Экипаж мгновенно принимает необходимые меры: полетели в море спасательные средства – круги, шары, концы… и вот поднимают на борт потерпевшего.
Гляжу – унтер-офицер в мокром виде. Внешностью не блещет, однако отряхнулся, прокашлялся и взял под козырек:
– Сержант итальянской армии Джулико Бандитто к вашим услугам.
– Да какие уж тут услуги! – говорю я. – Скажите, дорогой мой, спасибо, что так обошлось, да расскажите, как вы сюда попали и что мне с вами делать?
– Прогуливаясь в нетрезвом виде, сдут ветром в море. Прошу вас, капитан, высадить меня в любом месте на итальянском берегу.
– Э, батенька, – говорю я, – далеконько же вас занесло! Италия-то вон где…
– Италия везде, – перебил сержант. – И здесь, – показывает направо, – Италия, и здесь, – показывает налево, – Италия… Весь мир – Италия!
Ну, я спорить не стал. Думаю: «Хмель-то у него еще не прошел, так чего с пьяным разговаривать?»
Опять же пришлось принять во внимание, что в те годы такие вот молодчики в Италии взяли верх над народом и весь мир собирались к рукам прибрать. И невдомек было этим жуликам и бандитам, что их главный бандит до того высоко сапоги занесет, что так, вверх сапогами, его и повесят…
Ну, а тогда ходил он еще вверх головой и чужую землю топтал. Да-с.
В общем, я возражать не стал. Думаю: «Разделаюсь поскорее с таким гостем, и то хорошо».
– Ладно, – говорю, – Италия так Италия. Куда вас поточнее-то? Сюда или туда?
– А вон, – говорит, – туда, к тем скалам, прошу вас.
Ну, я, ничего не подозревая, причаливаю к скалистому берегу, подаю сходню. Тут мой сержант опять берет под козырек:
– Благодарю вас, господин капитан. А теперь потрудитесь сойти с судна.
– Полноте, батенька, некогда мне, да и не к чему. Идите уж…
– Ах так? – говорит он, достает свисток, и вдруг, понимаете, из-за скал налетает рота головорезов. Щелк-щелк! – и, гляжу, весь мой экипаж в наручниках, и я в том числе.
Подхватили нас под микитки и повели по сильно пересеченной местности. Кругом скалы, горы, бесплодная почва… Ну, привели в лагерь, доложили. Мы стоим, ждем.
Наконец выходит полковник с тарелкой в руках; стоит, уплетает макароны.
– Ага, – говорит, – вторглись на итальянскую территорию. Все ясно: судно конфисковать, людей поставить на полевые работы, о дальнейшем запросить Рим.
Ну, и погнали нас на работу. За день мы намучились, проголодались. Хорошо еще Фукс запустил руку в торбу к мулу, извлек горсть овса – только и поели.
А к ночи приходит сержант Джулико. Пожалел все-таки, отблагодарил за спасение: принес тарелку макарон из своего пайка.
Неприятно принимать такие подачки, но голод, как говорится, не тетка. Я разделил макароны по-братски, отведал. Лом – тот отсутствием аппетита никогда не страдал – набросился, а Фукс, смотрю, чванится: понюхал и нос воротит.
– Разве это макароны? – говорит он. – Это же скверная подделка. Ай, господин сержант, у вас здесь такой благодатный климат, а вы всякую дрянь едите и кукурузу сеете! Да здесь можно такую макаронную плантацию развести, что на всю Италию хватит! Вы доложите полковнику: я, если угодно, сделаю опытную посадочку. У меня и рассада есть – на судне осталась.
Я глаза вытаращил: до чего же врет парень! А Джулико этот уши развесил и действительно побежал докладывать. И что бы вы думали: отдали нас в распоряжение Фукса, отвели ему участок, принесли с «Беды» макароны, кругом поставили караул. Сам полковник пришел.
– Сажайте, – говорит, – но смотрите: обманете – шкуру спущу!
Я вижу – этот действительно спустит, ну и решил предостеречь Фукса.
– Бросьте вы это дело, – шепчу я, – ведь ничего не выйдет, кроме неприятностей…
А он только рукой махнул:
– Будьте покойны, Христофор Бонифатьевич. Только тихо!
И вот, понимаете, раскопали мы не торопясь грядки. Фукс на виду у всех наломал макароны, посадил, поливает.
И представьте, через три дня взошли! Сперва этакие, знаете ли, зеленые росточки, потом листочки…
Фукс ходит, окучивает, рассказывает итальянцам:
– Это вам не какая-нибудь дешевая подделка, это натуральный продукт! Вот вырастут повыше, станут в рост человека, тогда вы их косите, листья обламываете на корм скоту, а стебли бросаете прямо в кастрюлю, варите – и получаете превосходное кушанье.
И поверили итальянцы. Да и я, признаться, поверил. Убедительно. Растут ведь. Факт! И вот этот полковник спрашивает:
– Нельзя ли засеять все поле?
– Нет, почему же, можно, пожалуйста, – говорит Фукс, – только семенного материала маловато. А если ваши сеять, их надо спиртом поливать, иначе не взойдут.
– Ну что ж, мои молодцы польют, – говорит полковник и распорядился.
На другой день выкатили цистерну спирта, высыпали все макароны, что были, соорудили цепы, обмолотили, засеяли и пошли поливать. Но только, знаете, на поле немного попало, все больше в рот солдатам. Вечером и полковник прибыл, тоже пригубил, и такое пошло веселье по всему лагерю: песни, шум, драки начались. А к ночи взошла луна, лагерь утих, только храп слышен по полю. А мы скорее на берег, на «Беду». Подняли паруса и пошли.
– Ну, – говорю, – Фукс, вам бы агрономом быть, а не матросом. Как это вы достигли такого совершенства? Ведь это чудо, чтобы макароны проросли.
– Никакого чуда, Христофор Бонифатьевич, просто ловкость рук, – отвечает Фукс. – У меня горсточка овса осталась в кармане, а с овсом не то что макароны – окурки и те взойдут.
Вот оно как. В общем, благополучно ускользнули. Ну, а на другой день я обогнул мыс Гвардафуй и пошел прямо на юг.
Глава IX. О старых обычаях и полярных льдах
Океан встретил нас ровным пассатом. Идем день, другой. Влажный ветер несколько умеряет жару, однако прочие признаки указывают на пребывание в тропической зоне. Синее небо, солнце в зените, а главное – летучие рыбы. Замечательно красивые рыбки! Порхают над водой, как стрекозы, и дразнят душу старого моряка. Недаром, знаете, летучая рыба – символ океанского простора.
Вот эти рыбки, будь они неладны, воскресили во мне воспоминания юности, первое плавание… экватор…
Экватор, как вам известно, линия воображаемая, однако вполне определенная. Переход ее с давних пор сопровождается небольшим самодеятельным спектаклем на корабле: якобы морской бог Нептун является на судно и после непродолжительной беседы с капитаном, тут же на палубе, купает моряков, впервые посетивших его владения.
Я решил тряхнуть стариной и возродить этот старый обычай. Тем более, декорации несложные, костюмы тоже – с этой стороны постановка трудностей не представляет. Но вот с актерским составом просто зарез. Я, знаете, единственный бывалый моряк на судне, я же и капитан, и волей-неволей мне же приходится изображать Нептуна.
Но я нашел выход: с утра приказал выставить бочку с водой, затем сказался больным и вплоть до выздоровления по всем правилам сдал Лому командование судном. Лом выразил мне соболезнование, однако с удовольствием заломил фуражку на капитанский манер и приказал Фуксу чистить медные части.
А я заперся в каюте и занялся подготовкой: сделал бороду из швабры, соорудил трезубец, корону, а сзади прицепил хвост наподобие рыбьего. И должен без хвастовства сказать: получилось отлично. Я, знаете, посмотрел в зеркало: ну, куда там – Нептун, да и только. Как живой!
И вот, когда, по моим расчетам, «Беда» пересекла экватор, я в полном облачении поднялся на палубу…
Результат получился необычайный, но несколько неожиданный. Отсутствие предварительной проработки спектакля и незнание старых морских обычаев направили воображение моего экипажа в нежелательную для меня сторону.
Я вышел.
Мой старший помощник Лом гордо стоял у штурвала, пристально вглядываясь в горизонт. Фукс, обливаясь потом, усердно «драил медяшку».
Летучие рыбы по-прежнему порхали над волнами.
Спокойствие царило на палубе корабля, и мой выход в первый момент остался незамеченным.
Ну, я решил обратить на себя внимание: грозно стукнул трезубцем и зарычал. Тут оба они встрепенулись и замерли от изумления. Наконец придя в себя, Лом нерешительно шагнул мне навстречу и смущенным голосом произнес:
– Что с вами, Христофор Бонифатьевич?
Я ждал этого вопроса и заранее подготовил ответ в стихотворной форме:
Я Нептун – морское чудо,Мне подвластна вся вода,Рыбы, ветры и суда.Рапортуйте мне: откудаИ куда идет «Беда»?
Тут лицо Лома выразило мгновенный испуг, который затем перешел в отчаянную решимость. Лом бросился, как леопард, облапил меня своими ручищами и потащил к бочке. – Поддержать капитана за ноги! – скомандовал он на ходу.
А когда Фукс выполнил приказание, Лом добавил несколько спокойнее:
– Старика хватил солнечный удар, необходимо освежить ему голову.