Читать интересную книгу Атлантический океан - Жорж Блон

2 августа 1492 года все было готово к отплытию. После обедни в монастыре Рабида моряки Колумба стали прощаться с семьями. Накануне, это был день Пресвятой Девы Марии, все жители Палоса молились в церкви, опустившись на колени и произнося слова молитвы вслух. Теперь, на пристани, женщины все еще продолжали молиться. Толпа была в предельном напряжении, что совершенно легко понять. Отплытие кораблей Колумба было для того времени событием куда более волнующим, чем в наши дни запуск космической ракеты. Эти люди уходили навстречу полной неизвестности, и те безбрежные просторы океана, куда им предстояло плыть, не видела еще ни одна живая душа. Кто знает, не окажется ли там какая-нибудь бездна, мальстрем, и не дуют ли там чудовищные ветры?

Колумб, человек высокого роста, плотный, ясноглазый, с длинными рыжими волосами, седеющими на висках, белой кожей в веснушках, с властными манерами и размашистым жестом, стоял на полуюте своей «Санта-Марии» в адмиральской форме с выпушками гранатового цвета. Все увидели, как он снял шляпу, и громким голосом произнес:

– Во имя Господа, отдать концы!

Каравеллы спустились по Рио-Тинто и пересекли устьевой бар близ острова Сальтес. «Пинтой» командовал Алонсо Пинсон, «Ниньей» его брат. На «Санта-Марию» старшим помощником Колумб взял Хуана Коса.

На Канарских островах адмирал наметил остановку. Оттуда он намеревался следовать по 28-й параллели, которая, согласно его тайным документам, приведет их в Сипанго (Японию) или Катай (Китай). Но в понедельник 6 августа на «Пинте» сломался руль. Его починили и поплыли дальше. На следующий день он сломался снова. Не было ли это умышленным действием? Об этом мы никогда не узнаем. Медленно, едва передвигаясь, каравеллы доплыли до Лас-Пальмаса. Там руль на «Пинте» был приведен в порядок.

В 1892 году, отмечая четырехсотую годовщину со времени открытия Америки, испанское правительство заказало корабль, воспроизводящий, насколько возможно, «Санта-Марию». Эта каравелла, пересекая Атлантику курсами, записанными в вахтенном журнале Колумба, доплыла от Лас-Пальмаса до Сан-Сальвадора (Багамские острова) в точности как и он за тридцать шесть дней.

Матросам Колумба эти тридцать шесть дней показались очень долгими, и потому что им говорили о близости Индии, и потому что вся эта затея вселяла в них тревогу и еще из-за того разочарования, какое им пришлось пережить, когда в море появились водоросли, а берег все не показывался. Они, конечно, не могли знать, что водоросли Саргассова моря доходят до середины океана. К тому же из-за нараставшей угрозы мятежа все продукты на кораблях были строго нормированы.

Развязка наступила почти неожиданно. 11 ноября в море появилась бурая водоросль фукус, которой в прежних скоплениях не было. Потом встретилась усаженная улитками палка, какая-то веточка с красными ягодами. Адмирал обещал большую награду тому, кто первый увидит землю: пожизненную ренту в десять тысяч мараведисов от имени королевы, а от себя шелковый камзол. Под вечер того же дня над кораблями пролетели попугаи.

К полуночи затянутое облаками небо прояснилось. Выглянула луна. Свежий ветер подгонял каравеллы.

12 октября, два часа ночи. На борту «Пинты» раздается крик «Земля! Земля!». И затем выстрел бомбарды. «Пинта» направилась к кораблю адмирала.

– Вы видели землю? – спросил Колумб у Мартина Алонсо.

– Матрос увидел. Бермехо. Да ее теперь уже хорошо видно. Посмотрите.

В самом деле. В лунном свете проступал темный контур берега. На этот раз ошибки быть не могло. Если плыть дальше, флотилия налетит на берег. Колумб отдает команду лечь в дрейф до рассвета.

Здесь бы истории и остановиться. В первый раз Атлантический океан был пересечен из конца в конец в его средней части, и неважно, что Колумб попал на остров вблизи материка, а не на сам материк. Потомство едва ли запомнит такую подробность, и фраза «Христофор Колумб открыл Америку» останется навсегда несомненным фактом. Но, может быть, эта слава была все же слишком велика для человека, слишком велик для него такой подвиг. Потому что в эту минуту злой демон внушит ему самый скверный поступок за всю его жизнь.

Когда каравеллы остановились, Мартин Алонсо Пинсон поднялся на борт «Санта-Марии» и повторил Колумбу имя матроса, который увидел берег и возвестил о нем. Хуан Родригес Бермехо, уроженец Трианы.

– Нет, – сказал Колумб, – я увидел землю раньше, чем он. Вчера около десяти часов вечера я заметил в темноте слабый свет, словно от маленькой свечки. Я кликнул двух людей, они тоже его видели.

И он позвал этих двух свидетелей: один близкий ему человек, другой – его дворецкий. Те подтвердили слова адмирала.

– Награда, значит, полагается мне, – заключил Колумб.

От изумления Мартин Алонсо Пинсон потерял дар речи. Как же мог адмирал заметить в десять часов вечера свет на берегу, если до него оставалось еще больше тридцати пяти миль? Может, это был свет звезды, отраженный в море? И неужели адмирал не понимает, что, будь он даже прав, самая простая справедливость требует, чтобы награду отдали этому бедному матросу, для которого она была бы целым состоянием.

В пятницу 12 октября 1492 года, около восьми часов утра, Христофор Колумб вступил от имени королевы донны Изабеллы и короля дона Фердинанда во владение первым из островов, которые его упорство, его гений позволили ему достичь. Он назвал его Сан-Сальвадор. В наше время этот затерянный в маленьком Лукайском архипелаге островок называется по имени забытого пирата Уотлинг.

20 октября каравеллы добрались до Кубы. Адмирал дал ей название Хуана и заявил потом, что это полуостров, крайняя точка царства Великого Хана. До конца своих дней Колумб не отбросил этой ошибки просто потому, что, плавая вокруг Кубы, он ни разу не сделал полного круга. Но эта единственная настоящая небрежность мореплавателя, в которой его можно упрекнуть.

– Я достиг Азиатского материка, – сказал он, – значит, Сипанго осталось позади.

Сипанго, «остров золотых источников», магическая цель, которую надо достичь любой ценой. Тщетно разыскивал его Колумб во время первого плавания.

Апрель 1493 года. Необычное шествие движется по улицам Барселоны между двумя рядами ликующих зрителей. В руках у моряков длинные шесты, к которым привязаны попугаи. Птицы кричат и хлопают своими яркими, разноцветными крыльями. Дальше несут экзотические растения, ветки и плоды, коробочки хлопка. Потом следуют люди с золотыми масками и поразительными драгоценностями, они доказывают их толпе, поворачиваясь на ходу то вправо, то влево. Все смотрят, разинув рты. Но самое большое изумление вызывают люди с кожей медного цвета, каких еще никто не видел, – пятеро мужчин с одеялами на плечах, которые идут немного робким шагом. Индейцы. Люди с другой стороны земного шара. И наконец, позади всех адмирал Колумб в полной парадной форме, в окружении своих капитанов и товарищей по плаванию.

Не все были здесь. Заболевший Мартин Алонсо Пинсон умер по прибытии в Палое на борту «Пинты». Сам Колумб возвращался обратно на маленькой «Нинье», так как накануне Нового года «Санта-Мария» разбилась о риф у Антильских островов. Ее обломки пошли на строительство форта Навидад, который Колумб обосновал на острове Эспаньола[14], где он оставил небольшой гарнизон.

Но теперь настал час торжества. Весь испанский двор собрался вокруг короля, королевы и принца, чтобы принять адмирала, который дает отчет о результатах своего плавания и показывает все, что он вывез из новых земель. Золота, конечно, мало, но уже есть пряности. Открытия ведь только начинаются, говорит Колумб, и он еще успеет найти золото во время следующего плавания. А королевскую чету, как и самых простых людей из толпы, поразил, кажется, вид индейцев. И Колумб, пользуясь случаем, говорит о многочисленных душах в тех краях, которые надо приобщить к вере христовой. В ответ на эти слова Изабелла Католическая заливается слезами, в то время как певчие королевской капеллы затягивают Те Deum и все присутствующие опускаются на колени.

23 сентября 1493 года Колумб уходит во второе плавание в заморские страны, возглавляя настоящую экспедицию: 14 каравелл и 3 транспортных судна, 1500 человек экипажа, обширный штаб, куда входит его младший брат Диего. 27 ноября корабли остановились на рейде перед Навидадом, возведенным на Эспаньоле фортом. А там произошли за это время драматические события: мирные индейцы, стремясь отстоять свое имущество и своих жен, которых люди гарнизона хотели у них отобрать, превратились в жестоких воинов. Местный кацик[15] клялся, что он тщетно пытался спасти испанцев, хотя их поведение показалось ему отвратительным.

В этот раз Колумб провел на Антильских островах три с половиной года. Он не переставал верить, что это крайняя оконечность Азии, и избороздил все воды между островами в поисках Сипанго. Вместе с тем он управлял колонией Эспаньола и далеко не без трудностей, так как опыта в этом деле еще ни у кого не было, и надо себе представить, что генуэзец был первым человеком в мире, исполнявшим должность губернатора на землях, таких далеких от метрополии. Два его брата, Диего и Бартоломео, честно ему помогали, но этот триумвират был почти бессилен перед ненасытной алчностью испанских конкистадоров[16]. Местных жителей они использовали как рабов на рудниках и плантациях. По словам Лас-Касаса, знаменитого «апостола индейцев», туземное население Эспаньолы в момент прибытия туда испанцев насчитывало триста тысяч человек, а через сорок лет сократилось до трех сотен. Нетрудно понять, что эти беспощадные завоеватели едва могли терпеть над собой какую бы то ни было власть. Чтобы развязать себе руки, они начали против адмирала кампанию клеветы и поношений. С кораблями, которые теперь пересекали океан в обоих направлениях, они посылали испанскому двору свои доносы. Среди них была и жалоба на установление рабства на Эспаньоле. Для людей, которые почти все без исключения стали палачами индейцев, это был очень смелый и в то же время очень ловкий шаг. Кроме того, Колумба обвиняли в «неуважении к некоторым высокородным особам в колонии».