Читать интересную книгу Заглянуть в пустоту - Ира Берсет

— А жена?

— Лилька?! — на лице рассказчика появилось отвращение. Он скривился, будто откусил гнилое яблоко. — Стерва ещё та! Вот точно говорят, хорошим мужикам всегда мегеры попадаются, — заключил он и оглянулся на дверь магазина.

— А какой её дом? Где мне её найти?

— Хе! — развеселился мужчина. — Там же, где и Витька. Она год назад сгорела в своей хате. — Он указал рукой вдаль, — вон там, видишь, последняя, одни стены остались. Нажралась, как всегда и, видимо, заснула с цигаркой во рту. Хорошо, хоть дочки не было!

— Виолетты?

— Её…

— А где она была?

— По чём я знаю?

— А что ты о ней можешь сказать?

— О ком? О Виолетте? — мужик приподнял кепку и почесал затылок, — да ничего. Забитое существо. Тихая, запуганная. Её мать ненавидела, лупила, из хаты выгоняла. А вот отчим, Витька, любил её, как свою. Жалел. А как умер, так Лилька совсем с рельсов съехала. Так к бутылке прикладывалась, что потом и совсем помешалась. Лупила Виолеттку безбожно.

— Ясно… — задумчиво прошептал Войт. — А подруги у Виолетты были?

— А я откуда знаю? Ты вон, если хочешь, можешь у бабы Веры поинтересоваться. Она ихней соседкой приходилась. Да и вообще, та ведьма всё, что хочешь, знает, — засмеялся он, перекрестился и снова оглянулся на двери. — Ну, так что, я свободен? Вопросов больше не будет?

— Нет, спасибо, помог. Доброго дня, — сказал Марк Николаевич, а про себя улыбнулся, понимая, куда спешит мерловский мачо.

Баба Вера жила в небольшом уютном домике, обнесённом узорным свежеокрашенным забором. Гостя встретил звонкий лай маленького пекинеса с розовой ленточкой вокруг шеи. Войт позвал собаку, а сам подумал, что и она, и весь этот «пряничный» домик совсем не вяжутся ни с местом обитания, ни с самим названием населённого пункта. На лай собаки вышла небольшая опрятная женщина с круглым розовощёким лицом и ярко выраженной талией, туго перевязанной фартуком. От неё ароматно пахло пирожками и ещё чем-то сладким и очень знакомым, а сама она располагала к общению. Выслушав незнакомца, баба Вера принялась причитать, вытирая передником увлажнившиеся глаза. Через минуту Войт уже сидел на кухне, вдыхая цветочные ароматы, поедал пирожок с вареньем и слушал нескончаемый словесный поток щирой хозяйки.

— Бiдна, бiдна дiвчина! Така її доля. Мати її не любила, бо вона була нагуляна. Лiлька колись була нормальна жiнка, але якось погуляла с мiським та завагiтнiла. А той зник, безсоромний. Мати не дала їй позбавитися дитя. А потiм, як народилася дiвчинка, думали, як її назвати. А Лiлька i каже: «Вона менi сiро-буро-фiолетова!» Так i назвали — Вiолетта. А як Лiлька вийшла замiж за Вiтю, то начебто краще стало. Добрий мужик був, ладний. I Вiолетточка якось вилюднiла. А потiм… Ой, лишенько, — женщина закивала головой. — Їж, їж, синку. Все свiженьке. Ото печу, бо онукiв чекаю на вечерю. Вони живуть в Писарівцi. Син в мене дуже хороший, i жiнка в нього добра. Допомагають менi дiтки, дай їм Боже здоров’я та щастя… Бо щастя у тiй хатi, — она показала рукой в сторону соседского обугленного дома, — так бiльше i не було. Вiтя потонув, а Лiлька з ґлузду з’їхала. Вiолетта в мене часто ночувала. Таке миле дiтя! I допоможе, i слово добре скаже. А я їй льодяників нароблю з карамельного дерева. Любила вона їх дуже! І онуки мої люблять. Хочеш, і тобі дам? Ось тільки зробила, пахкотять на всю хату. — Она всыпала в прозрачный пакетик горсть маленьких красно-коричневых «стекляшек» и протянула гостю. Тот приблизил нос к гостинцу и воскликнул:

— Барбарис, что ли?! А я-то думаю — запах знакомый.

— Він самий, тільки натурального виробництва. Як зараз модно говорити — біо.

— Спасибо. Значит, Виолетта у вас часто бывала? — Марк Николаевич поспешил вернуться к теме.

— Так-так, — подхватила утраченную мысль бабуся. — Вiд мене i до школи їздила, в Кленове. А це так далеко! А вона на лісапедi туди й назад. Бо до школи в Писарiвцi не було кому її вiддати. Лiлька зовсiм спилася. А як була пожежа, то Вiолетточка була на роботi, на базі відпочинку «Золотий берег». Це в Верхнiй Писарiвці. Вона там мила, вбирала, а потiм по ночах ще й сторожувала, бо грошей не хватало… А що?! — вдруг спохватилась женщина. — А чому ти розпитуєш? З нею щось сталося? Бо я її вже цiлий рiк не бачила.

— Нет, нет, — поспешил успокоить её Марк Николаевич. — С ней всё хорошо. Она работает в моей фирме секретарём, и я просто решил навести о ней справки, — неумело выкручивался он. — Вы же сами сказали, что она очень замкнутая особа.

— Так, так… — подтвердила хозяйка. — Он воно як! Вiолетточка працює на фірмі. Це ж треба! А така тихенька була. Та й до навчання була не охоча. Я завжди бачила у неї в душi порожнечу. Хоча, — баба Вера поджала морщинистые губы, — якась дивна напруга теж вiдчувалася.

— Как это? — гость перестал жевать.

— Це коли людина має потенціал, але ховає його… — странно было слышать из уст пожилой женщины такое, и Войт улыбнулся, а баба Вера, будто прочитав его мысли, продолжила. — Зазвичай я такi термiни не вживаю, але ж з вашим прогресом нiкуди не подiнешся! — Що я казала? А, ну да, на Вiолетту дивилася порожнеча, тобто пустота росiйською, я це вiдчувала. Хто зна, може, зараз дiвчина заповнила її життям. Ну, то i добре, якщо так! Бач, як доля повернула! Хай їй щастить.

Сытый и отдохнувший Марк Николаевич попрощался с хозяйкой и вышел в предбанник. Он только сейчас обратил внимание на множество подвесных нитей, прикрепленных к потолку, на которых сушились пучки разных трав и растений. На деревянных полках вдоль стен располагались маленькие, большие, среднего размера баночки с какими-то непонятными надписями-каракулями. Он задержал взгляд на странного рода интерьере, а добродушная старушка пояснила:

— То травки — мої лiки. Моя мама лiкувала людей, а бабуся знахаркою вiдомою була. А я так, потрошку лікую. Людям добре — i менi непогано. На тобi мазь, будеш мазати шию, твій бiль скоро мине. Десь нерва просквозив, — она положила в руку опешившему гостю небольшую баночку и пытливо заглянула в глаза. — Жiнку тобi треба, а то засидiвся ти в парубках. Та не ту, що, як змiя, тебе жалить, а нормальну. Ну, нiчого, дуже скоро вона з’явиться…

«Неужели и правда ведьма?» — Думал Марк Николаевич, рассматривая останки дома Коваленко. — Как узнала, что второй день с шеей мучаюсь? А на вид такая приятная здоровая старушенция! Может, поэтому и здоровая, что с людей кровь пьёт? А я три пирожка съел. Неужели заколдовала? И теперь начну превращаться в оборотня, — мужчина улыбнулся своим мыслям и поддел носком туфли разломанную раму, в которой торчал кусок обуглившейся фотографии. Он поднял его и смахнул серый пепел. Это был портрет семьи Коваленко. На него смотрело серьёзное женское лицо, обрамлённое вьющимися чёрными волосами. Рядом, по всей видимости, стоял глава семейства Виктор, но огонь уничтожил середину изображения, оставив лишь голову и синие брюки с отглаженными стрелками. У них в ногах стояла совсем маленькая девочка с косынкой на голове и плюшевым медведем в руках. Мужчина приблизил снимок к глазам. «Виолетта…» — произнёс он вслух, и ему стало невообразимо неловко, даже стыдно за свою недоверчивость и чёрствость. Войт вздохнул и зачем-то положил фото во внутренний карман лёгкой куртки. — Пусть будет — как память о моём недоверии к людям…»

Иногда краткий миг может определить целую жизнь

Ирина Витальевна Осина вальяжно вышла из своей новенькой Ауди и направилась к парадному входу дома Потоцких, звонко выстукивая высокими каблуками по бетонной дорожке. Её зоркий взгляд из-под стильных солнцезащитных очков выхватил из симпатичной картинки местности плетёную беседку у пруда, а в ней двух людей, о чём-то мило беседующих. Женщина сбавила шаг и опустила очки на переносицу. Тут же её бордовые губы сделали радостный реверанс, а в глазах заиграл шальной огонёк. Через минуту каблучки плясали по спиралеобразной лестнице в доме, приближаясь к кабинету Потоцкого. Хозяин сидел за рабочим столом и что-то сосредоточенно писал на компьютере.

— Добрый день, Владлен Эдуардович, — поздоровалась секретарь и положила папку с бумагами на стол.

— Добрый, — сказал мужчина, не сводя с экрана глаз, — ты не иначе как из Москвы сюда добиралась.

— Пробки, Владлен…

— Ну да, ну да, — не дал ей договорить Потоцкий, отрываясь от работы и облокачиваясь на спинку объёмного кожаного кресла. — Спасибо, что привезла. Прости, что пришлось потревожить тебя в твой законный выходной, но дело не терпит отлагательств.

— Ничего страшного, я всё понимаю, тем более что я уже разобралась со всеми своими личными проблемами, — Осина была сама любезность. Мужчина задержал взгляд на её разрумянившемся лице и с улыбкой отметил:

— Хорошо выглядишь, Ирина Витальевна! Прямо сияешь! Есть причины?

— Конечно, — она ждала подобного вопроса, — как же не сиять, когда такая прекрасная погода! Солнечно, безветренно, тепло! Весна творит чудеса. Сразу настроение поднимается, а душа оживает… — на последнем слове она замедлила речь и пристально посмотрела на хозяина.