Читать интересную книгу Психология эмоций. Я знаю, что ты чувствуешь - Пол Экман

Время является той ценой, которую мы платим за получение рефлективной оценки. Механизмы автоматической оценки экономят нам эти мгновения или минуты. Часто наши механизмы автоматической оценки могут спасать нас и действительно спасают от несчастий, сокращая время, требуемое для рефлективной оценки.

Положительным фактором является здесь возможность влиять на то, что проступает, когда в результате рефлективной оценки начинают проявляться эмоции.[42] Чтобы оказывать такое влияние, мы должны хорошо знать наши собственные горячие триггеры эмоций — специфические вариации универсальных тем для каждой эмоции, которые наиболее заметны в нашей жизни. Прочитав об этих темах и их типичных вариациях в главах с 5–й по 9–ю, вы сможете лучше представлять себе горячие триггеры, которые имеются у вас и у окружающих вас людей. Если мы знаем наши горячие триггеры, то тогда мы можем предпринимать сознательные усилия для того, чтобы не позволить им искажать наши интерпретации того, что становится нам заметным при проявлении эмоции.

Предположим, триггером вашей реакции печали/страдания является намек на то, что дорогая вам женщина собирается оставить вас потому, что она раскрыла тщательно оберегаемый вами секрет — (усвоенное вами) ощущение бесцельности жизни. Если у вас есть время, вы можете использовать рефлективную оценку для принятия мер предосторожности против собственного суждения о том, что вскоре вы окажетесь покинутым. Это будет нелегко, но в результате тренировки вам удастся снизить вероятность того, что вы будете испытывать печаль или страдание, когда в действительности вас никто не бросает. Рефлективная оценка повышает важность роли вашего сознания. Вы имеете возможность научиться тому, как намеренно оберегать себя от неправильной интерпретации происходящего вокруг вас.

Испытывать эмоции возможно также, вспоминая прошлые эмоциональные эпизоды. Мы можем по своему выбору вспоминать какой–то эпизод, сознательно переосмыслить его и перейти к размышлениям о том, что произошло, почему это произошло или как бы мы могли действовать по–другому. Или же воспоминание может не являться результатом выбора; оно может возникнуть в нашем сознании непроизвольно. Но независимо от того, как возникает воспоминание, сознательно или непроизвольно, оно может включать с самого начала не только эпизод и сценарий эмоционального переживания, но и эмоциональную реакцию. Мы можем заново пережить эмоцию, которую мы ощущали в реально происходившем событии, или же теперь мы можем испытывать другую эмоцию. Например, человек может испытывать отвращение к себе из–за того, что испытывал страх в реально произошедшем эпизоде, но теперь может испытывать только отвращение и никакого страха, пережитого им ранее. Возможно также, что первоначально мы вспоминаем эмоциональные эпизоды, но не переживаем заново те или другие эмоции. Или эмоция может возникать тогда, когда эпизод начинает заново проигрываться в нашем сознании.

Мы с Робертом Левенсоном использовали задание на проверку памяти, вызывая у людей эмоции в лабораторных условиях, чтобы изучать выражения лица и физиологические реакции, характерные для каждой эмоции. Мы думали, что людям будет трудно заново переживать прошлые эмоциональные события, зная, что их снимают на видео и что к различным частям их тела прикреплены датчики, измеряющие ритм сердцебиений, частоту дыхания, кровяное давление, интенсивность потоотделения и температуру кожи. Все было совсем наоборот. Большинство людей, по–видимому, горят желанием получить возможность заново воспроизвести и пережить прошлую эмоциональную сцену. Дайте им шанс, и это произойдет практически немедленно для многих, если не для всех, эмоций.

Мы просили людей вспомнить их собственную версию одного из событий, которое было признано универсальным для всех эмоций. Например, чтобы вызвать печаль, мы просили людей припомнить то время в их жизни, которое было связано со смертью близкого им человека. Мы просили их представить себе тот момент, когда они испытывали наиболее сильную печаль, и затем попытаться вновь пережить эмоцию, которую они испытали, узнав об этой смерти.

К моменту завершения этих кратких инструкций у всех испытуемых изменялись физиологические параметры и субъективные чувства, а у некоторых — даже выражения эмоций на лице. Этому не следовало удивляться, так как каждый имел опыт припоминания важного события и ощущения эмоции. Что не было известно до нашего исследования, так это то, будут ли изменения, происходящие при припоминании эмоций, действительно походить на изменения, происходящие, когда эмоции вызываются другими средствами, но и те и другие изменения оказались похожими. Воспоминания о событиях, вызывавших у нас эмоции, т.е. о событиях, которые мы сами решили извлечь из нашей памяти и которые не заставляют нас немедленно заново переживать эмоции, испытанные нами первоначально, предоставляют возможность выяснить, как реконструировать происходящее в нашей жизни таким образом, чтобы мы имели возможность изменять то, что заставляет нас испытывать эмоциональное возбуждение.

Воображение является другим способом, позволяющим вызывать эмоциональную реакцию. Если мы используем воображение для воспроизведения сцен, которые заставляют нас испытывать эмоции, то мы получаем возможность «охладить» триггер. В своем сознании мы можем отрепетировать и испробовать другие способы интерпретации происходящего так, чтобы эта интерпретация не соответствовала нашему обычному горячему триггеру.

Разговоры о прошлом эмоциональном опыте также могут привести в действие наши эмоции. Мы можем рассказать человеку, с которым мы испытали эмоциональную реакцию, о том, что мы чувствовали и почему мы думаем, что мы чувствовали это именно так, а не иначе, или можем рассказать это другу или психотерапевту. Иногда простой разговор о вызвавшем эмоцию эпизоде заставляет нас заново испытывать эту эмоцию точно так же, как это происходит в наших экспериментах, когда мы просим людей действовать именно таким образом.[43]

Повторное переживание чувств, которые мы испытывали в прошлом эмоциональном эпизоде, может приносить свои выгоды. Оно может дать нам шанс придать делам другое направление; оно может обеспечить поддержку или понимание человека, с которым мы говорим. Разумеется, иногда повторное переживание эмоции приносит вред. Вы можете решить попытаться хладнокровно поговорить со своей супругой о недоразумении, произошедшем между вами несколько дней тому назад, и убедиться, что вы вновь испытываете гнев такой же или даже еще большей силы. Это может произойти даже в том случае, если бы вы надеялись, что этого не произойдет, так как большую часть времени мы не контролируем, когда мы начинаем испытывать эмоции. А если вы действительно испытываете эмоцию, то ваше лицо, вероятно, покажет ее окружающим и ваша супруга рассердится из–за того, что вы снова стали испытывать гнев.

Предположим, что вы рассказываете другу о том, как ужасно вы себя почувствовали, когда узнали от ветеринара, что вылечить вашу заболевшую любимую собаку невозможно. Сам по себе рассказ этой истории заставляет вас заново испытывать и проявлять печаль, а ваш друг, слушая вас, также начинает выглядеть опечаленным. Все мы можем испытывать эмоции, испытываемые другими людьми, т. е. проявлять сопереживание. Это шестой способ возникновения эмоций — основанный на наблюдении за эмоциональной реакцией другого человека.

Так происходит не всегда: например, в тех случаях, когда мы не считаем себя обязанными заботиться об этом человеке, когда мы никак не отождествляем себя с ним. Иногда, наблюдая эмоцию другого человека, мы начинаем испытывать совершенно противоположное чувство. Например, мы можем испытывать презрение к нему за то, что он испытывает такой гнев или страх, или бояться проявления его гнева.

Для того чтобы у нас возникла сочувственная эмоциональная реакция, несчастье не обязательно должно произойти с нашим близким другом. Оно может произойти с совершенно незнакомым нам человеком, причем не обязательно на наших глазах. Мы можем увидеть такого человека на кино–или телеэкране, прочитать о нем в книге или в газете. Хотя нет сомнений в том, что мы можем испытывать эмоции, читая о незнакомом нам человеке, удивительным здесь представляется то, что эмоции способен вызывать именно письменный язык, возникший в истории развития человечества довольно поздно. Я полагаю, что письменный язык трансформируется в нашем сознании в ощущения, изображения, звуки, запахи или даже вкус чего–либо, а затем эти образы трактуются механизмами автоматической оценки так же, как любое другое событие, способное вызывать эмоции. Если бы мы могли блокировать создание таких образов, то я уверен, что эмоции не вызывались бы только с помощью одного языка.