приветствия.
— Привет, пап, — говорит Гаррет. — Мы почти доели.
— Не спешите. Я буду у себя кабинете, просто заходите, как закончите, — отвечает он. — Как дела, Джейд?
— Отлично, — говорю я, прикрывая рукой набитый печеньем рот. Дело в том, что на десерт Чарльз подал нам домашнюю выпечку.
Пирс, взяв из холодильника бутылку воды, удаляется.
Чарльз показывает на поднос с печеньем.
— Я заверну тебе немного с собой. А лучше, давай-ка наберу целую коробку. У меня ведь еще есть несколько брауни и карамельно-ореховых батончиков. Тебе тоже положить, Гаррет?
— Нет, спасибо.
— Он всегда следит за своим питанием, — шепчет мне Чарльз. — Постоянно ограничивает себя в сладком, поэтому ему удается оставаться в такой хорошей форме.
Я перевожу взгляд на Гаррета.
— А ведь это правда. Ты и впрямь не ешь много сладкого.
— Иногда ем, но не каждый день, как ты.
— Мне действительно стоит быть более внимательной к тебе, а то мне кажется, что я тебя совершенно не знаю.
Он смеется, вставая из-за стола.
— Ты знаешь меня. Пойдем поговорим с отцом.
Когда мы заходим в кабинет, Пирс громко отчитывает кого-то по телефону.
— Эти отчеты нужны мне к полудню. И никаких оправданий.
Он бросает трубку, даже не попрощавшись.
— Хочешь, мы зайдем позже? — спрашивает Гаррет.
— Нет, просто у меня возникли проблемы с директором завода в Детройте. Теперь все под контролем.
Мы с Гарретом садимся в кожаные кресла напротив рабочего стола мистера Кенсингтона.
— Вы насчет реалити-шоу? — Пирс откидывается на спинку кресла. — Я уже разговаривал с нашими адвокатами по этому поводу. Мы мало что можем сделать в данной ситуации, кроме запрета фотографировать Гаррета на территории Мурхерста.
— Разве они не нарушают закон, сочиняя обо мне подобные истории? — спрашивает Гаррет. — Мы не можем подать на них в суд за клевету?
— Можем, но на это потребуется много времени и сил. Адвокаты считают, что лучше просто переждать. Как только три эпизода шоу выйдут в эфир, вся корреспонденция, которую ты сейчас получаешь, скорее всего, попросту испарится. К апрелю уже никого не будут интересовать ни твои предпочтения в еде, ни то, каким парфюмом ты пользуешься, — фыркает Пирс.
— Пап, это не смешно.
— Я знаю. Просто мне непонятен такой интерес к тебе. У тебя миллионы поклонников, хотя ты даже не участвуешь в шоу.
— Миллионы? Что, правда?
Я смотрю на Гаррета, который, кажется, удивлен не меньше меня.
— Как бы там ни было, адвокаты рекомендуют нам сидеть тихо и не высовываться, пока все не уляжется. Они хотят, чтобы ты как можно дольше оставался в кампусе, Гаррет. Так фотографы не смогут до тебя добраться. Также тебе стоит воздержаться от любых путешествий. Я помню, ты говорил о поездке вместе с Джейд в Де-Мойн на весенние каникулы. Так вот, не думаю, что это хорошая идея: за вами по пятам будут следовать фотографы, и, учитывая, что произошло в прошлый раз, они могут навредить тебе или Джейд.
Бросив взгляд в мою сторону, Гаррет снова поворачивается к отцу.
— Мы с Джейд поговорим об этом позже. Вообще, мы пришли сюда по другому поводу.
Пирс наклоняется вперед и кладет руки на стол.
— Ладно, в чем дело?
— Джейд, расскажешь сама?
— М-м… да.
Внезапно я начинаю нервничать. Иногда отец Гаррета может быть очень пугающим, и тогда мне трудно с ним разговаривать, особенно когда его внимание полностью сосредоточено на моей персоне.
— Арлин Синклер приходил вчера в колледж, чтобы увидеться со мной.
Выпрямившись, Пирс трет подбородок.
— Так. И какова была цель визита Арлина?
— Он хотел сообщить мне кое-что при личной встрече.
— Что именно?
Пирс занятой человек и любит, когда люди переходят сразу к делу. У меня же с этим проблема, и его это, похоже, напрягает.
— Хочешь, я расскажу? — спрашивает Гаррет, почувствовав мою нервозность.
— Нет. Я сама. Простите, мистер Кенсингтон, я все еще пытаюсь осознать сказанное им, поэтому…
— Все в порядке, Джейд. Не торопись.
Я пересказываю всю историю, включая предполагаемые планы на Гаррета.
Пирс внимательно слушает, не показывая никаких эмоций. Ни удивления, ни беспокойства, ни гнева. Ничего.
Когда я заканчиваю рассказ, в комнате на мгновение воцаряется тишина. Затем Пирс, как бывало и раньше, смотрит мне в глаза так пристально, что я чувствую, будто меня гипнотизируют или промывают мозги.
— Джейд, ты же понимаешь, что информация об этой организации строго конфиденциальна? Надеюсь, ты сохранишь все в тайне. Мы поняли друг друга?
Из-за взгляда Пирса и тона его голоса с нотками угрозы у меня попросту пропадает дар речи.
Гаррет сжимает мою ладонь, и я наконец могу говорить:
— Да, я понимаю и никому не расскажу.
— Арлину не следовало обсуждать это с тобой ни при каких обстоятельствах. Он знает, что действует против правил. Это лишь доказывает, что старик уже не тот.
— А что насчет остального? Правда ли то, что он сказал?
— Нет. Разумеется, нет.
— Значит, никакого секретного плана относительно меня не существует? — посмеиваясь, спрашивает Гаррет.
— Конечно, нет. Это же смешно.
Пирс улыбается, но когда он переводит взгляд на свой стол, я замечаю его напряжение. Говорит ли он правду, или я просто становлюсь параноиком? Возможно, атмосфера в этом доме и в семье Кенсингтонов так на меня влияет.
— А что по поводу Ройса? — спрашиваю я. — Та группа действительно собиралась сделать его президентом?
Пирс, опять улыбнувшись, откидывается на спинку кресла.
— Мы не производим отбор в президенты, Джейд. Правда в том, что мы помогаем людям баллотироваться, но только посредством пожертвований, оказывая помощь в проведении мероприятий по сбору средств.
— Но зачем Арлину врать? Зачем сочинять такое про Гаррета?
— Потому что он не хочет, чтобы его внучка встречалась с Кенсингтоном. — Так странно слышать, что меня называют чьей-то внучкой. — Учитывая обстоятельства, его можно понять.
Пирс встает.
— Мне действительно пора вернуться к работе. Очень жаль, Джейд, что Арлин напугал тебя своими историями. При следующей встрече я обязательно поговорю с ним.
— Нет, не надо. Я просто рада, что все это оказалось неправдой.
На самом деле я не верю словам мистера Кенсингтона, а только делаю вид. Арлин не стал бы прилагать столько усилий, если бы все эти сведения были вымышленными. Во время разговора он показался мне очень искренним, как будто сам верил в то, что говорил.
Как только мы с Гарретом встаем и выходим, Пирс закрывает за нами дверь.
— Тебе полегчало? — спрашивает Гаррет, обнимая меня за плечи. — Арлин просто чокнутый старикан, который пытается заставить тебя порвать со мной, потому что я Кенсингтон. Просто выбрось из головы все, что он сказал. Мой отец поговорит