Читать интересную книгу Люди и монстры - Светлана Багдерина

— Нет.

— Почему?

— Потому что… потому что… — Найз метнул растерянный взор на коня, на караванщика, на проход между стойлами, где суетились торговцы Виклеана и конюхи графа…

Купец знал! А если не знал, то догадывался, сомнений почти не оставалось, иначе зачем спрашивать, зачем шептать?.. А если он догадался про Белку… Если он расскажет графу…

В памяти Найза моментально возникли клетки над аркой, человеческие остовы в них, и в груди его захолодело.

Было похоже, что караванщик прочитал эмоции, разбушевавшиеся на лице мальчишки, потому что он выпрямился, положил руку на его плечо и кивнул:

— Наверное, потому что мне их лучше не видеть. Еще месяц. Зрелище не для слабонервных впечатлительных коммерсантов, я полагаю. Да?

Мальчик снова встретился с ним взглядом и медленно кивнул:

— Да. Пожалуйста.

Торговец сжал плечо Найза:

— Караван Виклеана добро помнит. Не бойся. А для поддержания образа чудом выжившего больного коняки было бы хорошо, если бы ты со своим рыцарем с этого момента обходил Гри стороной.

— Хорошо, — снова кивнул мальчик, не веря, что всё кончилось так замечательно и так быстро.

— Ну вот и славненько, — караванщик отступил на шаг и распустил морщинки в улыбке: — Давай, наводи тут порядок, умывайся и приходи в нижний зал графского дома. Его сиятельство нам грозился если не сказочным пиром, то очень сытным и вкусным обедом. Самым сытным и самым вкусным, какой только удастся приготовить нашим поварам из наших припасов на его огне.

* * *

Только возвращаясь из конюшен, мальчик немного рассмотрел замок.

Крепостные стены — куртины, увенчанные квадратными зубцами, возвышались клозов на двадцать и издали казались неприступными. Но если снаружи кладка крошилась лишь местами, то изнутри осыпь приняла катастрофический размах. Теперь Найз понимал, откуда на заднем дворе взялась странная мостовая из редкого, вдавленного в грязь битого камня: упавшие обломки не выбрасывались, а укладывались на землю, делая непролазную грязь после дождя просто непроходимой.

Стены графского дома, хозяйственных построек, башен — все были тронуты оспинами выпавших камней, оставивших на сером фоне неровные черные тени. Узкие окна замка и донжона в глубине двора больше походили на бойницы и наводили мальчишку, невзлюбившего этот место с первого взгляда, на мысль об укрывшихся за ними лучниках и соглядатаях. Мысли о шпионах вызывали и графские слуги, угрюмыми, плохо одетыми тенями сновавшие по двору. Ни одного открытого взгляда, ни одной улыбки, точно видели в торговцах неприятельский отряд, захвативший их безрадостную обитель.

Оставив надежду поговорить хоть с кем-нибудь из местных, Найз просто нашел колодец, налил воды в корыто, откуда поили скотину, стянул с себя заскорузлую вонючую одежду и быстро помылся: среди подарков мастера Виклеана сыскались и обещанные два куска мыла. Дрожа от холодного ветерка, мальчик натянул новый наряд и задумался, куда девать старый. Отстирать его в водопойном корыте он не желал даже пробовать: опыт подобной стирки в ручье был еще слишком свеж в памяти. Класть грязные вещи с обновками ему не хотелось тоже. Подумав с минуту, он махнул рукой, свернул грязное в узел и направился в конюшню. Пусть полежит там, пока он поищет в замке какую-нибудь добрую женщину, согласную за несколько башен сразиться с половиной грязи этого графства.

Оставив одежду под бдительным присмотром Армасара, Найз поспешил в дом, где, судя по словам караванщика, а теперь еще и по разносившимся ароматам, торговцев поджидал сказочный пир.

Когда он вошел, в зале на первом этаже уже стояли столы в пять рядов и скамьи, кое-где замененные чурбаками с брошенными на них досками. Женщины каравана суетились вокруг, расставляя посуду, извлеченную из багажа. У пяти очагов, лениво крутя вертела с бараньими тушами, сидели возчики. В шестом в огромном котле булькало что-то наваристое, красновато-прозрачное. Бульон из вяленых бычьих хвостов и овощей, сразу понял парнишка, за время пути успевший познакомиться со всеми изысками полевой далайнской кухни.

Даже после серого света дня полумрак зала, разрываемый лишь оранжевым пламенем факелов, показался темнотой. Но стоило глазам привыкнуть, как взгляд мальчика забегал по залу с завороженным отвращением, с каким рассматривают диковинного паука или мокрицу: какой он, дом человека, сажающего в клетки других людей? Выщербленный пол, стены, украшенные десятком голов неизвестных чудовищ, ветхими знаменами, алебардами, щитами и мечами, голые узкие окна, некоторые без стекол, закопченные дочерна балки, давно не скобленные столешницы… Можно было подумать, что замок заброшен или достался нерадивому управителю: следы запущенности и бедности отпечатались повсюду. Но не это занозой сидело в подсознании и не давало расслабиться, опуститься на скамью и насладиться покоем и теплом. Не понимая, что его могло насторожить, Найз снова обежал взглядом всё вокруг клоз за клозом — и осознал. Редким островком ухоженности на общем фоне запустения было лишь оружие, отполированное до блеска, будто только что от кузнеца. А над высоким дверным проемом в дальнем конце зала единственным во всем зале ярким пятном сиял герб.

«Точно как снаружи», — с холодком в груди вспомнил мальчик ворота, клетки и людей в них.

— Ты тоже это заметил… — на плечо Найза легла рука гардекора. — Похоже, его сиятельство имеет два достоинства: родовитость и воинственность. Или два недостатка?

— Три, если речь зашла о них, — незаметно присоединился к ним караванщик.

— И каков третий? Незнание адреса хотя бы одного стекольщика? — хмыкнул Фалько, чуть поеживаясь от разгулявшегося по залу сквозняка.

— Сын, — не принимая шутливого тона, ответил Виклеан.

— Разочарование отца-сноба?

— Полное и окончательное, чтобы не сказать, позор, — поджал губы купец, воровато оглянулся и прошептал: — Говорят, он дурачок.

Брови Фалько вопросительно приподнялись, и торговец кивнул:

— Да, именно в этом смысле. Радетель обделил его разумом. Других детей нет и не было. Жена умерла месяцев пять назад. Слухи ходят, что забил до смерти, когда узнал, что понесла от волка…

— Что?!

Караванщик недоуменно глянул на собеседника — и спохватился:

— Ах, да, вы же не знаете! Волками он называет свою личную гвардию. Головорезы, один паршивее другого, между нами говоря, откуда только таких набирает…

Гардекор неопределенно хмыкнул, давая понять, что личная гвардия из пай-мальчиков — гораздо хуже, а торговец меж тем продолжал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});