Читать интересную книгу Газета Завтра 812 (76 2009) - Газета Завтра

Продолжение следует

Олег Щукин ДОСТЕРИЛИЗОВАЛИСЬ…

Алексей Кудрин с Сергеем Игнатьевым, кажется, "достерилизовались". Созданный усилиями Минфина и Центробанка, широко разрекламированный в качестве "кубышки на черный день" Стабфонд, куда восемь лет эти либерал-монетаристы загоняли "лишние", с их точки зрения, деньги от продажи отечественных энергоносителей, сажая на голодный паёк промышленность и сельское хозяйство нашей страны, оказывается, будет полностью потрачен в ближайшее время, и России придётся снова, как во времена Горбачева и Ельцина, идти с протянутой рукой на Запад за кредитами.

В ходе XIII Петербургского экономического форума Кудрин заявил, что после 2010 года, когда будут потрачены средства резервного фонда, РФ намерена занимать на внешних рынках более 10 млрд. долл. ежегодно с целью покрытия дефицита государственного бюджета.

Не будем даже пытаться уточнить: "более" — это сколько? Может быть, 11, а может быть, и все 100. Тут куда интереснее другие привходящие обстоятельства. А именно — на что, собственно, будут тратиться государственные деньги "после 2010 года".

Наверное, вы знаете, что официальная средняя ежемесячная зарплата российского чиновника (без дополнительных выплат и возможных повышений) в 2009 году составит 29,6 тысяч рублей, а их количество по сравнению с 1999 годом увеличилось более чем на миллион человек. И если "офисный планктон" в ходе кризиса активно ушёл на дно общества, то чиновникам нашим пока никакой кризис не страшен, даже наоборот: в аппаратах федеральной и местной власти постоянно открываются новый вакансии.

Если посчитать по самому минимуму, миллион чиновников да по тысяче долларов, только здесь набегает та самая сумма "более 10 млрд. долл.", которой якобы не хватает России для сбалансированного бюджета. А если добавить сюда все дополнительные выплаты и разные способы "попила бюджета", доведенные чиновной братией до совершенства, не говоря уже о коррупции, то наверняка окажется, что нынешняя "вертикаль власти" обходится России просто в "страшные деньги".

Но власть пилить сук, на котором сидит, и реально сокращать всю эту прожорливую бюрократическую рать, конечно, не собирается. Что им, у станка стоять или землю пахать прикажете? Кто прикажет? Кто заставит? Да никогда в жизни! Гораздо проще занять "бабла" за границей в обмен на природные ресурсы России. Дешевеют нефть и газ — начнут продавать, отдавать "за долги" производства, землю, леса, воду, да и "людишек", в конце концов…

Рано или поздно придется всё-тки признать очевидное. Все потуги как-то совместить "рыночные ценности" с жизненными интересами России оказались бесплодными. Что рынку хорошо — то России смерть. И наоборот. Как говорил когда-то Эрнест Хемингуэй, не спрашивай, по ком звонит колокол. Точно так же — не спрашивай, кого там "стерилизуют" наверху…

Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ

Посещение музеев именуется встречей с прекрасным. Были музейные циклы, включавшие посещение и лекции, называвшиеся "Встреча с прекрасным".

По старинке Ольга Петровна собралась на такую прекрасную встречу, взяв подрастающее поколение своей семьи. Желая быть на волне жизни и в курсе новейших тенденций, Ольга Петровна повела юные создания в музей современного искусства. "Музей — это храм. Музей — это собрание самого ценного, редкого. Едва ли подобное увидишь где-то еще. Каждый экспонат уникален и неповторим. Музейные раритеты дороги, они являются национальным достоянием…". Каких только подготовительных слов не было сказано в период сбора!

Каких только наставлений не дано: и о необходимости соблюдать тишину, и руками не трогать…

Музей начинается с контролера. Билет куплен, предъявлен. Большие сумки сданы в гардероб. Чтобы соблазненный посетитель не сунул туда какой-никакой экспонат, который даже и руками трогать нельзя…

Залы музея современного искусства сулили, если верить рекламному проспекту, новые стили, веяния, тенденции, по ним можно судить и о времени. Хорошо.

В первом зале, с которого начинался осмотр экспозиции, лежала гора мусора, скомканные газеты, пивные банки. Не разбирающаяся в прекрасном внучка, до того ходившая в Пушкинский музей да Третьяковку, сказала с осуждением: "Тут хулиганили хулиганы и мусор разбросали. Будто урны нету, правда, бабушка? Это же надо в урну бросать, а не на стол класть". В следующем зале стоял унитаз, составлявший композицию с застывшими фекалиями, которые и дополняли картину прекрасного. Всё это называлось романтическим словом инсталляция. Предупреждение "Руками не трогать" было излишним. Трогать не хотелось и самому.

Современные технологии позволяли удивить не искушенного в современных тенденциях посетителя. Или, как это сформулировано в каталоге, "привлечь внимание возможностью не только зрительного восприятия, но и за счет включения других органов чувств. Искусство постижения в гармонии". Для "гармонии восприятия" в зал нагнетались запахи, соответствующие выставленным "элементам экспозиции". Тут включались, весьма невольно, как отметили про себя посетители музея, органы обоняния. Но и ими не исчерпывались новейшие достижения: то и дело слышался характерный звук, издаваемый перед тем, как появляются на свет разложенные вокруг "центрального доминирующего элемента композиции унитаза" экспонаты. Затем звучал узнаваемый звук спускаемой воды. Полнота восприятия и впечатления. Что значит современные достижения и стремление к полноте восприятия!

То, что данные экспонаты стоят дорого, что их надо хранить и оберегать, что едва ли где-то увидишь… Предлекция бабушки вспоминались внучкой с недоумением.

Да в любом доме этого добра предостаточно, но в порядочном доме с глаз прячут.

Невосприимчивость к такого рода предметам искусства, конечно, можно отнести на счет вашей собственной отсталости (как бабушки, например,) и неразвитости эстетического вкуса в силу возраста и недостаточной практики посещения музеев со стороны внучки.

Но некоторое непонимание демонстрируют в этом вопросе не только заскорузлые совки — учительницы на пенсии. Весьма консервативны в данном аспекте и новые нерусские, на сворованные у нас деньги закупающие яйца и прочие предметы искусства. Тот же Ваксельберг купил яйца Фаберже, а не "инсталляции" Новодворской. Хотя куда как ценят демократ демократа.

Коллекционируют ли нувориши такого рода экспонаты, какими потчуют зрителей в музеях современного искусства? Закупили ли сосульку из урины? Будут ли наследники бороться за право наследовать такого рода "предметы искусства"? Прекрасный тест на понимание ценности. Предложите наследникам выбрать консервативного Репина, Саврасова, Брюллова или продвинутую инсталляцию с фекалиями или пустыми банками.

У кого в сейфе хранится кучка засохших фекалий? Банка из-под пива? Готов ли Ваксельберг совершить обмен экспонатами, как у коллекционеров случается. Он — яйца Фаберже. А ему — смятые газеты и пустые консервные банки? Странно, как у господина Ваксельберга оказались яйца господина Фаберже.

Постмодернисты — это внесмысловисты. Трудно найти смысл в произведении постмодерниста, тем более, что его там почти никогда нет.

Были времена, когда поверх иконы рисовали некий сюжет, картину. Люди смотрели на порой незамысловатый пейзаж и не подозревали второго плана.

Сейчас происходит обратное тому: поверх какого-то сюжета рисуют икону, люди молятся на поверхностный лик, не ведая, что покланяются не иконе, она тут не первооснова, а сатане, поверх которого икона и нарисована. И сатану зарисовали. Законспирировали. Чтобы люди невольно ему поклонялись. Реставраторы снимают этот слой — и открывается лик сатаны.

То же и в искусстве. Переиначивают классические постановки, человек идет на драму Пушкина, и уже с началом действа узнает, что Пушкин дан в постановке какого-нибудь Пронькина. А это — две большие разницы.

Анна Ахматова восклицала: "Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда!" Но у великих художников произведения растут и из сора, они умели то негативное, что есть в любом обществе, отбросы перерабатывать и рождать великие произведения. А сейчас из сора растёт мусор. И это мусор засоряет культуру, литературу, эфирное пространство.

Так что стремление к встрече с прекрасным может обернуться совсем другой встречей. И правы будут потомки, когда раскопают наш "культурный слой" и скажут: "Да это же была эпоха дерьма и грязи!"

Что ж, каковы времена, таково и прекрасное, таковы и показательные тенденции.

БЕЗ ВЫХОДНЫХ

Земское, поместное устройство — было и есть спасение для России. Именно при помещиках начался расцвет отдаленных уездов и волостей. Они цивилизовали крестьянские поселения — построили школы и больницы, мосты и дороги. С упадком поместного землевладения быстро, в течение семи десятков лет, пришла в упадок и глубинная русская деревня. От деревень остались одни названия. И вот в эти заброшенные земли опять стали приходить люди с капиталами, с желанием жить здесь, строить добротные дома , подводить к ним дороги, линии электропередач и газопроводы, захватывая в сферу своего влияния и оставшихся местных жителей.