Читать интересную книгу Признания Мегрэ - Жорж Сименон

Что же касается времени, когда последовала смерть, то доктор Поль полагал, что убийство произошло между десятью часами вечера и часом ночи.

— Вы не можете сказать точнее?

— В данную минуту — нет. Еще одна подробность, которая, может быть, вас заинтересует. За несколько часов до смерти женщина имела половые сношения.

— Возможно ли, что это было за полчаса до смерти?

— Не исключено.

— А за десять минут?

— У меня нет научных данных, позволяющих мне ответить на ваш вопрос.

— Спасибо, доктор.

— А что он говорит?

— Кто он?

— Муж.

— Что он невиновен.

— И вы ему верите?

— Не знаю.

Зазвонил другой телефон. Один из инспекторов снял трубку и знаком показал Мегрэ, что просят его.

— Это вы, комиссар? Говорит Комелио. Допрос закончен?

— Несколько минут тому назад.

— Я хотел бы вас видеть.

— Сейчас иду.

Только он собрался уходить, как в кабинет с возбужденным видом вошел инспектор Бонфис.

— Я сейчас стучал к вам в кабинет, патрон… Я вернулся с улицы Лопер… Два часа провел там с мадам Сиран, кухаркой… Допрашивал ее и еще раз тщательно осмотрел дом… У меня есть новости…

— Какие?

— Жоссе признался?

— Нет.

— Он не говорил вам о кинжале?

— О каком кинжале?

— Мы с мадам Сиран осматривали комнату Жоссе, как вдруг я вижу, она что-то ищет и очень удивлена… Мне с трудом удалось выяснить у нее, в чем дело, потому что она, по-моему, симпатизировала хозяину, а о хозяйке была не очень высокого мнения. Но в конце концов мадам Сиран прошептала: «Немецкий кинжал!» Речь шла о немецком ноже, оружии десантных отрядов, который Жоссе мог хранить на память о войне…

Мегрэ это удивило.

— Разве Жоссе воевал в десантном отряде?

— Нет. Он вообще не воевал. Жоссе освобожден от воинской повинности по состоянию здоровья. Просто один служащий его фирмы, некий мсье Жюль, привез этот нож и подарил ему.

— Что он с ним делал?

— Ничего. Нож лежал на маленьком бюро в его комнате и, видимо, иногда служил для разрезания бумаги… Так вот, он исчез…

— И давно?

— Только сегодня. Мадам Сиран в этом не сомневается. Это она убирает комнаты хозяина, тогда как испанка ведает комнатой и вещами мадам Жоссе.

— Вы поискали как следует?

— Обшарил весь дом, сверху донизу, включая погреб и подвал.

Мегрэ чуть было не кинулся к себе в кабинет, чтобы спросить об этом у Жоссе, но сдержался. Прежде всего его ожидал судебный следователь, человек не очень-то покладистый. Кроме того, нужно было еще подумать.

Он дошел до застекленной двери, отделявшей помещение Сыскной полиции от Дворца правосудия, миновал несколько коридоров и, наконец, постучал в хорошо знакомую дверь.

— Садитесь, Мегрэ!

На столе лежали дневные газеты, пестревшие кричащими заголовками и фотографиями.

— Читали?

— Да.

— И он все же отрицает?

— Да.

— Но не может же он отрицать, что сцена на улице Коленкур происходила вчера, за несколько часов до убийства его жены?

— Он сам рассказал об этом.

— Он, конечно, утверждает, что это совпадение? Как всегда в таких случаях, Комелио вспылил, усы у него зашевелились.

— В восемь часов вечера отец застает его со своей двадцатилетней дочерью, которую Жоссе сделал своей любовницей. Они поспорили, и отец потребовал, чтобы Жоссе женился на ней.

Мегрэ устало вздохнул.

— Жоссе пообещал ему разойтись с женой.

— И жениться на его дочери?

— Да.

— Но для этого ему прежде всего пришлось бы отказаться от своего состояния и положения в обществе.

— Это не совсем так. Вот уже несколько лет, как Жоссе владеет третьей частью предприятия по производству медикаментов.

— Вы думаете, что его жена согласилась бы на развод?

— Я ничего не думаю, господин судебный следователь.

— Где он сейчас?

— У меня в кабинете. Мой инспектор печатает протокол допроса. Как только он закончит, Жоссе его прочтет и подпишет.

— А потом? Что вы собираетесь делать с Жоссе?

Комелио чувствовал, что комиссар чего-то не договаривает, и это выводило его из себя.

— Заранее могу сказать, что вы попросите оставить его на свободе, чтобы ваши инспектора могли установить за ним наблюдение в надежде, что так или иначе он себя выдаст.

— Нет, не собираюсь.

Это сбило судебного чиновника с толку.

— Вы считаете его виновным?

— Не знаю…

— Послушайте, Мегрэ… Ведь здесь все яснее ясного… Мне уже звонили по телефону несколько моих знакомых, которые хорошо знали Жоссе и его жену…

— Они настроены против него?

— Просто они всегда знали ему цену.

— Что они имеют в виду?

— Честолюбец, не слишком разборчивый в средствах, который воспользовался страстью Кристины… Но когда она начала стареть и увядать, он завел себе молодую любовницу и не колеблясь…

— Как только протокол будет отпечатан, я вам тут же его пришлю.

— А что это изменит?

— Я держу Жоссе у себя в кабинете. Вам решать.

— Никто, слышите, никто не поверит в его невиновность. Я, конечно, прочитаю ваш протокол перед тем, как подписать ордер на арест, но считайте, что с этой минуты я принял решение.

Комелио не нравилось, когда у комиссара бывало такое выражение лица. Когда Мегрэ уже выходил, он окликнул его:

— У вас есть какой-нибудь аргумент в пользу Жоссе?

Мегрэ предпочел промолчать. Никаких аргументов у него не было, если не считать уверений фармацевта, что он не убивал свою жену.

Быть может, и в самом деле все это было очень просто и очевидно?

Когда комиссар вошел к себе в кабинет, Жанвье жестом указал ему на Жоссе, заснувшего сидя на стуле.

— Можешь идти. Скажи Лапуэнту, что я у себя.

Мегрэ уселся на свое место и стал перебирать трубки, потом выбрал одну, и, пока он зажигал ее, Жоссе открыл глаза и молча посмотрел на комиссара.

— Вы хотите еще поспать?

— Нет. Простите меня. Вы уже давно вернулись?

— Несколько минут назад.

— Видели судебного следователя?

— Я пришел от него.

— Меня собираются арестовать?

— Думаю, что да.

— Это неизбежно?

— Знаете ли вы какого-нибудь хорошего адвоката?

— Среди наших друзей есть много адвокатов, но мне кажется, я предпочел бы обратиться к человеку совсем незнакомому.

— Скажите мне, Жоссе…

Тот вздрогнул, почувствовав, что сейчас услышит что-то неприятное.

— Что?

— Куда вы спрятали нож?

Жоссе несколько мгновений колебался.

— Виноват… Нужно было об этом рассказать…

— Вы пошли на мост Мирабо, чтобы бросить нож в Сену? Не так ли?

— А его нашли?

— Пока еще нет, но завтра утром этим займутся водолазы и, конечно, найдут.

Жоссе молчал.

— Вы убили Кристину?

— Нет.

— И все же вы не поленились дойти до моста Мирабо, чтобы бросить нож в Сену?

— Мне теперь никто не поверит. Даже вы.

Словами «даже вы» он выразил свое уважение к Мегрэ.

— Скажите мне правду.

— Это случилось, когда я вошел в комнату, чтобы поставить на место чемодан… Мне сразу бросился в глаза нож.

— На нем была кровь?

— Нет. Но в эту минуту я представил себе, что мне придется говорить в полиции. Я прекрасно понимал, что моя история покажется всем неправдоподобной… Хоть я и старался не смотреть на труп, то немногое, что я увидел, заставило меня подумать о ноже… И теперь, заметив лежащий на виду у меня на столе нож, я сразу подумал, что полиция может сопоставить…

— Ну, раз на нем не было крови!

— Если бы я убил и на ноже оставалась кровь, разве я не постарался бы ее вытереть? Я раздумывал об этом не больше, чем когда складывал вещи и решился ехать на аэродром… Нож в нескольких шагах от трупа показался мне страшной уликой, и я его унес. Наверное, о нем вспомнила Карлотта? Она меня ненавидела.

— Нет, мадам Сиран.

— Это меня немного удивляет… Впрочем, в моем положении следует всего ожидать… Теперь я ни на кого не могу рассчитывать…

В кабинет вошел Лапуэнт и положил на стол комиссару отпечатанный на машинке протокол. Мегрэ протянул первый экземпляр Жоссе, а сам стал просматривать копию.

— Договоришься на завтрашнее утро с водолазом… Пусть начнет работу на рассвете, в районе моста Мирабо…

Через час фотографы могли, наконец, запечатлеть Адриена Жоссе, выходившего из кабинета комиссара. Он был в наручниках. На этом настоял Комелио. Судебный следователь предвидел, какой эффект это произведет на репортеров и фотографов.

Глава 5

Упорное молчание доктора Лиорана

Кое-какие подробности этого дела глубже других запечатлелись в памяти Мегрэ, и несколько лет спустя он с такой же остротой, как если бы это было воспоминание детства, ощущал вкус и аромат ливня, под который он попал на улице Коленкур.