Читать интересную книгу Почему «поставили» именно Путина - Олег Мороз

Все силовые министерства подчиняются президенту, в том числе юстиции и налоговой полиции.

Но это мало что изменило. Слова они и остаются словами…

В ту пору, в декабре 1998-го популярность Примакова была достаточно высока. За неделю до Нового года, 24 декабря, Фонд «Общественное мнение» опубликовал список политиков, которых россияне выдвигают на получение почетного звания «Человек года». Этот список снова возглавил Примаков. За него проголосовали 19 процентов опрошенных. Далее следовали: Лужков (10 процентов), Явлинский (6), Зюганов (4), Кириенко (3), Лебедь (2), Старвойтова (2), Жириновский (2). Передовую десятку замыкали Ельцин и Черномырдин: у каждого по одному-единственному проценту.

* * *

В двадцатых числах января 1999 года Примаков направил спикеру Думы Селезневу письмо, в котором предложил выступить с совместным заявлением, как обеспечить в стране политическую стабильность. Согласно этому предложению, заявление должны подписать президент, председатели Госдумы и Совета Федерации, председатель правительства. На период действия соответствующего соглашения, если оно будет достигнуто, подписанты должны взять на себя такие обязательства: президент должен воздерживаться от роспуска Думы и правительства, правительство — не ставить перед Думой вопрос о доверии себе, Дума — отказаться от попыток импичмента и других шагов, которые могли бы привести к ее роспуску.

К письму Примакова прилагался проект закона о политических и иных гарантиях лицам, занимавшим пост президента России.

На первый взгляд, казалось бы, письмо как письмо, ничего особенного, однако вокруг него разгорелся настоящий скандал. Многие журналисты усмотрели в нем прежде всего попытку ограничить права президента, а то и вовсе каким-то образом отрешить его от власти (для того, мол, и предлагается законопроект о гарантиях).

Пресса с необычайным упоением расписывала, домысливала и комментировала происходящее. Так, в статье, опубликованной в газете «Сегодня», утверждалось, что в Кремле с утра до ночи идут бесконечные совещания, обсуждается вопрос, что делать с «мирными инициативами» Примакова. Президент (он находится в ЦКБ) пребывает в ярости. У него состоялся «тяжелый» разговор с премьером.

Такой разговор в самом деле был. Свои действия Примаков оправдывал тем, что за основу своих предложений он взял проект соглашения, который в свое время, осенью 1998-го, уже был одобрен Ельциным, когда он продвигал на пост премьера Черномырдина: это была как бы кость, которую тогда бросили оппозиции, чтобы она проголосовала за Виктора Степановича (как мы помним, оппозиция эту кость не приняла). На это президент отвечал раздраженно, что сейчас совершенно другая обстановка, с какой стати он должен идти на такие серьезные уступки своим противникам?

В общем, Ельцин хотя и не уволил Примакова немедленно — это было бы странным: формально никакой серьезной причины для отставки не существовало — но, по-видимому, именно в этот момент внутренне, для самого себя принял решение, что премьера надо убирать.

Наружу ничего такого, разумеется, не выплыло. Пресс-секретарь Ельцина Дмитрий Якушкин на пресс-конференции сообщил журналистам, что премьер, которому президент поручил «сделать общество стабильным», подготовил «сугубо рабочий документ» и послал его первым делом вовсе не в Думу, а именно президенту. В Думу же и в Совет Федерации были направлены копии письма. Однако Селезнев, мол, по своей инициативе предал письмо огласке.

Якушкин подтвердил, что между президентом и премьером в ЦКБ действительно состоялась «длительная беседа». Пресс-секретарь дал понять, что его шеф никогда не пойдет на усечение своих конституционных прав, в частности, права формировать и отправлять в отставку правительство. Вместе с тем, Якушкин ни словом не обмолвился, что Ельцин испытывает какое-то недовольство действиями премьера. В общем, в отношениях между Кремлем и Белым домом по-прежнему тишь да благодать.

* * *

Волна слухов, между тем, не спадала. Они подпитывались «утечкой информации» из «официальных кругов». 25 апреля 1999 года, по сообщению РИА «Новости», некий «высокопоставленный источник в Администрации президента» (возможно, это был Волошин — новый руководитель Администрации) заявил, что Кремль не считает правительство Примакова своим «стратегическим союзником», хотя и полагает, что в политике «на каких-то этапах необходимы компромиссы».

В эти же дни в правительстве началась перетряска, крайне неприятная для премьера. 27 апреля Ельцин сместил одного из главных «левых», на которых опирался Примаков, первого вице-премьера Вадима Густова, и заменил его Сергеем Степашиным.

В начале мая случился довольно забавный эпизод, связанный со служебным продвижением Степашина. В начале одного из заседаний (участники, включая президента, расположились за огромным круглым столом) Ельцин, медленно, грозно обведя очами присутствующих, произнес: «Не так сели. Степашин первый зам. Исправить!» Исправили. «Исправление» заключалось в том, что новый первый зам сел рядом с Примаковым, как бы подпирая его, вытесняя премьера из его кресла…

11 мая руководитель Управления правительственной информации Игорь Щеголев заявил по «Эху Москву», что завтра, 12 мая, состоится встреча Бориса Ельцина и Евгения Примакова, которая «относится к разряду обычных регулярных встреч».

То, что предстоящая встреча президента и премьера будет вполне обычной, подтвердил и пресс-секретарь Ельцина Дмитрий Якушкин. По его словам, на ней будет обсуждаться «широкий круг вопросов внутренней и внешней политики».

Однако, как это часто бывало у Ельцина, он преподнес всем сюрприз. На встрече 12 мая, которая началась в десять утра, президент объявил премьеру, что отправляет его правительство в отставку.

Исполняющим обязанности главы правительства был назначен Сергей Степашин.

Бывший советский премьер Николай Рыжков назвал решение Ельцина «огромной ошибкой».

«Мне кажется, — сказал Рыжков, — что президент не осознает того, что он делает. Ему следовало бы вначале хорошенько подумать, прежде чем идти на этот шаг».

Как «мочили» Лужкова

Попытка взлететь на волне дефолта

Президентские амбиции Лужкова стали проявляться давно. Точнее, не проявляться (сам он не торопился делать их явными), а ощущаться обществом. И многими поддерживаться…

16 апреля 1998 года Фонд «Общественное мнение» опубликовал данные опросов, которые он провел в начале апреля 1997 года и в конце марта 1998-го. Людям задавали один и тот же вопрос: «Если бы вам сегодня пришлось выбирать из следующих двух политиков, за кого бы вы проголосовали?» То есть как бы моделировалась ситуация второго тура президентских выборов.

В 1997-м Лужков «проигрывал», причем крупно, Немцову, но «выигрывал» у Зюганова и Лебедя. В 1998-м он уже «выигрывал» у всех возможных соперников (в список был еще добавлен Черномырдин).

Иными словами, к весне 1998 года президентские шансы московского мэра стали вполне реальными. Правда, пока еще при голосовании во втором туре.

В открытую, явную фазу президентские устремления Лужкова перешли после отставки правительства Кириенко, когда встал вопрос о преемнике Сергея Владиленовича. Юрий Михайлович предпринял отчаянный штурм открывшейся перед ним высоты.

Как уже говорилось, он располагал мощной поддержкой в Администрации президента. За него были заместители Юмашева — Ястржембский, Савостьянов, Кокошин. Они усердно «проталкивали» Лужкова в премьеры, имея в виду, конечно, в дальнейшем продвинуть его и на пост президента.

Особенно активным стало это «проталкивание» после того, как Черномырдин во второй раз провалился в Думе. Ястржембский, тот вообще принялся совершать челночные рейсы между Лужковым и Юмашевым. Через этого посредника московский мэр буквально умолял главу Администрации, чтобы тот принял его для беседы, дескать, на этой встрече они могли бы обговорить, на каких условиях он, Лужков, может занять кресло премьера.

Юмашева осаждали и другие лужковские радетели, в том числе такие, которых он просто не мог не принять, причем обязан был принять в тот же день, когда человек его об этом попросит. К таковым, например, принадлежал патриарх.

Однако Юмашев категорически отказывался от встречи с мэром.

Возможно, Юрий Михайлович не знал (хотя, не исключено, и догадывался), что крест на нем поставил сам Ельцин, твердо отчеканив: «Кандидатуру Лужкова мы не обсуждаем».

* * *

Помимо некоторых деятелей президентской администрации, Лужкова активно продвигала в премьеры часть региональных начальников. Так, самарский губернатор Константин Титов в интервью на «Эхо Москвы» 5 сентября 1998 года, отвечая на вопрос, какова, с его точки зрения, наиболее предпочтительная кандидатура на должность председателя правительства, назвал именно столичного мэра.