– Они могут высаживаться прямо в эту минуту, в нескольких ярдах от нас.
– Если так, то мы должны их слышать. Или они плывут тихо, как мы, и тогда мы окажемся в такой же ловушке, в какую хотели загнать их.
– Верное предположение, – заметил Холдидж.
Сказав это, он вытянул руку, схватил свисающую ветку и остановил каноэ.
– Ну, ребята, если…
– Тсс! Смотрите! – волнующим шёпотом прервал его Хаверленд.
Все повернули головы и увидели то, что казалось горящей свечой, плывущей по реке. Это была небольшая точка света, которая сияла красным. Она озадачила наших друзей. Она двигалась так бесшумно, скользила так ровно, как будто само течение несло её.
– Что это такое?
– Стойте! – крикнул Холдидж. – Это каноэ впереди. Мы видим горящую трубку. Ваши ружья готовы?
– Да, – ответили остальные достаточно громко, чтобы их услышали.
– Гребите прямо к ним и стреляйте, как только увидите вашу цель. Вперёд!
В тот же миг он отпустил ветку, и двое налегли на вёсла. Лодка понеслась вперёд, как пуля. Казалось, она разрежет другую лодку надвое. Через минуту появились три смутные фигуры, и карающие ружья были подняты. Вдруг свет «маяка» погас, и индейское каноэ исчезло, как по волшебству.
– Это трюк! – взволнованно воскликнул Холдидж. – Вперёд! Далеко они не уйдут, будь они прокляты!
Двое отложили ружья и снова взялись за вёсла. Холдидж направил вверх по течению, поскольку ему показалось, что индейцы повернули туда. Он наклонил голову, ожидая увидеть в тумане фигуры врагов, но он ошибался. Ни один дикарь не показался перед его глазами. Он разворачивал её, направлял поперёк течения, вверх и вниз, но всё было бесполезно. На этот раз они потеряли свою добычу. Индейцы, несомненно, услышали преследователей, взялись за вёсла и безмолвно исчезли.
– Минутку! – скомандовал Холдидж.
Они остановились, и он напряжённо вслушался.
– Слышите что-нибудь? – спросил он, затаив дыхание и наклонившись вперёд. – Там! Слушайте!
Они различали только рябь на воде, которая затихала с каждой минутой.
– Они ниже нас. Быстрей!
Хаверленда и Грэма не нужно было уговаривать. Каноэ на огромной скорости понеслось над водой. Уже поднялась луна, ветер кое-где разогнал туман, и в некоторых местах было ясно, как днём. Иногда они пересекали такие места, которые были шириной от нескольких футов до нескольких родов [2]. Отсюда были хорошо видны берега с обеих сторон. Они бессознательно замирали от ужаса, понимая, как легко враг может скрыться.
Когда они пересекали одно из таких мест, более широкое, чем обычно, они заметили, что индейское каноэ приближается к другому берегу. Между ними было всего сто ярдов, и они бросились вперёд на огромной скорости. Светлых мест стало больше, и туман очевидно исчезал. Поднялся ветер, который быстро его разгонял. Холдидж держался около восточного берега, чувствуя, что враг высадится на этой стороне.
Неожиданно туман целиком перекатился с реки в лес. Светила яркая луна, и преследователи огляделись, ожидая увидеть врагов совсем близко. Но они были обречены на разочарование. Только рябь от их собственного каноэ тревожила воду. Луна висела прямо над ними, и на берегах не было тени, которая могла бы спрятать хоть кого-то. Индейцы очевидно высадились на берег и сейчас были далеко в лесу.
– Бесполезно, – мрачно заметил Хаверленд. – Они ушли.
– Какое горькое разочарование, – добавил Грэм.
– Для меня оно ещё горше, чем для вас, – сказал Холдидж. – У меня старый счёт к этим дьявольским мерзавцам. Сегодня я надеялся сделать кое-что, но мне помешали. Сейчас нам нечего делать. Они ускользнули, это понятно, и мы должны попробовать другие способы. Вы, конечно, устали и телом, и духом. Давайте высадимся на берег, отдохнём и обсудим наши дела.
Удручённые, мрачные, Хаверленд и Грэм направили каноэ к берегу.
Глава 10. Два индейских пленника
Когда Сет ударил обречённого дикаря томагавком, это было так внезапно, так неожиданно, так поразительно для индейцев, что они несколько мгновений не двигались и ничего не говорили. Голова была расколота почти надвое (поскольку руку вело всепожирающее чувство), и мозги забрызгали тех, кто сидел рядом. Сет секунду постоял, как бы наслаждаясь завершённой работой. Затем он развернулся, прошёл к своему месту, сел и начал насвистывать!
Через секунду почти все дикари глубоко вздохнули, как будто освободились от тяжёлой ноши. Каждый взглянул на соседа, и в нахмуренных бровях, сверкающих глазах, перекошенных лицах, свистящем дыхании сквозь сжатые зубы читалось ужасное желание. Все лица, кроме лица вождя, побледнели от ярости. Только вождь остался спокоен. Три индейца поднялись, выхватили ножи и встали перед ним, ожидая предсказуемых распоряжений.
– Не трогайте его, – сказал вождь, покачав головой. – У него не в порядке здесь.
С этими словами он выразительно постучал себе пальцем по лбу. Это означало, что пленник безумен. Другие считали так же, хотя с трудом могли погасить огонь, который пылал в их груди. Но слово вождя было законом, который нельзя нарушать, и они без ропота снова уселись на землю.
Хотя взгляд Сета казался рассеянным и бессмысленным, он с остротой орла заметил все эти движения. Он знал, что одного слова или знака вождя будет достаточно, чтобы его разорвали на тысячи кусков. Когда он стоял перед своим бездушным мучителем с острым томагавком в руках, даже уверенность в мгновенной смерти или продолжительных пытках не остановили бы его месть дикарю. Сейчас всё было кончено, он взял себя в руки. К нему вернулись обычные чувства и обычная любовь к жизни. Слова вождя подтвердили, что теперь Сет считается душевнобольным или дураком и поэтому не заслуживает смерти. Хотя сейчас он был спасён, но всё равно ему угрожала опасность. У погибшего дикаря были живые друзья, которые ухватятся за любую возможность отомстить. Во всяком случае, если всё будет идти своим чередом, Сету скоро не поздоровится. Нужно было убираться отсюда как можно быстрее.
Только через десять минут после ужасного деяния индейцы зашевелились. Несколько человек встали и отнесли своего товарища в сторону, а остальные начали готовиться к дневному переходу. В это время бегуны, которые преследовали Грэма до реки, вернулись и узнали о трагическом происшествии. Целая батарея пылающих глаз обратилась в сторону Сета, но он оставался безучастным. Индейцы надеялись выместить свою злобу на беззащитном пленнике, который был в их руках. Но присутствие вождя сдерживало даже малейшие проявления, и они довольствовались только многозначительными взглядами.