Читать интересную книгу Информатор - Тэйлор Стивенс

Она сняла с шеи миниатюрную цифровую камеру и сфотографировала все страницы паспорта, оба билета и — для полноты картины — сертификат о прививках и листки с размытыми текстами. Она поместила одну из таблеток в маленький целлофановый пакет. Не исключено, что фрау Бергер заметит пропажу, по к тому времени Монро со всеми материалами уже будет далеко.

Она сложила все обратно в конверт и убрала в ящик, откуда фрау Бергер его доставала. Она нарочно громко закрыла дверь в комнату Кристофа, как бы возвещая о своем возвращении, и направилась в сторону кухни, откуда доносился запах тостов. Хозяйка встречала ее у лестницы, опираясь рукой о перила.

— Фрау Бергер, мне пора возвращаться домой, — объявила Монро, положив ей руку на плечо. — Я не знаю, есть ли в предоставленных вами материалах какие-нибудь ответы, но обещаю сделать все, что в моих силах, и выяснить, что же случилось с Кристофом в Африке. Надеюсь, тогда вы обретете хоть немного душевного покоя.

Женщина улыбнулась. Ее глаза покраснели, и Монро стало ясно, что, пока она занималась вещами Кристофа наверху, фрау Бергер безуспешно сдерживала слезы.

Следующим утром Монро отправилась делать увеличенные копии отснятых страниц паспорта. Прогуливаясь в ожидании исполнения заказа, она купила большую и подробную карту Африки, а перед возвращением в отель нашла лабораторию, где приняли на анализ таблетку, принадлежащую Кристофу.

Вернувшись к себе в номер, Монро подвинула стол, стоявший у стены, к кровати и, разложив на нем карту, нанесла на нее маршрут путешествия Эмили по Африке, используя данные паспорта и сведения из досье Бэрбанка.

Работая методично и тщательно, она перепроверила данные, перед тем как нанести их на карту. Как и в предыдущий день, все указывало на то, что они попали в Габон через Ойем, потом пересекли границу этой страны с Гвинеей в Монгомо, а затем вернулись в Габон через Ойем. След обрывался на отметке о выезде из Либревиля. Но самым подозрительным было отсутствие в паспорте штампа о выезде из Гвинеи.

Монро обвела красным фломастером пограничный пункт Ойем/Монгомо и вздрогнула от поразившей ее догадки. Монгомо! Она покачала головой, не в силах поверить. Не может быть, чтобы все оказалось так просто!

Она достала распечатки бесед Кристофа Бергера со следователями. Не перевод, а оригинал. Так и есть: «Там, где закопаны деньги».

Неужели все так просто?

Она ткнула ручкой в точку на карте, где был обозначен пограничный КПП, и откинулась на спину, подложив под голову руки и переведя взгляд на карту. Монгомо!

Она посмотрела на часы. Через два часа Хьюстон начнет просыпаться, и ей надо будет сделать дежурный звонок Бэрбанку, чтобы сообщить о своих дальнейших действиях. Она взяла трубку и набрала номер Кейт.

Заспанным голос Бриден не был похож на ее обычную деловитую скороговорку.

— У меня появились зацепки, — объявила Монро, — и я скоро отбываю из Европы. Мне надо, чтобы ты кое-что для меня сделала.

— Конечно.

— Пять или шесть лет назад я дала тебе конверт и попросила сохранить его для меня. Как быстро ты сможешь переслать его мне?

— Утром.

— Отправь его как можно скорее.

— Считай, что уже выполнено, — ответила Бриден. — Сообщи, если понадобится что-нибудь еще. Ты же знаешь — я все сделаю.

— Спасибо. Я еще с тобой свяжусь.

Закончив разговор, Монро отправилась в лабораторию, где встретилась с экспертом, получила результаты анализа, снимок упаковки и таблетку, а также две страницы распечатанного текста.

— Если коротко, — сообщил он, — то это гидрохлорид мефлокина. Он продается под названием «лариам» как противомалярийный препарат, действующий на внутриклеточные формы возбудителей малярии. Этот препарат принимают и в профилактических целях.

Все совпадало: после приступа малярии Эмили решила обратиться к этому средству. Обычно лариам принимали там, где некоторые внутриклеточные формы возбудителей малярии были устойчивы к хлорокину, а приморские районы Западной Африки как раз относились к этим местам. Лариам! Теперь его рекомендуют к употреблению не так уверенно, как когда-то, вследствие того что выявились весьма серьезные побочные явления, вызываемые им: склонность к агрессии, галлюцинации и психотические отклонения. И хотя это случалось довольно редко, но больному, терявшему рассудок, или его близким было от этого не многим легче. Таким образом, кстати, вполне могло быть объяснено и поведение Кристофа, если, конечно, закрыть глаза на то, что нервный срыв произошел у него намного позже, когда он уже не должен был бы принимать это лекарство.

В отеле Монро позвонила в офис Бэрбанка, и, к ее удивлению, ее соединили не с секретарем, а сразу с ним лично.

— Мишель, — несколько вкрадчиво проговорил он, и у нее сложилось впечатление, что ради разговора с ней он прервал общение с кем-то другим, — я никак не ожидал услышать от вас новости так быстро. Они хорошие?

— Пока еще рано судить, — ответила она. — Я сделала в Европе все, что планировала, и через пару дней отправляюсь в Африку. Как мы и договаривались, я ставлю вас об этом в известность.

— А куда конкретно вы собираетесь? — поинтересовался он.

— Я начну с Камеруна и Габона, а там надеюсь сузить район поисков.

— Камерун. Габон. — В его голосе зазвучал металл. — Насколько нам известно, Эмили не покидала Намибию. Тогда почему вы едете не туда?

Губы Монро раздвинулись в деланой улыбке, будто она беседовала с клиентом лицом к лицу, и она выдержала паузу.

— Мистер Бэрбанк, вы подрядили меня на выполнение этой работы, потому что до сих пор найти вашу дочь никто не смог. Я ставлю вас в известность о своих действиях, так как по контракту просто обязана это делать. Что касается всего остального, то либо вы позволяете мне заниматься этим делом и не пытаетесь мной руководить, либо поручаете поиски дочери другому человеку.

— Вы правы, — признал он. — Прошу меня извинить. Но я действительно очень переживаю. Так когда вы уезжаете?

— Я забронировала билет на послезавтра.

— Я хочу, чтобы вас сопровождал Майлз Брэдфорд, — объявил он.

Ее удивило не само это заявление, а то, что оно последовало так быстро.

— Я буду ждать его в Дуале, — отозвалась Монро. — Ему потребуются визы. Он не успеет получить их и оказаться здесь до вылета.

— Перенесите рейс. Он будет во Франкфурте не позднее чем через неделю. Вы назвали Габон и Камерун — у него будут визы. В общем, вы полетите в Африку вместе.

Монро, закрыв глаза, крепко сжала в руке трубку и постаралась успокоиться.

— Если вы на этом настаиваете, пусть будет так. Это ваши расходы, мистер Бэрбанк, и ваше время.

Она повесила трубку и выругалась про себя.

Наспех побросав в рюкзак свои вещи, она повесила на дверь табличку «Не беспокоить». Спустившись вниз, она заплатила за пять дней вперед и оставила поручение сохранять до ее возвращения все сообщения и посылки, если таковые будут приходить на ее имя. Брэдфорд сам напросился — это его деньги и его время. Он вполне мог оплатить ее катание на сноуборде в Альпах, пока она ждала приезда этого чертова соглядатая по имени Майлз.

Она выехала в Цюрих ближайшим поездом.

Через четыре дня Монро вернулась во Франкфурт. В отеле ее ждала посылка от Кейт и факс из офиса Бэрбанка, извещающий о прилете Майлза Брэдфорда.

Поднявшись в номер, Монро присела на край кровати с конвертом в руках. Она долго на него смотрела, не в силах заставить себя распечатать, потом бросила на кровать и подошла к окну. По реке двигались суда, а по ухоженной, стерильно чистой набережной прогуливались парочки.

Созерцание этой идиллии за окном зародило в ней серьезные сомнения относительно разумности заключенного ею контракта. Отказ от него означал бы поражение, но от этого никто не застрахован. Непрерывная череда побед должна была рано или поздно прерваться, и данное дело в этом плане ничем не хуже прочих.

Возвращение в прошлое не могло не случиться. В последние девять лет ей как-то удавалось балансировать на канате, натянутом между безумием ее авантюр и блеском, обусловленным их успехом, но черная пропасть всегда была рядом и постоянно манила.

Работа позволяла ей сохранять рассудок и держала канат, перекинутый через эту пропасть, натянутым. Она не испытывала страха перед заданием Бэрбанка и тем, куда оно могло бы ее завести, не пугало и содержимое конверта, хотя оно и олицетворяло само прошлое. Монро боялась неопределенности, того, с какой стороны пропасти она окажется, если вдруг сорвется с каната. Она полагала, что ее возвращение в Африку состоится, только когда здесь ей уже станет все безразлично.

Монро подошла к кровати, взяла конверт и вскрыла. Возможно, ее никогда не посетит безразличие и умиротворение так и не станет ее уделом, может, она будет странствовать вечно. Carpe diem.[10] Она высыпала на покрывало три артефакта из своей прошлой жизни: камерунский вид на жительство, сертификат о прививках и поддельный испанский паспорт.