Прыгнул!
Елки, сколько волос у меня поседеет?! Ну, принудительное открытие, слава богу, я с самого начала предусмотрел — потому вытяжной фал купол прилежно выдернул из ранца. Чехол сошел нормально… А вот дальше?! Выдержат швы? Или нет?! Черт: хорошо все же, что двести метров только — ждать не так долго. Всего считаные секунды… Десять, девять… семь… четыре… Ну, если он мою инструкцию по приземлению забыл — точно убью на фиг! Нет, вроде нормально: ноги вместе, сразу упал на бок, погасил купол… Встал! Рукой помахал. Герой, мля!.. Ну, я тебя!..
— Какой смельчак! — восторженно вырывается у Шарлотты.
— Я тоже так хочу! — немедленно присоединяется с той же интонацией Луи.
Ну, Огюст… Ну и удружил!.. Век не забуду!..
По счастью, у Шарлотты сработал родственный инстинкт и нам с ней удалось объединиться в удержании малолетнего королевского величества от немедленного сигания за борт. Типа — в другой раз как-нибудь. Когда вырастет. Да и парашютов больше пока нет, а этот на мальчиков не рассчитан… Кроме того — пора уже опускаться на землю, ибо и так ради нас прервали учебный процесс, а это нехорошо… И вообще — нас уже давно обед ждет. В полном соответствии со стратегическими заветами одного из предшественников моих пассажиров с курицей в каждой тарелке!.. (Сам не знаю, чего я молол на радостях, что Берже не разбился.) Да и домой пора… И так хорошо погуляли!
А ведь Берже, получается, стал первым в мире парашютистом. Поскольку Гарнерен — к слову сказать, очень даже мужик положительный оказался, чем может помогает, как технический инспектор армии Франции, не зажимает снабжение, совсем не чета Куттелю — пока что нигде не прыгал…
3
В Тампль я вернулся в совершенно развинченном состоянии.
Ну, то есть не то чтобы совсем, но…
Но мне ж нельзя было показывать, что я не в себе. В смысле — не в себя… В смысле — вне себя, черт побери! Приходилось мило улыбаться. Шутить и вообще демонстрировать легкость характера и глубину воспитания.
В то время как хотелось мне больше всего — взять за шкирку майора Берже, завести в канцелярию и там занести ему персональный выговор. В область грудной клетки… А вместо этого — изволь с ним любезничать. И несгибаемо терпеть, как этот героический павлин распускает хвост за обеденным столом перед Шарлоттой и мальчишкой…
Ведь не понял ничего, чурбан безбашенный!.. Думает, что подвиг совершил! А сам даже отчет о прыжке сформулировать не может!.. Ну ничего — я ему еще устрою! Завтра с утра специально выкрою время, приеду — и взгрею так, что мало не покажется! Будет бегать потом и оглядываться от страха… Вот только надо сперва значок парашютиста ювелирам заказать. За номером ноль-ноль-ноль-ноль-ноль-ноль-один! Из золота с эмалью. И с прицепленной внизу единичкой… Ну что делать? Прыгнуть-то он — прыгнул… Ага: «Они как прыгнут!..» Цитата. Блин… Так что, боюсь, завтра не получится… Или все-таки намылить ему холку? А значок и потом можно — уже в более благодушном настроении…
Тут меня и перехватил возле ворот Жюно.
— Мой генерал! Ваше приказание выполнено!
— Какое?
— Торговцы хлебом…
— Где они?
— Здесь, в Тампле…
— Хорошо. Я сейчас. Извините меня, — я повернулся к Шарлотте. — Дела…
— Да, конечно! Спасибо вам! Все было так интересно!
— А мы еще туда поедем? — тут же вклинился Луи.
— Если будет время — почему нет?
— А сказка сегодня будет?
— Будет… Я быстро управлюсь…
Я помог принцессе с королем (тьфу, блин!..) сойти с коляски. Светски раскланялся и двинулся вслед за майором (ну нынче вокруг меня сплошь одни майоры, куда ни плюнь).
Ну что, теперь мой выход?
Да твой, твой!.. Я хоть отключусь, мозги напрягать не буду…
Ну вот и превосходно!
— Итак, Жюно, изложите мне подробности…
— Мы не всех нашли. Только троих из пяти. Остальные, судя по всему, бежали куда-то в провинцию. Потребуется время…
— Не надо. Этих более чем достаточно. Где они скрывались?
— Один на загородной вилле. Один — вообще у себя дома. А один — вот хитрец оказался! — спрятался в собственной конторе. Выдавал себя за своего же служащего…
Да, наивный век. Наивные сердца! Действительно, эпоха непуганых идиотов… На что они надеялись, интересно? Что «власть большевиков не продержится и трех дней»? Хотя вполне возможно. В нынешние времена все ведь меняется чуть не ежемесячно. Почему бы им и не рассчитывать пересидеть тяжелый период. Пока выскочке Наполеону кто-нибудь башку открутит? А там — опять Свобода… Н-да… Но ведь прятаться-то хотя бы уметь надо! А эти конспираторы, по словам Жюно, даже особо и не таились. Ну разве что кроме третьего, который в конторе — видимо, самый хитрый… А тот, который за городом отдыхал, — так и вообще приемы устраивал… С шампанским и певицами. Не, ну нормально все — пир во время чумы…
— Вот, они здесь…
Это у нас «предбанник» — первый этаж замкового подвала. Так сказать — преддверие кровавых застенков, в которых мы невинных людей пытаем. С утра до вечера… Правда, мне вот как-то до сих пор ни одного пытанного что-то не попадалось. Скрывают, наверное… Ну-ка — чего там Наполеон изобрел? Ну любопытно же!..
Правую руку за борт кителя. Левую — за спину.
Керенский, блин…
Так он же меня копировал? И не мешай, а делай!..
Что ж — грудь колесом, подбородок задран — Наполеон вступает с торжественным видом в каземат. Монументально. На скамейке у стены, под охраной двух дюжих солдат — та самая троица. Ну… Облик довольно разный. Возраст — тоже. Один — достаточно толст, остальных двое так, среднего сложения. И вид у всех скорее недовольный, чем испуганный.
Это хорошо…
А чего хорошего?
А с трусами иметь дело было б хуже — неустойчивые… Да и не должны они быть трусами — при их-то роде деятельности… Риски профессиональные прикинь! — если твоим языком выражаться.
Встали все трое.
— Гражданин генерал! — это Жюно. Явно собираясь представить арестованных. — Вот господа…
— Не надо, майор… — отстраняющий жест рукой. После чего кисть обратно за полу мундира. — Их имена не имеют никакого значения.
— Позвольте! — подает голос один. Тот, который толстый. И заодно постарше. Ему под сорок.
— Не позволю!
— Но мы имеем право!
— Да, имеете!
— Но значит, мы можем!..
— Нет, не можете! — ну, черт. Это он у меня украл. Из Жванецкого. Но получилось к месту. Юморист, ептыть…
— Но это произвол!.. Для чего нас сюда привезли?!
— МОЛЧАТЬ! — Наполеон, конечно, не Мюрат. Оперной глотки не имеет. Но «командный голос» вырабатывал у себя с детства, даже не смотрев фильма «Офицеры». Так что гаркнуть он может при случае.
— Мерзавцы. Воры. Преступники. Спекулянты. Убийцы. Наживающиеся на страданиях народа. Вот вы кто, господа. Тысячи человек умерли по вашей вине. И весь вопрос не в том, когда вас казнить, а как пострашнее это сделать. Вам это понятно?!
— Вы не имеете права!.. Вы узурпатор!
— Подобные мелочи меня не остановят! Слишком много трупов вы положили на улицах Парижа. Женских, детских… В чем были виноваты перед вами беспомощные дети? В том, что они были ягнята, а вы волки? Ну так тогда я для вас — тигр! Которого не интересует мнение волчьей стаи! Вы перед лицом смерти, господа убийцы! Осознайте это.
Блин. А ведь осознали!.. Молчат. Да, таки я действительно бываю страшен в гневе. Как-то начал об этом забывать!..
— Проблема в том, господа, что я не могу вас убить. От этого зависит уже мое собственное существование! — э, а это он куда заворачивает? Что за фэнтезийные мотивы — типа «моя смерть в вашем яйце!»? — Поэтому у вас есть шанс.
— О чем вы?..
— Ваши состояния конфискованы. Ваши предприятия вырваны из ваших рук и больше не приносят дохода вашим семьям. Я рад: это хоть до какой-то степени заставит вас почувствовать то, что чувствовали умерщвляемые вами люди. Хорошо: ощутите то же самое! Но сейчас это меня не интересует. Вы хотите знать, что мне от вас надо?
— Это было бы желательно… — опять тот же толстяк. Судя по всему, он из троих самый авторитетный. Или же просто — наименее выдержанный. Остальные двое просто настороженно молчат.
— Все очень просто, господа. Я хочу, чтобы вы выполнили свой долг перед обществом.
— Что вы имеете в виду?
— Ну чего же непонятного? Вы — поставщики хлеба в Париж. Вы его сюда не поставляли. Я хочу, чтобы вы исправили эту свою ошибку. Тогда вам будут возвращены все ваши деньги и все ваше имущество. А заодно — слава спасителей города.
— То есть…
— То есть — хлебные поставки в город должны возобновиться! И идти так, как и должны. Тогда с вас снимут все обвинения и выпустят отсюда на свободу. И чем скорее вы это сделаете, тем лучше.
— Вы не знаете, что с нас требуете!..