Читать интересную книгу Странствие Парка - Кэтрин Патерсон

— Когда хозяин в замке, — скажут крестьяне, — он начинает каждый день глотком воды из источника.

Проходя мимо свинарника, Парк увидел, как свиньи вразвалку побежали к кормушке, толкаясь перемазанными в грязи тушками и повизгивая в предвкушении еды. Он поклонился.

— Увы, бедные хрюшки, — произнес Парк, кивнув головой Джупу, и сочувственно засмеялся. Пес непонимающе посмотрел на мальчика.

Сейчас Тхань не увидит, как он перелезает через забор, но с ним собака, поэтому Парк аккуратно открыл ворота, пропустил пса, со знанием дела прошел сам и вернул проволочное кольцо на место.

Почему этим утром ферма пахнет намного лучше? Коровьи лепешки были на своих местах, но их запах чувствовался только, если сильно принюхаться. Воздух был чистым и сладковатым, почти таким же, как вода в источнике. Солнце поднималось выше, раскрашивая небо в ярко-голубой цвет. В груди у мальчика что-то раскачивалось, ему хотелось прыгать и бегать. Вот чем он займется, чтобы поскорее пролетели бесконечные дни. Он будет бегать. Он вырастет на два дюйма[32] и похудеет на двадцать фунтов[33]. Нет, тогда его могут не взять в юношескую футбольную команду. Нет, он не будет худеть, а превратит даже намек на жирок в мышцы, вот чем он займется. И начнет прямо сейчас. Вот в эту секунду. Он свернул с грязной дороги на траву и отыскал местечко без камней и навоза. Сто отжиманий каждое утро перед завтраком! Вот что он будет делать! Трава мокрая, но это его не остановит.

Один. Два. Три. Он быстро выпрямлял руки. Четыре. Пя-ааать. На шестом Парк с трудом поднял бедра над травой, а на седьмом упал носом в траву, тяжело дыша. Наверно, нужно делать все медленней, чтобы добраться до сотни. Ему бы упражняться весь год, а не сидеть за книжками все время. Сколько раз Грег это повторял! И он прав. Что толку быть большим для своего возраста, если ты слишком слаб, чтобы играть за футбольную команду?

Холодная вода пробиралась под футболку, Джуп тыкался носом в шею. Парк встал, быстро огляделся вокруг: не видел ли его кто-нибудь. Потом почесал Джупа за ушами и пошел по траве к домику над источником.

Он уже положил руку на ручку двери, как вдруг услышал звук. Внутри кто-то был. На часах еще нет половины шестого утра, а внутри кто-то безутешно рыдал. Это могла быть только Тхань. Как ни сложно представить эту маленькую грубиянку плачущей, но это точно была она. Джуп завыл. Парк поднял руку, чтобы успокоить собаку, но поздно. Девчонка распахнула дверь так резко, что и он, и Джуп чуть не упали внутрь через порог.

— Ты! — закричала она. — Что ты тут делать? Мой место! Ты не подглядывать! Не подглядывать!

Она замахнулась рукой, словно хотела ударить Парка, он отстранился, и она упала на колени и снова заплакала от ярости и обиды.

Ему было ее и жалко, и нет. Все-таки она была с ним слишком груба.

— Послушай, — начал он самым мягким тоном, какой только мог представить, — не переживай. Я никому не скажу, что видел тебя.

Но она продолжала рыдать и бить кулаками по земле.

— Зачем прийти? Зачем ты прийти?

На ферму? К источнику? Что она имеет в виду?

— Попить воды, — ответил Парк. Это казалось самым подходящим ответом.

— Врать! Врать!

— Я рано проснулся, — в голосе звучало раздражение. — И захотел пить.

Он обошел девочку и зашел внутрь, толкнув за собой дверь, чтобы она закрылась.

Чокнутая! Да кто она такая, чтобы называть его лжецом!

Он присел на край желоба, чтобы собраться с мыслями. Он не уступит ей домик над источником. Он ей не принадлежит.

И если нужно, я вызову черного рыцаря на поединок чести, и один из нас навсегда останется на поле битвы, разве что смерть унесет его в своем паланкине. Ибо я не попрошу пощады, и сам буду разить противника без всякой жалости…

Словно в ответ на его мысли, девочка распахнула дверь с такой силой, что та ударилась об стену домика и он задрожал.

— Что ты делать? — требовательно спросила она.

— Хочу попить воды. Я тебе уже сказал.

— Где твоя чашка?

— Я….

Она дернула головой.

— Дурак. Взять кокос.

— Я знаю о нем.

— Я показать, — она схватила скорлупу кокоса с полочки над трубой. — Двигаться.

— Я знаю, как зачерпнуть воды.

— Двигаться, ты толстый, я сказать. Я показать.

Парк встал и вышел из домика. Он пошел вдоль дороги. Джуп остался стоять, переводя взгляд с открытой двери на мальчика и обратно, словно зритель на теннисном матче. Парк свистнул.

— Пошли, Джуп.

Пес на секунду задумался, а потом побежал к мальчику. Парк расправил плечи. Интересно, она видела? Конечно, видела. Он повернулся к домику спиной и пошел обратно, не оглядываясь. Пусть знает.

Когда Парк дошел до железных ворот, он передумал.

— Джуп, стоять, — скомандовал он и побежал к большому коровнику, где скорее всего Фрэнк доил коров в одиночестве.

— Можно, я помогу? — Парк старался говорить искренне, но тихо, чтобы не потревожить животных.

Фрэнк улыбнулся в ответ.

— Конечно. Иди помой руки и возьми табуретку. Я научу тебя.

Парку неожиданно понравилось, как Фрэнк это сказал.

— Смотри сюда. Ты слегка сжимаешь тут сверху и потом как бы выдавливаешь молоко. Попробуй.

Пятнистое вымя оказалось теплым и неожиданно шершавым на ощупь. Он сжал и потянул. Ничего не произошло.

— Не переживай, — подбодрил Фрэнк, — ты приноровишься. Попробуй еще.

Он сжимал и тянул, сжимал и выдавливал, сжимал и дергал и наконец-таки увидел тонкую белую струйку.

— Получилось! У меня получилось!

Корова топнула ногой и хлестнула его хвостом по лицу.

— Ш-ш-ш, тише, — произнес Фрэнк. — В следующий раз постарайся, чтобы молоко попало в ведро, и все будет отлично.

На большом ботинке дяди рядом со шнурком в трещинке красовалась маленькая молочная лужица. Парк уставился на нее. Он не мог произнести ни слова. Он залился краской. Фрэнк тряхнул ногой.

— Не беда, попробуй снова.

Не поднимая глаз, мальчик потянул вымя. Опять ничего. Ему стало жарко. Он схватил вымя правой рукой и дернул левой. Молоко полилось, но корова дернула ногой и снова ударила хвостом.

— Мягче, — посоветовал дядя. — Немножко терпения.

Парк услышал, как сзади открылась и закрылась дверь. Уголком глаза он заметил, что Тхань похлопала корову сзади, пододвинула табуретку и ведро. Пинг-понг, пинг-понг — ритмично, в две руки девочка начала доить.

— Легче, легче. Ласково. Но твердо, — голос Фрэнка у самого уха Парка аккомпанировал задорной ведущей партии: пинг-понг, пинг-понг. Все внимание мальчика было поглощено пятнистым выменем, из которого ему через раз удавалось выжать тоненькую струйку теплого молока в ведро Фрэнка. Он не позволит этой маленькой крысе — а как ее еще назвать? Крыса и есть! Даже в мыслях произносить это слово было приятно. Крыса. Крыса. Крыса. Он сжал вымя. Крыыыса. Потянул его вниз. Крыса, крыыыса, крыса крыыыса, крыса крыыыса.

— Одна рука, — пробормотала Тхань, — Он делать одна рука.

Фрэнк не обратил на нее внимания.

— У тебя хорошо получается, — похвалил он Парка, встал и взял табуретку. — Заканчивай здесь, я займусь следующей.

Парк счастливо кивнул. Крыса крыыыса. Крыса крыыыса. Пинг-понг слева от него превратилось в псссс-псссссс. В ведре у Тхань молоко уже закрыло донышко. Ну и пусть. Крыса, крыыыса. Обзывать Тхань про себя было так же приятно, как если бы он показал ей кукиш. Крыса, крыыыса. Он попытался доить левой рукой. Ничего. Правой у него получалось выжать хотя бы тоненькую струйку. Но ему очень хотелось сидеть и чтобы в каждой руке по вымени, поэтому он продолжал ритмично работать левой и правой, несмотря на то, что из вымени в левой руке в ведро не упало ни капли молока, а из правой лилась струйка не толще ниточки.

Фрэнк закончил со второй коровой и встал, чтобы перелить молоко из ведра. Тхань тоже поднялась. Воображала. Фрэнк заглянул в ее ведро.

— Ты уверена, что подоила до конца? — тихо спросил он.

— Уверена, — отрезала девочка. — Я закончить.

— Тхань, здесь не соревнование.

— Я сказать, я закончить.

— Пожалуйста, еще пару раз. Корова старая, плохо, если в вымени останется…

— Да, да. Я делать.

Крыса, крыыыса. Крыса, крыыыса. Так тебе и надо. Фрэнк умеет заставить слушаться маленькую дикую кошку. И Парку это понравилось. Он прислонился лбом к бело-коричневому боку коровы, чтобы скрыть ухмылку. Вот что бывает за хвастовство. Крыса, крыыыса. Крыса, крыыыса.

— Как идут дела?

— Вроде ничего, — мальчик быстро посмотрел вниз, не было ли молока на полу.

— У тебя правильный ритм. Станут чуть посильней руки, и у меня появится отличный помощник.

Парк покраснел. Краем глаза он заметил, как Тхань встала с табуретки и, громко топая, понесла ведро в сепараторную. Ему было все равно. Фрэнк сказал, что у них тут не соревнование. И потом — немного тренировки, и он все равно будет доить быстрее ее. Его руки в два раза больше девчачьих, и у него есть то, чего нет у нее. Желание.