Читать интересную книгу Обменный ребенок - Кристине Нёстлингер

Я донес две сумки и три пакета с продуктами до дома, потом в два приема втащил все это в квартиру.

Билли была в ванной — сушила феном свои длинные волосы. Джаспер, сидя на полу в комнате, сортировал камни. (Не проходило и дня, чтобы он не занимался этим.)

Я оставил пакеты и сумки на кухне. Любящий порядок мальчик, каким я был, конечно же, убрал бы продукты в холодильник и в шкаф. Так я и сделал. Потом прочитал принесенную газету, дождался, когда Билли выключит фен, и позвал ее. Когда она вопросительно кивнула мне из ванной, я поманил ее в спальню родителей, чтобы рассказать всем сразу. Дабы не повторяться.

— Где моя газета? — спросил лежащий в постели папа.

— Ты купил мне ромашку? — спросила протирающая зеркало мама. (В спальне стоит восьмидверный шкаф: в каждую его дверь вмонтировано зеркало. Эти зеркала мама примерно по полчаса ежедневно протирает.)

Я сказал, что купил ромашку и газету. Но хочу сообщить что-то важное. И рассказал о жизни Джаспера. Не знаю, нарочно ли я описывал все это взволнованным голосом, но мама встревожилась не на шутку. Когда я дошел до того, как Мэри должна была расстаться с Джаспером, мама перестала полировать зеркало. А когда Джаспера отослали в интернат, она закурила, хотя в спальне этого делать не разрешалось. Когда я закончил рассказ, расстроенная курящая мама сидела на краешке постели, в которой лежал расстроенный курящий папа, А Билли, стоя у окна, утирала слезы.

— Ужасно! — прошептал папа.— Как поступают с детьми! Неудивительно, что они становятся такими! Как они его вообще не погубили!

Мама погасила сигарету о блюдце под папиной чашкой с ромашкой. (Для тех, кто ее знает,— поступок невообразимый.) И встала. Потом со словами: «Мне очень жаль! Правда!» — вышла из комнаты, неся блюдце с окурком. Папа уставился в стену, задумчиво теребя переносицу.

Билли прервала молчание:

— А вы еще хотите от него отделаться! Ничего себе!

Папа испуганно забормотал:

— Нет! Нет! Конечно же, нет! — Он не догадывался, что я подслушал их разговор.

Мама вернулась в спальню.

— Я ведь не знала, что с ним, бедным, творится! — сказала она.

— Но теперь-то ты знаешь! — закричала Билли.

Мама кивнула.

Воскресенье, 2 августа

Мама решилась на большее, чем я рассчитывал. Она открыла кладовку и попросила Билли сообщить Джасперу, что он может когда угодно брать все, что ему заблагорассудится. В ответ Джаспер улыбнулся ей, правда нерешительно.

Папа встал с постели к обеду. Он сказал, что ему получше и не хотим ли мы куда-нибудь пойти. (Прошу обратить внимание: он не приказывал, а спрашивал о наших желаниях.) А Джасперу он сказал: «Have you a wish to for bring the day?» («У тебя есть пожелания на сегодняшний день?»)

Джаспер, улыбнувшись, ответил: «Да. Пойти в Пратер к автоматам!» (Джаспер говорит по-немецки лучше. Просто он хотел экономно высказать свои пожелания.)

Папа поехал с нами. И обошел все автоматы. Думаю, это доставило ему удовольствие. Билли нашла это трогательным и была права.

Понедельник, 3 августа. Вторник, 4 августа. Среда, 5 августа. Четверг, 6 августа. Пятница, 7 августа

Дома у нас потрясающе пахло, потому что мама четырежды в день жарила для Джаспера картошку и попеременно то макрель, то селедку, даже форель. Помните, его любимая еда — «Fish and Chips».

Джаспер ел как сумасшедший. И всякий раз одаривал маму широкой улыбкой, на которую мама отвечала тем же. Они улыбались друг другу, как свежепокрашенные игрушечные лошадки. Но чтобы поговорить — до этого еще не дошло.

Папа каждый вечер приносил Джасперу английские комиксы. Тот допоздна ими занимался. Но иногда он читал книгу, привезенную с собой. Это была «Finnegans Wake» («По следам Финегана») Джеймса Джойса. Джаспер сказал, что не все ему там понятно, но книга замечательная.

Вечером мы впятером играли в покер. Иногда — в кости. Выяснилось, что мама потрясающе играет и в кости, и в карты. Играет с азартом. «Как ее отец!» — сказал папа. А мама ответила: «Совершенно верно. Потому-то я и против карт».

Ночной фильм в пятницу мы тоже смотрели все вместе. И много смеялись над папой. Он периодически засыпал, но при громких выстрелах вскидывался и бормотал: «Какая жестокость!» Потом опять засыпал.

В пятницу вечером, перед фильмом, Джаспер вымылся сам. Без понуканий. Мама была горда.

— Мне его похвалить? — спросила она меня. Я считал это излишним. Но похвалить мою маму было не лишним. Я ей и сказал, что она просто «молоток».

Мама обрадовалась:

— Я ведь не изверг! Когда я знаю, в чем дело, не встану же я поперек. Я ведь понимаю.

Билли, услышав это, укоризненно сказала:

— Вот это мне и претит. Просто любить людей, без понимания, ты не можешь!

Я попытался успокоить Билли. Но она закусила удила:

— Ты любишь людей только за благоразумное поведение. А Джаспера ты не любишь. Ты ему сочувствуешь. Но любовь — это совсем другое. И нас ты не будешь любить, если мы не захотим учиться, будем красть деньги или курить гашиш.

Мама в течение ее речи становилась все бледней и растерянней.

— Перестань! — закричал я.

Мне это жутко не понравилось. Билли вела себя точно как мать Роберта. Было это так: Роберта ожидала трескучая двойка по математике. Он напрягся. Трудился как шмель и к концу года заслужил твердую тройку. С нею он гордо отправился домой. Но не дождался поздравлений матери, а выслушал долгую нотацию: дескать, он легко мог получить четверку или пятерку, если бы работал больше.

Когда кто-то старается, как сейчас моя мама или какой-то ребенок, его надо поддержать, похвалить, а не указывать, чего он еще не сделал.

А в остальном это была чудесная неделя. И если действительно в семьях бывает что-то похожее на гармонию, я ее почувствовал в эти дни.

Суббота, 8 августа. Воскресенье, 9 августа

Мы готовились к путешествию по Австрии. Мама сходила с Джаспером купить ему плавки и ласты. Папа подарил Джасперу мировой чемодан для камней. Снаружи — жестяной, внутри — бархатный, со многими отделениями и замками.

Джаспер прямо обалдел от счастья. Чтобы показать это папе, он вымылся в субботу и в воскресенье. И поднял все салфетки, брошенные перед этим.

А в воскресенье вечером он спросил меня, отчего так изменились мои родители. Понимаете? Ведь не мог я ему сказать, что они потрясены его историей. Поэтому ответил:

— Им всегда нужно время, чтобы проявить себя.

— Мне тоже,— сказал, улыбаясь, Джаспер.

ВТОРАЯ ПОЛОВИНА СРОКА. Понедельник, 10 августа. Вторник, 11 августа. Среда, 12 августа. Четверг, 13 августа. Пятница, 14 августа

Первые пять дней мы провели на Аттерзее. Все время светило солнце, но вода в озере оставалась зверски холодной. Джаспера это не пугало. Он плавал часами. У одного папиного друга там была парусная лодка. Джаспер был от нее в восторге. Когда он вырастет, сказал он, его отец помрет и завещает ему деньги, тогда он купит себе парусную лодку, отрастит длинную бороду и будет жить на воде.

Все служащие отеля называли Джаспера «Кетчупом», потому что в обед он неизменно заказывал себе три порции жареной картошки и бутылку кетчупа. Местная рыба ему не нравилась, хотя и была здесь фирменным блюдом. Мама говорила, у Джаспера какой-то вкусовой дефект: «Больше всего ему нравится почти обугленная рыба».

Вкус у Джаспера был действительно странный. Например, он брал пакетик леденцов, опускал их в воду, потом выкладывал на горячий от солнца подоконник и сушил до тех пор, пока леденцы не станут липкой массой. Затем совал их в холодильник, чтобы они затвердели. Только после этого, причмокивая, их сосал.

За завтраком он размешивал в молоке ложек шесть абрикосового джема. А пиво, которое ему заказывал на ужин папа, подслащивал. (Мама была против пива. Но папа ее успокоил, сказав, что в ее ореховом торте с ромом больше алкоголя, чем в стаканчике пива.)

В четверг мы собирались на прогулку под парусом. Джаспер хотел взять с собой жестяной чемодан: папин друг тоже интересовался камнями,

...И сейчас для меня загадка то, что случилось дальше. Билли, Джаспер и я стояли в вестибюле отеля. Чемодан Джаспера был у его ног. Мы ждали маму с папой. Они были еще в своей комнате. В вестибюле какой-то маленький мальчик играл с резиновым мячом. Мяч подкатился к нам. Джаспер его остановил и хотел было отфутболить к мальчику. Но... решив, что с такого расстояния мальчик его не поймает, сделал несколько шагов вперед. Мальчик поймал мяч. Мы с Билли крикнули: «Браво!» Малыш опять послал мяч, на этот раз мне. А я — ему. Игра длилась буквально минуту. Когда мы отвернулись от малыша, чемодана уже не было. Мы искали его везде. Напрасно! Билли удивлялась: «Это ведь глупо — красть камни!»

Джаспер был так расстроен, что не заметил, как упал маме на грудь и залился слезами, а мама гладила его по голове. В отеле засуетились, кинулись на поиски чемодана «Кетчупа». Джаспер же ничего этого не замечал. «I wish I was dead» («Я хочу умереть»),— бормотал он у мамы на груди. А мама шептала: «Oh, no, my dear, oh no» («Нет-нет, дорогой!»).