В четыре руки Есению избавили от душегреи и платка. Священник окинул её взглядом и кивнул:
- Всё хорошо, леди. Идите за мной. А вы, ваше сиятельство, останьтесь. Невеста должна предстать перед Ясноликой в одиночестве.
Дальше всё происходило, как во сне – её вывели в центр храма и поставили прямо напротив главной статуи. И повязали вокруг талии широкий, длинный, покрытый вышитыми рунами, пояс.
- Можете помолиться богине, но головы не опускайте, - негромко произнёс жрец.
И начался обряд оглашения.
Сначала раздалось негромкое пение – трое послушников старательно выводили слова предсвадебной молитвы. Затем главный жрец трижды назвал полное имя невесты, а четвёртый послушник в это время тянул Есению за пояс, вынуждая идти за ним следом.
Под заунывный речитатив певчих они гуськом обошли периметр главного зала храма и вернулись в центр.
Послушник тут же исчез, унося с собой пояс.
- Преклони колени, дитя, - велел главный священник. – Ясноликая услышала твоё имя. Ясноликая заглянула в твоё сердце. Ясноликая даст ответ.
И всё стихло – молитва, шёпот и топтание зрителей, даже свет в храме померк.
Все затаили дыхание.
И вдруг в окна ударил красный луч – взошло Старшее светило. На мгновение осветив витражи, луч скользнул внутрь и остановился в центре, озарив Есению с головы до ног.
- Встань, дитя, Ясноликая дала ответ! – громогласно провозгласил главный жрец. – Вы все свидетели – графиня Есения Аманто три дня добросовестно посещала храм, возносила дары богине и сегодня, с благословения божества, стала сговорённой невестой. А это значит, что в скором времени пройдёт брачный обряд, мы все узнаем имя будущего супруга наследницы графства Аманто и помолимся за счастье и процветание новой семьи!
Стоило ему это произнести, как луч пропал, а вместе с ним пропало и витавшее в воздухе напряжение.
Всё-таки богиня не всегда одобряла оглашение. Бывали случаи, когда невеста не дожидалась купания в лучах Старшего светила, и была вынуждена с позором покинуть храм.
Считалось, раз Ясноликая не пожелала благословить девушку, значит та недостойна этого. Судьба таких отвергнутых, как правило, была незавидна – сговорённый жених тут же расторгал соглашение, а другие, свободные мужчины, предлагать свою руку не спешили.
Мало ли, какой изъян у девицы? Ясноликая не зря посчитала ту недостойной статуса невесты!
И почему-то никто не думал, что в пасмурное утро тучи могут помешать лучам восходящего светила. А виновата и наказана будет девушка!
Несправедливо это, но с богиней не спорят...
Окутанная светом, Есения тоже выдохнула, но вовсе не от облегчения, а набираясь храбрости для следующего этапа.
- Я хотела бы помолиться перед всеми статуями, - её голос дрожал, но леди надеялась, что это спишут на вполне понятное волнение новоиспечённой невесты, - и отблагодарить богиню дарами.
- Конечно, дитя, это твоё право! – кивнул жрец и повернулся к зрителям. – Освободите место для графини, она желает воздать почести Ясноликой.
Народ перетёк к стенам, возле статуй никого не осталось.
Нужное ей изваяние стояло самым крайним в ряду. Пока оба светила не поднялись повыше, туда и свет почти не попадал. Зато этот угол расположен дальше всего от толпы зрителей и столпившихся левее прихожан священников.
Богатство, Здоровье...
Она машинально преклоняла колени, произносила благодарственную молитву, потом оставляла в чаше для пожертвований золотые монеты и переходила дальше. Плодородие неумолимо приближалось, и с каждым шагом у Есении сердце стучало быстрее и быстрее.
А вдруг герцог передумал?
Рассмотрел её получше, решил, что она недостаточно хороша даже во временные жёны? Что ей делать, если он не появится у Плодородия, как обещал?
А что тут выбирать? Очевидно – вернуться к мачехе и позволить ей отвезти себя домой. А там в петлю или в прорубь – куда в первую очередь получится...
- Светлая Ясноликая, милостивая и милосердная, заступись и защити! – бормотала несчастная девушка, преклонив колена у крайней статуи, изображающей Плодородие. – Не дай свершиться несправедливости, не позволь злу и корысти захватить земли моих предков! Вверяю тебе свою судьбу!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Руку протяните, леди!
Тихий мужской голос, раздавшийся из пустоты, заставил вздрогнуть и с испугом посмотреть на то место, откуда он доносился.
- Да не таращитесь вы так! Заметят же. Просто поднимитесь, затем положите монеты в чашу и поднимите руку выше, будто просите ещё одно благословение, - продолжал голос. – Скорее, мне трудно одновременно удерживать полог, портал и экранирующий щит!
Сейчас или никогда?!
Есения прикусила изнутри щёку, а потом высыпала все оставшиеся монеты в чашу. На долю мгновения её рука пошла вниз, но затем девушка пересилила страх и шагнула навстречу неизвестности.
Девушка почувствовала, как пальцы сжала чужая сильная и горячая рука. Затем последовал рывок, и мир покатился кувырком.
Или это её перекинули вниз головой через чьё-то твёрдое плечо? Сообразить, что случилось и возразить против такого способа транспортировки Есения не успела – сзади раздался хоровой вопль, как она подумала – зрителей, мачехи и священников. Почти одновременно с этим свет померк, и девушка с облегчением провалилась в небытие.
Глава 6
- Достаточно, Мира. Можешь идти.
Горничная мгновенно перестала водить щёткой по волосам леди Сильвии, присела в книксене и поспешно вышла из спальни.
«Все они одинаковы, все лентяйки, - подумала вдова, рассматривая в зеркале собственное изображение. – Только бы не работать! Была бы старательная, проводила бы до кровати, подождала, пока хозяйка ляжет, одеяло подоткнула. И спросила – может, мне ещё что-то потребуется? А эта опрометью вон, чуть только позволили. Нет, не годится девка в горничные, завтра же на кухню её».
Отражение не радовало – как ни береглась, как ни следила за мимикой, запрещая себе улыбаться, возраст брал своё. Или не возраст – ей едва сорок, до старости ещё жить и жить!
Однако отражение неумолимо показывало – она уже не та юная прелестница, вслед которой оборачиваются молодые мужчины!
Возле рта появилась складка, возле глаз «лучи» стали более заметными – чётче, глубже. Да и лоб уже не такой гладкий, каким был всего год назад. Увы! - годы приносят с собой не только опыт, но и морщины.
После смерти графа она почему-то стала стремительно стареть. Не помогали ни самые лучшие снадобья, ни свежайшая пища, ни редкие притирания.
Сильвия гнала от себя навязчивую мысль, что это кара за смерть мужа. Но та упорно лезла и лезла опять, ввинчивалась в голову, зудела в ушах.
Нет, ну какая кара? Даже смешно о таком думать! Если бы магия или Ясноликая так наказывали за убийства, то приличная часть населения выглядела бы значительно старше своего возраста. Ан нет – ходят, дышат, процветают!
Она лично знает тех, кто наверняка приложил руку к преждевременной гибели родных или врагов. И что? Да ничего – живут в своё удовольствие и не заметно, чтобы кто-то, как она, за какие-то полгода стал выглядеть так, будто прошло десять или пятнадцать лет.
Или взять её саму – первый-то муж, барон Кади, тоже не своей смертью помер. Вернее, как раз своей, но жене пришлось ускорить процесс. Так сказать, поторопить событие.
И ничего подобного с ней после этого не случилось – ни новых морщин, ни увядания. Наоборот, она с каждым днём расцветала! А как за ней, стоило овдоветь, принялись ухаживать окрестные лорды! Можно сказать – толпой вились.
Вспомнив, как это было, леди Сильвия расплылась в улыбке, но быстро спохватилась и тут же стёрла с лица все эмоции.
Во-первых, мимика в её состоянии недопустима: от морщин надо избавляться, а не увеличивать их количество.
И, во-вторых, почти все, кто пускал на неё слюни, интересовались вдовой исключительно на временной основе. По-простому говоря – в ней видели любовницу, но не супругу. И только граф Аманто оказался настолько наивен или влюблён, что предложил брак.