губами в задумчивости.
— Я расспрошу, благородная эрти. Товар редкий… — он угодливо склонился, снова сложив перед собой руки. Я небрежно кивнула.
— Хорошо.
Итак, по списку: швея, врач, хореограф, евнухи.
Мда, как-то я не с того начала. Определенно, ни рыжую наемницу, ни какую бы то ни было другую чужеземку я развлекать гостей не отправлю уж точно. Значит, мне нужна отдельная специалистка… скажем, по досугу. Аниматор для взрослых мальчиков, ага. Больше одного гостя все равно у Ирмаина почти не бывает.
Ну хорошо, чужеземок не отправлю. А кого отправлю? Честно говоря, с любой из невольниц выйдет… плохо. Даже если она сама будет не против, я никогда не узнаю, что у нее на душе и как ее для такой покорности ломали.
Может, мне нужна свободная?
В принципе, наложницы — далеко не всегда невольницы. Ирмаин просто подсказал мне самый простой и быстрый путь: купить сколько надо девушек на рынке. Но многие небогатые семьи охотно отдают своих дочерей в гаремы — для них это означает сытую и обеспеченную жизнь. У наложницы, рожденной свободной, куда больше прав по сравнению с невольницей. Другое дело, что девушек опять-таки никто не спрашивает…
Опять ерунда получается.
Может, надо поискать специалистку в местном доме удовольствий? Наверняка там тоже много невольниц или проданных родителями свободных, но бывают ведь и исключения…
Да, свои бордели в Зенаиле, как ни странно, тоже есть. Память Нилы мало что могла подсказать мне на эту тему, но, насколько я понимаю, дома удовольствия обслуживают в основном не знатных господ, у которых есть собственные гаремы, а скорее представителей среднего класса — тех, у кого есть какие-то деньги, но нет возможности или желания постоянно содержать нескольких женщин. Может, еще и приезжие туда захаживают.
Только вот вряд ли благородная эрти может наведаться в дом удовольствий под благовидным предлогом. Ладно, об этом стоит еще подумать.
Я жестом подозвала своего невольника. Перед ним было неловко — мне представили всю прислугу разом, и никаких имен я, конечно, сразу не запомнила. Стоило переспросить еще по дороге, но мне как истинной дочери своего мира и своего времени хотелось прежде всего извиниться перед пожилым человеком за свою забывчивость. А здесь это не принято, он не поймет, если я стану расшаркиваться.
— Как твое имя? — негромко спросила я.
— Керим, моя эрти, — он поклонился почтительно, но без того липкого подобострастия, что так раздражало в торговце. Кажется, старый Керим даже относится ко мне чуть покровительственно — не позволит себе лишнего слова, но видит во мне юную девочку, которая нуждается в заботе. Что ж, это даже хорошо.
— Керим, мне нужно найти пару евнухов. Покажешь, где их искать?
— Да, моя эрти. Только… вы хотите приобрести уже оскопленных рабов? Евнухи обычно служат в гареме пожизненно. Заново на продажу их отдают, если евнух в чем-то провинился или имеет какой-то изъян. Но вы можете приобрести пару подходящих юношей. Оскопить их можно здесь же, на рынке. Это быстро — зельями и обезболивают, и заживляют сразу, так что после раб обычно сразу может идти. Я покажу вам, где проводят процедуру.
Я прикрыла глаза. Ну да… наверное, здесь это примерно как купить в рыбном ряду живого судака и отнести к ларьку в конце ряда, где за небольшую плату тебе этого судака почистят и выпотрошат. Очень удобно.
…Парнишку я увидела сразу. Он сидел у столба, но цепей на нем не было. Может, потому что с цепями было бы неудобно держать музыкальный инструмент — нечто вроде небольшой гитары без “талии”, с чуть более длинным грифом. Танбур, выудила я из памяти Нилы. Кажется, на Земле тоже есть танбуры, только в них струн поменьше.
В отличие от мускулистых рабов, которые продавались как носильщики и работники, этот был одет — и шальвары на нем, и жилетка, правда, последняя на голое тело. А вот голова не покрыта. Лет ему, наверное, 17-18, если не меньше.
— Играй давай! — Торговец ткнул в парнишку длинной палкой, и тот, шмыгнув носом, принялся перебирать струны, наигрывая что-то тоскливо-заунывное.
А ведь музыкант тоже пригодится, пришло вдруг мне в голову. Танцующим красавицам нужен аккомпанемент.
Да и, если честно, просто жалко стало этого замурзанного мальчишку.
— Сколько? — коротко спросила у торговца. Тот пробежался по мне оценивающим взглядом и чуть заметно поджал губы. Впрочем, ответить все же соизволил.
— Два золотых.
— Сколько? — у меня едва глаза на лоб не полезли. Рыжую я купила за три, но то — иноземная диковинка, товар штучный. — За бесполезного мальчишку? За два золотых можно купить красивую невольницу!
Торговец безразлично пожал плечами.
— Смазливых мальчиков тоже берут неплохо. Не евнухом в гарем, так в дом удовольствий. Некоторым господам нравится. А этот еще и на танбуре играет, и поет неплохо.
Ммм, какие перспективы у парнишки вырисовываются! Прямо и не знаешь, что предпочесть, все так вкусненько…
Музыкант тем временем отчетливо позеленел и взял фальшивую ноту. Я поморщилась.
— Я его забираю. Керим, расплатись.
Если Керим и не одобрил моего выбора, то показывать этого себе не позволил. А торговец радостно потер руки — кажется, стоило бы все же поторговаться.
— Ваш господин не пожалеет, благородная эрти! А выхолостят вам его туточки, рядышком — воон где крыша зеленая…
Цвет лица моего нового приобретения, изначально вполне смуглый, уже практически сравнялся с той крышей. Мальчишка рефлекторно прикрыл танбуром то место, которым так дорожит большинство мужчин. Однако на его запястье уже защелкнулся браслет подчинения. Рядом скалилась рыжая, глядя на меня с ненавистью. Извини, милая, пока не до объяснений…
В небольшую будочку под зеленой крышей мы вошли все вместе — я, рыжая наемница, Керим и юный музыкант, дробно отстукивающий зубами.
Мясник — иначе мне его сложно назвать — сидел тут же, скучающе полируя свои инструменты. Одет он был примерно так же, как большинство торговцев здесь — в шальварах и халате из яркой, но недорогой ткани и небольшой чалме. Единственным отличием оказался широкий фартук на объемистом пузе. Неудобно, наверное, к “пациентам” наклоняться-то…
При виде нашей компании он расплылся в угодливой улыбке и безошибочно остановил взгляд на мальчишке.
— Благородной эрти угодно…
— Угодно, — прервала его я и обернулась к парнишке. — Как тебя зовут, кстати?
— Р-рами, — выстучал он зубами, едва, кажется, не прикусив язык.
— Возможно, благородной эрти стоит выйти на время процедуры, — мясник сложил перед собой руки. — Велите ему слушаться меня.
— Да,