Читать интересную книгу Право на любовь (СИ) - Бурунова Елена Михайловна

— Паша, — прошептал он, наклонившись ближе ко мне.

Его губы почти коснулись мочки моего уха, защекотав горячим дыханием. Ещё чуть-чуть и… эти бархатные губы скользнули бы к моим губам. Но тут так не вовремя подбегает лакей.

— Господин, Волков, добрый вечер! — и тянет руку не то за ключами от машины, не то за чаевыми, которые пока не заслужил.

— А, валет**, здорово! — оторвавшись от меня, говорит уже знакомый мне Паша. — Чё деньжат подкинуть? — и суёт лыбящемуся мужику сотку баксов с ключами.

Тот чуть ли не прыгает от радости. Видно, не впервой получает такие чаевые от щедрого постояльца.

— Спасибо, господин! Спасибо! — кланяется в благодарном экстазе.

Ещё пара таких подаяний и запоёт: храни, Господи, этого добрейшего человека!

— Я так понимаю, вы совсем английский не знаете? — спрашиваю я, подав ему свою руку.

— На хр мне какой язык. У меня универсальный разговорник зелёного цвета, — говорит он, беря мою ладонь. — А ещё в мобиле есть переводчик. Только ска часто в стопоре от моих речевых оборотов.

— Логично, — усмехнулась я.

С чувством юмора у Паши бандита проблем нет! Правда, шутки у него на любителя. Наверно, поэтому та девушка их и не оценила.

Как-то я подслушивала маму. Она разговаривала по телефону с тётей Светой. Так вот мама рассказывала моей крёстной, что она почувствовала, когда их руки с Олегом впервые соприкоснулись. Мои ощущения другие. Никакой томной неги. Никакого тепла, медленно ползущего по телу. Когда моя ладонь оказалась в руке Паши, я почувствовала силу. Его силу. Он вроде нежно сжал мои пальцы, но они будто намертво вклинились между его пальцами. Этакий замок. Дёргай сколько хочешь, а выбраться не удастся. Капкан, в который я сама запихнула свою руку. И так я шла за ним, пока двери его апартаментов не закрылись за моей спиной.

Знакомый номер. В нём жила мама с отчимом, пока наш новый дом ломали под мамины представления об уюте. Мне и Славе достались апартаменты поскромнее. Тогда я психовала, считая, что так нечестно. За какие такие заслуги Студент должен спать на огромной кровати в стиле семнадцатого века, да ещё и с красными балдахинами. Теперь же осторожно захожу в номер и робко бросаю неловкий взгляд на ту самую кровать. Сегодня я буду спать на этой кровати, и узнаю про эти самые заслуги ещё немножечко больше. Это мой не первый опыт, но почему-то нервно потряхивает. С ровесниками как-то проще. Те бросались, словно голодные псы, и с нетерпением брали своё. А он…

Он прошёл в гостиную. Открыл бар и, откупорив две бутылки, разлил по бокалам. Себе, я так поняла, налил крепкий коньяк, а мне напиток по легче. Винишко, в общем. И протянул бокал.

— А если я тоже хочу коньяк? — запротестовала я, плюхнувшись на кресло и проигнорировав предложенный виноградный компот.

— Тогда налью тебе минералки, — с серьёзностью отца заявил Паша, и поставил мой бокал на столик. Сам сделал небольшой глоток обжигающей жидкости, и устроился на диване напротив. — Есть хочешь? — спросил он.

Правильно, сначала девушку нужно накормить, а потом уже на полный желудок любить. Мы же все недоедаем, поэтому такие тощие до брака. Это потом жопу отращиваем на убойной кормёжке наших мужей.

— Я сюда не жрать приехала, — ерничаю, уставившись на ухмыляющегося довольного Пашу.

— Вот так быстро? А поговорить? — специально испытывает моё терпение взрослый дядя.

— О чём? — округляю я глаза, изображая удивление.

Вроде, и так всё понятно зачем мы приехали к нему в отель. А он будто нарочно тянет время. Поговорить ему захотелось. Вот честно, со мной такое впервые. Как-то мои бывшие, а их у меня целых три, оставшись со мной наедине особо не разговаривали. Да, и сам Паша, вот по глазам вижу, что в мыслях отлюбил меня во всех позах, а воплотить в реальность сладкие грёзы не спешит.

— О жизни, например, — предлагает он и делает ещё один глоток.

Игра такая у него, что ли? Сначала поиграем, а потом позажигаем. Опять же, где-то читала, что у мужчин после сорока с этим делом не всё так просто. Надо разогреть. Ладно, примем его правила. О жизни, так о жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ок! Хотите расскажу о вашей жизни? — и по-лисьи ухмыляюсь.

Я же знаю о нём кое что. Так что удивлю любителя разговорных прелюдий.

— Валяй, — откидывается на спинку дивана Паша и прищуривает глаза, уверенный, что сейчас от души посмеётся.

— Вы очень состоятельный человек, — начинаю я и так с очевидных вещей. Кастет ухмыляется ещё больше, ничего нового я ему пока не сказала. — Часы у вас на руке очень дорого стоят. У моего отчима такие же. Даже успешный бизнесмен себе такие позволить не может. Значит, вы намного круче бизнесмена, но до олигарха немного не дотягиваете. Татуировка ВДВ говорит о том, что у вас военное прошлое. А ещё то, как вы справились с друзьями Риккардо и с оружием, тоже из той же оперы про армию, — от каждого сказанного мной слова, улыбка на лице Паши сменяется задумчивым удивлением. Сразу видно такой наблюдательности от вчерашней школьницы он не ожидал. А я продолжала. — Теперь про ваш бизнес. Смею предположить, даже не смею, а уверена, что судя потому, как вы избавились от отпечатков на пистолете, род ваших занятий имеет криминальных характер. А ещё этот кастет в кармане. Часто дрались на бандитских стрелках? И сюда вы приехали не отдыхать, а по этому самому делу. Долги взыскиваете с должников русской мафии?

— У тебя отчим сбежавший прокурор, что ли? — цокнул он, и залпом осушил бокал с коньяком.

Даже не поморщился. Видно, я попала в самую суть.

— Нет. Просто, я много читаю.

— А, по тебе так сразу и не скажешь, — сказал Паша, поставив стакан на стол, и достал сигареты из кармана. — Для справки: на стрелках в рукопашную не махались. Там оружие посерьёзнее было. А кастет, так привычка со школьной юности.

Нервничал. Но вида не подавал. Не каждый день тебя сопливая девка, как по нотам, читает. Вот и дополнил недостающие пробелы о себе.

— Ну что ж, а сейчас я расскажу о тебе. Вот так и познакомимся поближе, а то, знаешь, не сплю с незнакомыми девками.

— Мама не разрешает? — давлю на вскрытый нерв.

— Папа запрещает, — парирует без злости он и закуривает сигарету. Потом вытягивается, словно вальяжный кот, выдыхая клуб дыма. — Ты избалованная изобилием девчонка. Золотая, твою мать, молодежь. Родители вместо того, чтобы драть тебя, как сидорову козу, в розовую попку целовали и откупались подарочками, поэтому ты выросла такая наглая. Но, семья у тебя не быдло, спиздвшее у каких-нибудь дольщиков бабла и вовремя свалившее за кордон. Есть кто-то из интеллигенции, кто вбил в твои мозги говорить со старшими и незнакомыми на вы. Не батя. Да, и не отчим. Это мамашина заслуга. А вот батя тебя баловал. Доча-то любимая. Как понял? — хмыкнул он, сам себе задав вопрос. — Так по ручкам нежным с длиннющими ноготками, — дались ему мои ногти, сказал и глаза на них опустил. Опять затянулся сигаретой и продолжил мой разбор по косточкам. — В жизни своей ты никогда не работа, и знать не знаешь, что это такое. Шмотки на тебе недешевые. Я знаю. Девкам своим покупал в чертовых бутиках. Макияж не броский, потому что уверенная в себе. Мужиков же привлекать не надо. Деньги опять же не нужны. Мамка даст. Ну или отчим подкинет, чтобы к ним по привычке в отношения не лезла. Единственная самая дешёвая безделушка на тебе — это китайская подвеска. Пацан подарил, первая любовь и всё такое. На большее у него видно денег не хватило. Значит, училась в обычной школе и была там ещё той занозой в заднице всех одноклассников и учителей. И ещё, походу, мамань строит свою личную жизнь и ей насрать на тебя с высокой колокольни. Тебя это бесит, вот и шляешься по злачным местам в поисках приключений на своё мягкое место. Только вот что я тебе скажу, малая, — выдохнул он дымом, и затушил сигарету об стеклянную пепельницу на столе. — Сегодня тебе повезло. На меня напоролась, а я не отмороженный на всю башку беспредельщик. Силой не возьму, не порежу, не изуродую. Но это сегодня. А завтра? Завтра на кого нарвешься, девочка?