Читать интересную книгу Конан и честь империи - Джеральд Старк

– Неужто брат Бомбах? – растерянно уточнил Темвик.

– Кто ж еще? – дознаватель чуть скривился. – Топает в первых рядах, его голосину ни с кем не спутаешь. Святой брат давно и искренне ненавидит колдунов вообще, а гиперборейцев в особенности. Его ненависть возрастает с каждой выпитой кружкой белого крепкого. Сегодня, надо полагать, он успел влить в себя не менее бочки – для пущего красноречия и убедительности. Горожане к нему охотно прислушиваются, так что… – Рэф выразительным жестом обвел стремительно пустеющую улицу.

Упомянутый брат уже добрых три десятка лет служил звонарем и сборщиком милостыни в митрианском храме, что на Ветреном холме. Почтенный монах слыл рьяным поборником справедливости, любителем разбирать чужие споры – а после с изрядным шумом праздновать примирение враждовавших сторон где-нибудь в трактире на окраине, подальше от строгого взора отца настоятеля – и в общем-то считался человеком мирным… пока речь не заходила о колдовстве либо же о гиперборейцах.

Появление в окрестностях столицы магической школы святой брат воспринял философски, ограничившись подачей жалобы королю и парочкой не приведенных в исполнение угроз в адрес ее основателя, Тотланта Луксурского. Однако незатихающую войну с гиперборейцами брат Бомбах вел увлеченно и самозабвенно, привлекая как можно больше сторонников и повсюду разглагольствуя о счастливых временах, кои непременно последуют сразу по полному и окончательному истреблению мерзких чернокнижников, прячущихся за крепкими воротами усадьбы в конце Медовой аллеи.

Сегодня неугомонному монаху представилась долгожданная возможность обратить свои замыслы явью… чем он незамедлительно воспользовался.

– Их там наберется с полтысячи или даже поболее того, – заметил Грайтис. – И они так раззадорились, что не остановятся, даже если мы кликнем стражу из окрестных кварталов. По правде говоря, не хотелось бы этого делать. У каждого из наших гвардейцев в этой толпе сыщется кум, приятель, сводный брат… Они предпочтут постоять в сторонке и не вмешиваться. Хотя мне весьма не по душе тот беспорядок, который вознамерились учинить прихожане брата Бомбаха.

– Может, стоит поговорить с этим святым отцом? – напомнила о себе слегка встревожившаяся Ренисенб. – Убедить его, что подобными действиями он ничего не добьется, а пошедшие за ним люди рискуют пострадать… Они ведь не собираются в самом деле штурмовать посольство?

– Еще как собираются, – заверил волшебницу Темвик и озабоченно нахмурился. – Вряд ли у них выйдет что-нибудь толковое, а вот проломленных голов и помятых ребер к вечеру насчитается изрядно, – управитель королевского замка оглянулся, жестом подзывая к себе гвардейского десятника и негромко отдавая тому какое-то распоряжение. Выслушав, гвардеец кивнул и пришпорил коня – явно отправился за подмогой. – Полсотни стражников нам не помешает… вот только поспеют ли они в срок? Нужно попытаться убедить их разойтись. Я про погромщиков, ясное дело.

– Валяй, попробуй, – хмыкнул Грайтис. – У меня, знаешь ли, всего одна жизнь, я ей очень дорожу и потому с места не двинусь. Как ты своей – не знаю. Госпожа Рени, не лучше бы тебе вернуться в цитадель? Неизвестно, чем тут все обернется…

– Как что-нибудь интересное, так бедную женщину сразу выставляют за дверь? – сварливо осведомилась стигийка. – Ну уж нет! Благодарю за заботу, но я предпочитаю остаться и насладиться этим любопытным зрелищем до конца.

– Тогда едем, – удрученно мотнул головой Магнуссон, и кавалькада загромыхала вниз по потрескавшемуся деревянному настилу Рудной улицы, вслед за удаляющейся толпой, продолжавшей на все лады выкликать проклятия злокозненным колдунам. – Хотел бы я знать, с чего им взбрело в головы обвинить во всех неурядицах именно гиперборейцев? Почему не немедийских лазутчиков? Или, скажем, туранских торговцев желтым лотосом?

– Сила традиции, – без малейшего признака насмешки пояснил Рэф. – В бедах Пограничья всенепременно повинны гиперборейцы, – он помолчал и добавил, словно рассуждая сам с собой: – Вряд ли им удастся взять усадьбу. Лет шесть назад, когда случился неурожай и мор, уже пробовали, но стены там крепкие, а охрана свое дело знает туго… Покричат вволю, пошвыряются камнями и разойдутся – заливать горе в ближайших трактирах.

* * *

Особенностями характера и телосложения брат Бомбах чрезвычайно напоминал ристалищного зингарского быка, хотя вряд ли об этом догадывался. В данный миг, когда почтенный брат стоял, крепко упершись в землю поношенными сандалиями и упрямо наклонив лысоватую крупную голову, сходство особенно бросалось в глаза. Не хватало только пары длинных, изогнутых на концах рогов, чтобы пропороть ими любого, рискнувшего встать на пути.

Первой возможной жертвой, к его величайшему сожалению, вполне мог оказаться некий Грайтис Дарго, по злой прихоти судьбы – ширриф Вольфгарда со всеми вытекающими последствиями в виде, скажем, возможности быть затоптанным толпой. В душе Грайтис клял себя последними словами: если с самого начала понимал, что попытка любых переговоров с разъяренными обывателями обречена на провал, то какого ляда потащился рисковать жизнью? Покрасоваться напоследок захотелось? Что ж, покрасовался: хотя ширриф восседал на коне, а митрианец громоздился на своих двоих, Грайтиса не оставляло пакостное ощущение, что монах с изрядным раздражением косится на него сверху вниз.

И беседа, похоже, тоже прочно зашла в тупик. Если в представителей королевской власти еще не летели тухлые овощи, так исключительно благодаря авторитету святого брата. Или таковые овощи приберегались для более важной цели – обитателей гиперборейского посольства.

– Братия возлюбленные! – вновь возопил митрианец, отвернувшись от ширрифа с его небольшой свитой и обращаясь к разгоряченной пастве. – Час решительный настал ныне! Пришло время искоренить злокозненных гиперборейских магиков, а такодже и омерзительные создания их, огнем и хладной сталью! Ибо доколе можно терпеть на священной земле предков наших сей колдовской вертеп! Обитель чернокнижия, колодезь зла неисчерпаемый! Подымемся, как один, люди!..

В усадьбе меж тем старательно делали вид, будто никакой толпы под стенами вовсе не существует. Никто не высунулся на разноголосый шум и выкрики, маленькая дозорная башенка над воротами вопиюще пустовала, и создавалось обманчивое впечатление, будто подворье разом обезлюдело.

– Отцу настоятелю это здорово не понравится, брат Бомбах, – крикнул ширриф, наклоняясь с седла. – Разве в обычаях у служителей Митры Милосердного возжигать гнев в сердцах людских, а наипаче вдохновлять неразумных на суд скорый и неправый? Не говорил ли Творец: «Не в мече сила, но в слове, не в избиении иноверцев, но в обращении заблудших»? Одумайтесь, брат!