Читать интересную книгу Город Эйч - Виталий Абанов

– Ты чего не ешь, а? – спросил он, указывая на люля-кебабы: – невкусно?

– Я... не голодна.

– Понятно. – Микки еще раз окинул ее взглядом и почувствовал, что хочет ее. Всю. И сейчас.

– Слушай, может мы могли бы пройти в гостиницу? – предложил он.

– Почему нет? – она пожала плечами: – все равно ты уже заплатил. Это твой час. Только вот в гостиницу не надо, это дорого. Пойдем ко мне, здесь недалеко.

– Давай к тебе. – согласился Микки, вставая.

– Извини. – сказала Зара: – можно я заберу это с собой? – она кивнула на недоеденные кебабы и бургер: – все равно выкинут, а ты уже заплатил...

– Забирай.

Они шли и шли. Фонари попадались все реже, а трещины на асфальте все чаще. Пакеты с мусором, нарочито брошенные посреди улицы, надписи яркими красками поперек старых кирпичных стен, разбитые стекла и устойчивый запах мочи в подъезде. Тусклая лампочка едва освещала номер на двери, облезшая краска чешуей сползала с деревянного косяка.

– Холодно, – сказал Микки, протиснувшись в дверь вслед за Зарой. Пустая маленькая квартирка, голые стены, кушетка, небольшая тумбочка и бумажная перегородка с нарисованными на ней журавлями.

– У нас отопление выключили. – извиняющимся тоном сказала Зара: – но я печь поставила, вот тут, в углу. Просто дров нет. Извини, я сейчас. – она исчезла за перегородкой. Микки осмотрелся и сел на старый табурет. Что он здесь делает? По всему выходило, что дела у Томоко шли из рук вон плохо. Микки не любил проблемы. По крайней мере он не любил проблемы у тех девушек, с которыми он проводил время. У него и своих проблем хватает, подумал он, может быть уйти отсюда к черту? Но всплывшая в памяти фигурка Зары и то, что он уже заплатил деньги удержало его. Да, он, Микки Ханникенен – добрый человек, но если его, Микки разводят на деньги, то он может сказать – без шансов, приятель. И сейчас он уйдет отсюда и ноги его здесь больше не будет, но не раньше, чем эта красотка даст ему все, за что он уже заплатил. Верно.

– Извини, я заставила тебя ждать. – сказала Зара, появившись из-за перегородки. Она подошла к нему и положила руки на плечи. Микки прижал ее к себе. Черт, подумал он, она меня с ума сводит, вот ради этого и стоит жить, стоит бороться, стоит все это... Какой-то шорох за перегородкой заставил его обернуться.

– Что это? – спросил он, насторожившись. В голове пронеслись тревожные мысли, в этом районе нет ничего невозможного, там может быть здоровенный громила с обрезком трубы в кулаке, и пока девушка-приманка отвлекает внимание, он огреет его по голове, ограбит и бросит где-нибудь в гетто, или это ревнивый муж с пистолетом в руке, а то и сутенер или...

– Это... ничего, не обращай внимания. – сказала Зара, обнимая его. Микки оттолкнул ее, Зара отлетела на кушетку, а он был уже на ногах. Он подскочил к перегородке и рывком отдернул ее, готовый дорого продать свою жизнь. И замер. За перегородкой, на маленьком матрасе, постеленном прямо на полу, сидела маленькая девочка, закутанная в одеяло. Девочка ела люля-кебабы, сжимая их в кулачках, на ее щеках застыли две белые полоски от высохших слез.

– Что за ... – начал было Микки. И заткнулся. Девочка подняла на него глаза и вздрогнула, словно ожидая удара.

– Извини. – сказала Зара за спиной: – обычно она ведет себя тихо. Просто ты купил очень вкусные кебабы. Вообще-то ей молоко нужно, без молока она кашляет, но я потом схожу, куплю, ты же дал мне денег. Не обращай внимания, просто закрой перегородку, она не будет нам мешать.

– Это твоя дочь? – спросил Микки охрипшим голосом.

– Да. – сказала Зара. Микки закрыл перегородку, подошел к кушетке и сел на нее, уронив голову на руки. Зара обняла его.

– Постой. – сказал Микки: – я не могу... так.

– Я...я могу вернуть тебе деньги. – с трудом сказала Зара: – только...

– Нет, не надо. – сказал Микки, вставая: – я скоро приду.

Через пять минут он уже шел по улице твердым шагом.

Через двадцать он остановил такси.

Через час он вошел в дверь "Золотого Льва", самого престижного ночного клуба в городе. Сперва он подошел к Моне-младшему, продувному еврею, который зарабатывал на всем, на что только можно было делать ставки или заключать пари.

– Послушай, Моня. – сказал он, наклоняясь к нему: – какие ставки я могу сделать... – тут он понизил голос и никто из рядом стоящих не услышал, что он сказал.

Потом он отдал Моне остаток денег и золотые часы. И направился к дверям в чилл-аут походкой человека, наконец обретшего смысл в этой жизни.

Двое громил в пиджаках и галстуках, которые смотрелись на них, как седло со стременами на дойной корове, заступили ему дорогу.

– Эй, ты куда? – спросил один из них, тот что слева.

– К Уоллесу.

– Мистер Уоллес занят. Иди, погуляй. – сказал тот, что справа. Тра-ля-ля и Тру-ля-ля. Близнецы-переростки, не отягощенные интеллектом и сомнениями.

– Да какого черта... – сказал Микки себе под нос и ввинтил свой кулак в челюсть Тра-ля-ля. Тотчас присел и над головой у него пронесся хук Тру-ля-ля. Сильно. Мощно. Глупо. Микки отправил второго близнеца в нокаут. Потом была золотая дверь. Вернее – позолоченная. Ее Микки открыл одним пинком.

– Уоллес! – крикнул он: – Уоллес!

– Кто назвал мое имя? – раздался голос и сквозь расступившуюся толпу полуобнаженных девушек, и молодых развязных парней в смокингах, вышел сам чемпион.

– А... это ты. – сказал Уоллес, разглядывая Микки: – никак тебя сюда волоком доставили, а?

– Уоллес... – сказал Микки подходя к нему. Тотчас появилась охрана, они набросились на него со всех сторон и сразу. Ему скрутили руки и повалили на пол.

– Уоллес! – крикнул Микки, пока его тащили вниз по лестнице. Гости вышли вслед за охраной, они лелеяли в руках свои бокалы с мартини и улыбались, предвкушая зрелище.

– Уоллес! Ты что, боишься меня? Поговорим как мужчина с мужчиной!

– Стойте! – сказал чемпион, подняв руку: – этот задохлик хочет поговорить со мной. Отпустите его.

– Но, сэр...

– Я сказал отпустите. Это мой гость. – Микки отпустили. Чемпион подошел ближе.

– Что тебе нужно, Микки? Ты проиграл честно.

– Я знаю. – с трудом сглотнул Микки: – я знаю, Уоллес. Просто мне нужны деньги, а я сейчас на мели...

– Интересно. – пророкотал Уоллес: – с чего это ты решил, что я занимаюсь благотворительностью?

– Благотворительностью? Это я занимался благотворительностью, когда сдал бой тебе, ты старый орангутанг! – выкрикнул Микки. В толпе приглашенных зашептались. Уоллес побагровел.

– Ты не сдавал бой! Я просто побил тебя.

– Да что ты говоришь? Тогда может повторишь свой подвиг? – Микки стянул с плеч грязный пиджак и бросил его под ноги, повертел головой разминаясь.

– Ну? Если ты действительно сильнее меня – так сделай это еще один раз. Побей меня. Иначе все поймут, что бой был подставным!

– Я не собираюсь драться с тобой здесь. – сказал Уоллес: – присылай своего агента, Ханникенен и мы поговорим об этом. Я не дерусь бесплатно.

– Хорошо. Все слышали это? – крикнул Рико, поворачиваясь к толпе: – он все делает за деньги. Продажный боксер! – он выкрикнул это еще раз, а когда обернулся, то первое, что он увидел был кулак Уоллеса. Чемпион не выдержал.

– Хороший удар. – сказал Микки, тряся головой: – правда подлый. Так что, потанцуем? – он поднял кулаки и двинулся к центру воображаемого ринга прямо посреди шикарного танцпола "Золотого Льва".

Через два часа он лежал на столе в операционной "скорой помощи" и молоденькая медсестра зашивала ему порванную губу, он же прижимал к груди пакет с молоком, а карманы оттягивали деньги, полученные от Мони-младшего. За соседним столом сидел пожилой доктор и заполнял его медицинскую карточку.

– Мда, молодой человек... – сказал он: – сотрясение мозга, треснули два ребра, губа порвана, бровь рассечена...

– Видели бы вы того парня. – прохрипел Микки, криво улыбнувшись порванной губой. Медсестра шикнула на него.

– Видел. Уоллеса привезли к нам на десять минут раньше. Он в реанимации. И что вы не поделили, а?

– Я поставил на этот бой. – объяснил Микки: – тридцать к одному. Доктор, пошлите кого-нибудь купить дров и отослать пакет молока, по одному адресу, а? Очень нужно.

– Деньги... слава... популярность... – покачал седой головой доктор: – и вы готовы калечиться из-за этого?

– Нет, не из-за этого. – сказал Микки, который наконец обрел свою мотивацию: – драться нужно только за что-то действительно стоящее...

– И за что же вы дрались сегодня? – иронически поднял бровь доктор.

– За молоко, доктор. – серьезно ответил Микки: – за молоко.

Горы

Было уже за полночь, когда Иванов сквозь сизый сигаретный дым увидел свою гору. Он не поперхнулся, не остолбенел, у него не перехватило дыхание, и сердце билось все также ровно. Просто пришло осознание, что это – ТА САМАЯ гора.