«Да – для молитвы, добрый пилигрим».
Джульетта тоже не верила Ромео, но вынужденно обрабатывала полученные данные, понимая, что увлеченный азартом охотник оценит ту добычу, что, казалось бы, вот-вот попадет в его руки, но ускользает, оставляя ощущение, что нужно приложить чуть больше усилий, чуть больше настойчивости.
«Святая! Так позволь устам моим прильнуть к твоим – не будь неумолима».
Мишка поморщился: Ромео, видимо, совсем дурак, раз собрался грубой лестью ковыряться в хитром механизме женской души. С Мандаринкой этот фокус не прошел бы.
«Не двигаясь, святые внемлют нам», – Джульетта сделала Ромео скидку, разрешив поцеловать ее.
Мишка проигнорировал Шекспира еще в школе, он органически не принимал кипящую мнимую страсть за чистую монету, еще тогда уловив, что вся эта хрупкая нежная поволока скрывает все ту же простую физиологию. Да и теперь его мнение не изменилось. Но пару актерских чит-кодов он все же запомнил.
Мандаринка, притихшая, пропитанная величественной атмосферой театра, шагала рядом. Мишка переплел ее пальцы со своими и слегка сжал, чувствуя себя немного актером. Мандаринка остановилась. Мишка «распахнул» взгляд и обернулся к ней. Он не дурак, и разбивать словами атмосферу и Мандаринкины домыслы не будет. Потупив глаза, он согрел своим дыханием пальцы девушки.
– Миш… – в тоне Мандаринки появилось что-то новое.
Мишка легко коснулся губами ее пальчиков, очень четко осознавая, что выиграл.
«Иллюзия – высшее наслаждение», – всплыла чужая мысль, кристаллизуя анализом произошедшее. «Дай человеку это наслаждение и станешь необходим», – добавил Мишка уже от себя.
3
Ян ломал систему координат. Гармоничные колебания синусоиды отношений, заданные решенным уравнением, натыкались на преграду и выгибалась под нелепым углом. Мишка вглядывался в лицо парня, пытаясь понять или хотя бы услышать отголосок мыслей, что клубились под этой выбеленной шевелюрой, но эфир оставался пустым. Ян раздражал и завораживал.
На очередном добровольно-принудительном мероприятии в универе, после плановой лекции про молодежь и наркотики, изнывающих от скуки студентов погнали в актовый зал, где в качестве бонуса навязали еще полтора часа выбрака местного шоу-бизнеса. То ли лектор, маявшийся от скуки не хуже студентов, раньше свернул намеченный доклад, то ли культмассовый сектор облажался самостоятельно, но когда студенческий вал затопил зал, по сцене еще тянули кабеля, таскали микрофоны и усилки. Студенты тонкими ручейками потекли к выходам, пытаясь прорвать преподавательскую плотину и вырваться на волю. Преподаватели стояли намертво, студенты давили наглой массой, по залу забродил задиристо-злой ропот возмущения. Со сцены раздался звук вертолетной вертушки, заставивший обернуться. Высокий худой парень в драных джинсах выдал:
Мама, это небыль,
Мама, это небыль,
Мама, это не со мной…
Мишка гыгыкнул и, по достоинству оценив стеб и смелость выбранной песни, вернулся на место.
– Еще споем? – спросил парень у толпы, которая допевала с ним последний куплет.
«Я на тебе как на войне», – скандировал зал.
– Ляг, отдохни и послушай, что я скажу… – продолжил тут же парень.
Музыка появилась только к середине песни, но эта мелочь уже никого не интересовала. На смену «Агате Кристи» пришла Земфира. Мишка не заметил, как влился в общий поток выплескиваемой энергии.
– У тебя СПИД, и значит, мы умрем, – на пределе собственных связок орал он с остальными.
Концерт против наркотиков потерпел полный крах. Парень отпел последний куплет, и на сцену тут же выплеснулся ручеек девушек в каких-то народных юбках.
– Кто это? – кивнул Мишка на сцену.
Его совсем не интересовали « народные девушки», отбивающие дроби, но Мандаринка его поняла.
– Медве-е-едь, – фыркнула она, знающая всех более или менее заметных людей. – Это Ян. Звезда местного разлива.
– Сорокоградусного, – кивнул ей Мишка. – Сейчас вернусь, – поднялся он с места.
Вытаскивая из сумки несшитую еще пачку распечатанного реферата, он протиснулся мимо охраны у служебного входа, буркнув что-то про «согласовать и утвердить». Молодцы в униформе, как и предполагал Мишка, боялись всякого печатного слова, поэтому, махнув ему вслед, даже не стали вчитываться в кипу бумажек. Мишка тут же дернул пробегающего мимо паренька и хмуро поинтересовался:
– И где Ян ошивается? У нас уже все готово!
Парень на секунду нахмурился, но, отреагировав на команды « готово» и «у нас», сдал певца-отступника:
– В рубке глянь.
– Раз, два, три, четыре, пять. Я иду тебя искать, – хмыкнул Мишка, немного удивляясь своему желанию непременно познакомиться.
Зачем? Этот вопрос он отложил на потом, потому как ответ на данный момент не сформировался даже в зачатке.
Ян нашел его сам. Он хлопнул Мишку по плечу и, обдав алкогольным зарядом, потребовал сигарет. Мишка, тут же сжав его локоть, поволок добычу в сторону предполагаемого выхода.
– Дуб-б-бак, – Ян трясущимися руками вставил сигарету в обветренные губы и прикурил, глянув на Мишку исподлобья. – Ну? – перегнав сигарету в угол рта, требовательно произнес он.
Мишка оглянулся, рассматривая задворки: сбитые до кирпичной кладки ступени, протоптанные поперек газонов дорожки, останки каких-то оптимистично-коммунистических скульптур. Он вспомнил Саньку и вдруг впервые осознал величину отчаянной смелости того тринадцатилетнего пацана, который, плюнув на всю жестко поделенную на черное и белое жизнь, первый раз поцеловал его. Вот так, одним махом поставив на кон и не побоявшись сделать самую глобальную ошибку. Ошибку. Мишка споткнулся о слово так отчетливо, что глянул под ноги. Но там все так же было бетонное, местами раскрошенное, крыльцо, обильно покрытое окурками. Мишка одними губами произнес: «Ошибка», пробуя на вкус. Он вдруг, словно оракул, четко увидел свою дальнейшую разлинованную жизнь. Универ-работа-семья-работа-семья-работа… Закольцовано. Ни одной погрешности, математически точно рассчитанная траектория… Без ошибок. Мишка вздрогнул от безысходности, что острым клинком впилась в случайную брешь его панциря. Нет! Он тряхнул головой, понимая, что сам добровольно готовит себе новые свинцовые будни.
– Чертова зажигалка! – Ян пытался прикурить следующую сигарету.
Колесико дешевой ядовито-зеленой зажигалки прокручивалось вхолостую. Оно шаркало, не высекая искры. Ян встряхнул ее и посмотрел на просвет. Сквозь прозрачный корпус пластика было видно, что сжиженный газ там есть.
Мишка забрал из его рук зажигалку и медленно провернул колесико. Безрезультатно.