто приходится преодолевать 3 тысячи метров, и это еще не предел. А бывает и так: когда до победы почти рукой подать, в бой против строителей вступают горы самого большого калибра. Весенние воды и дожди могут за несколько часов превратить невинный ручеек в бурную реку, которая разом погребет труд человеческих рук под тоннами камня или просто подмоет дорогу и сбросит ее в разрушительный поток. А там, где быстрины бессильны, горы применяют свое самое коварное оружие — деррумбес, страшные лавины, грозящие дорогам завалами после каждого сильного дождя.