герцогом или графом. Хотя они могут принести вам хороший социальный багаж, круг общения на всю вашу жизнь и, возможно, протекцию в каких-то делах. Но люди нашего круга, как правило, держатся вместе.
«И никакие связи не помогут сделать ножку маленькой, душу – большой, а сердце – справедливым…»[27]
В современной Британии ситуация такова, что у тебя может не быть ни фунта, но ты можешь иметь титул, который достался тебе по наследству. Ты можешь родиться в королевской семье, но не иметь титула. Например, дети принцессы Анны и внуки Елизаветы II – Питер и Зара Филлипс не имеют никаких титулов и живут почти обычной жизнью. А граф Кардиган, будущий 9-й маркиз Эйлсбери из одного из самых старейших родов Британии, живет на пособие по безработице и еле сводит концы с концами.
– Хорошо, а если получить блестящее образование?
– Вы можете родиться здесь, учиться в престижной частной закрытой школе, играть в поло, говорить на самом что ни на есть чистом английском языке, но все равно в разговоре всем будет понятна ваша родословная. По акценту, манере речи, сленгу, местам, где вы проводили детство, и разным мелочам, о которых знаем мы, а вы даже не догадываетесь.
– А какой у аристократии акцент?
– Аристократический. (Мэри мило улыбается.) Его не спутаешь ни с каким другим. Главный секрет – почти не двигать верхней губой, этому дети из дворянских семей не учатся, а приобретают в семье.
Кстати, я заметила, что почти у всех аристократов выдвинута вперед и вниз верхняя губа, наверное, это и позволяет им говорить на своем аристократическом языке.
– А джентльменом можно стать?
В современной Британии ситуация такова, что у тебя может не быть ни фунта, но ты можешь иметь титул, который достался тебе по наследству. Ты можешь родиться в королевской семье, но не иметь титула.
– По сути, джентльмен в современном мире – это просто хорошо воспитанный человек. Он уступит место даме, откроет ей дверь, поможет надеть пальто. В современном обществе многие не приветствуют такого как бы унизительного отношения к женщине, но для аристократии это консервативно и правильно.
Джентльмен – тот, кто дома ведет себя так же, как и в обществе. Если на людях все прилично, а дома вы чавкаете во время обеда, то вы не джентльмен. Джентльмен всегда и везде ведет себя безупречно. И кстати, надо сказать, что не все аристократы – джентльмены. Поведение некоторых оставляет желать лучшего.
– Как можно понять, что перед вами аристократ?
– Настоящий аристократ будет одет аккуратно, но, скажем так, потрепанно. Одежда зачастую сшита на заказ, но она не должна производить впечатление только что купленной. Старенькие пиджаки, потертые джинсы. Их машины зачастую такие же старенькие и невзрачные. На руке, скорее всего, будет кольцо с гербом, а вот обручальные почти никто не носит.
– А женщины-аристократки?
– Тоже предпочитают небрежный стиль, качественные вещи и часто экстравагантные детали. Аристократки также не увеличивают губы, не признают искусственный загар, наращенные ногти, волосы и яркий маникюр. Никаких блесток, больших логотипов на одежде и сумках. И, главное, они всегда одеваются к месту и ко времени. Настоящая аристократка не наденет бриллианты утром или пляжные тапочки в театр, хотя другие британки могут. Женщину благородных кровей отличает осанка, она должна быть балетная! Без идеальной осанки вы будете ужасно смотреться на лошади.
Джентльмен – тот, кто дома ведет себя так же, как и в обществе. Если на людях все прилично, а дома вы чавкаете во время обеда, то вы не джентльмен.
– Аристократы отдают своих девочек в балетные школы?
– Некоторые отдают, но я просто привязывала крестом палки к спинам своих дочерей, и осанка у них великолепная.
– Какое образование предпочитают аристократы?
– Частное. И желательно, чтобы это была школа-пансион. Дети должны с детства приучаться к самостоятельности и умению налаживать общение и связи.
Вообще, по моим наблюдениям, аристократы как-то прохладно относятся к точным наукам и инженерии, считают это уделом среднего класса. В университетах принято изучать философию, теологию, литературу, языки, географию, историю искусства. Уважают математику – ну, это царица наук.
Правда, некоторые наследники титулов и больших земельных угодий учатся аграрному делу, животноводству и уходу за лошадьми, чтобы разбираться в делах своих ферм.
– Мэри…
– Леди Мэри.
– Да, простите, леди Мэри, что вы думаете о традициях отдавать титул, поместье и основной бизнес лишь старшему сыну? Как должны выживать его братья и сестры? Если допустить, что род небогатый, то не кажется ли вам это немного устарелым и несправедливым?
– Ничуть! Когда ты растешь в этом мире, то эти правила нашей жизни впитываются с молоком матери. Надеяться нужно только на себя и нельзя ждать милостей от природы.
Вы знаете, с одной стороны, этот закон может показаться атавизмом, а с другой стороны, майорат позволил многим древним дворянам сохранить поместья, земледельческие наделы, собрания искусства, а не пустить все с молотка, чтобы разделить наследство поровну между наследниками.
Второе очень важное замечание – именно из-за майората, я думаю, Британия стала такой большой империей. Он обеспечивал только старшего сына, все остальные братья с детства знали, что их судьба только в их руках. Поэтому они плыли в дальние страны, дрались с местным населением, захватывали новые земли, получали должности и свою долю в массовой колонизации. Они это делали по многим причинам, одной из которых было то, что там, дома, их ничего не ждало. Ни кола, ни двора, ни источника дохода. Чем меньше им оставалось бы по условиям завещания, тем яростнее и охотнее они пускались в погоню за лучшей жизнью.
Действительно, в XVIII и XIX веках была очень распространена практика, когда второй сын шел в армию, где должен был отслужить три года, а после находиться на армейском пособии. В случае военных операций, а в процессе колонизации их было немало, он должен был идти на службу отечеству. В средневековой Британии такие младшие сыновья были движущей силой Крестовых походов.
Третий сын обычно шел служить во флот. Туда брали в довольно раннем возрасте, родители могли даже избежать оплаты частных школ-пансионов, ведь обучение, форма и довольствие тоже оплачивались.
Умные и спокойные сыновья шли в юриспруденцию.
А еще очень популярно было пойти в священники. В конце XVIII – начале XIX века половина (!) студентов Оксфорда и Кембриджа готовились к церковной службе. Причем ими руководила отнюдь не набожность, а чистый прагматизм. Иметь свой приход означало иметь пожизненную работу, дом и достаток. Главное было – его найти. Многие колледжи