Читать интересную книгу Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне - Винсент Буглиози

Услыхав о случившемся, актер Стив Мак-Куин[20], давний приятель Джея Себринга, решил, что дом стилиста причесок должен быть избавлен от наркотиков — ради защиты его семьи и бизнеса. Хотя сам Мак-Куин не участвовал в “уборке”, к тому времени, как в ДПЛА нашли время обыскать жилище Себринга, все “посторонние” предметы уже были оттуда удалены.

У других немедленно начался приступ паранойи. Никто не знал, кого именно захочет допросить полиция или когда. Неназванный представитель киноиндустрии признался репортеру журнала “Лайф”: “В Беверли-Хиллз только и слышно, как работают сливные бачки; вся канализация Лос-Анджелеса, должно быть, уже под кайфом”.

КРОВАВАЯ ОРГИЯ УНЕСЛА ПЯТЕРЫХ,

ВКЛЮЧАЯ КИНОЗВЕЗДУ

ШАРОН ТЕЙТ — ЖЕРТВА “РИТУАЛЬНЫХ" УБИЙСТВ

Подобными заголовками пестрели первые полосы вечерних газет; радио и телевидение также включились в обсуждение новостей. Кошмарная природа самого преступления, количество жертв и их известность (красавица-киноактриса, наследница кофейной империи, ее великосветский плейбой-возлюбленный, всемирно известный стилист причесок) — все вместе подготовило появление, пожалуй, самого нашумевшего убийства в истории, — за исключением разве что убийства президента Джона Ф. Кеннеди. Даже солидная “Нью-Йорк таймс”, которая редко снисходит до того, чтобы сообщать о преступлении на первой полосе, сделала это на другой день, да и во многие последующие дни.

Отчеты прессы о происшедшем, опубликованные в тот же и на следующий день, примечательны необычно высоким содержанием в них деталей. В прессу просочилось столько информации, что позднее следователям непросто будет отыскать “ключи” для опроса подозреваемых на детекторе лжи.

В любом деле об убийстве обычной практикой считается придерживать определенную информацию, которая предположительно остается известной лишь самим полицейским и убийце(цам). Если подозреваемый сознается в совершенном или соглашается пройти проверку на детекторе, этими сведениями можно воспользоваться, чтобы определить, говорит ли он правду.

“Благодаря” множеству утечек, приписанные к “делу Тейт” (как уже окрестила убийства пресса) следователи смогли насчитать лишь пять таких “ключей”:

1) использованный в убийствах нож был, вероятно, штыком;

2) огнестрельные раны нанесены, вероятно, из револьвера 22-го калибра;

3) размеры веревки и то, как она была завязана и свернута;

4) очки в роговой оправе;

5) складной карманный нож.

Количество неофициально просочившейся в прессу информации так обеспокоило высшие чины ДПЛА, что все дальнейшие находки следствия были прикрыты завесой молчания. Это не могло понравиться репортерам; кроме того, не имея подтвержденных новостей, многим пришлось обратиться к догадкам и спекуляциям. В последующие дни было опубликовано огромное количество ложной информации. Так, широко разошлась весть, что неродившийся младенец Шарон Тейт был вырезан из ее лона; что обе ее груди были отрезаны; что некоторые из жертв имели следы увечий в области гениталий. Наброшенное на лицо Себринга полотенце превращалось то в белый капюшон (ку-клукс-клан?), то в черный (сатанисты?) — в зависимости от того, какую именно газету вы читали.

Впрочем, когда дошло до обсуждения личности человека, которому было предъявлено обвинение в убийствах, информации явно не хватало. Поначалу было решено, что полиция хранит молчание, стремясь защитить права Гарретсона. Считалось также само собой разумеющимся, что ДПЛА имеет против него достаточно улик, — иначе зачем было арестовывать?

Одна из газет Пасадены постаралась восполнить пробелы, подбирая обрывки и разрозненные клочки сведений. Она писала, что при аресте Гарретсон спрашивал: "Когда со мной встретятся следователи?” Вывод очевиден: Гарретсон знал, что именно произошло. Гарретсон действительно задал подобный вопрос, когда его проводили через ворота, немало времени спустя после ареста, — но этот вопрос последовал после замечания, сделанного ДеРосой ранее. Цитируя неуказанного полицейского, газета также сообщила: “Было отмечено, что невысокий юноша имел прореху на колене одной из брючин, а его комната в гостевом домике хранит следы происходившей там борьбы”. Железные улики, да и только, — если не знать, что все это произошло во время ареста Гарретсона, а не до того.

В течение нескольких дней место преступления посетили сорок три полицейских офицера, разыскивавших оружие и другие улики. Осматривая антресоли над гостиной, сержант Майк Макганн обнаружил коробку из-под киноленты с видеозаписью внутри.

Сержант Эд Хендерсон отвез ее в полицейскую академию, где имелось устройство для просмотра. Фильм демонстрировал Шарон и Романа Полански, занимавшихся любовью. Проявив известную деликатность, полицейские не стали включать видеозапись в собранные вещественные доказательства, но вернули ее обратно на антресоли[21].

Кроме обыска помещений, следователи еще и опросили соседей, интересуясь, не видели ли те каких-либо подозрительных незнакомцев в округе.

Рэй Эйзин вспомнил, что два или три месяца назад в усадьбе 10050 по Сиэло-драйв была устроена большая вечеринка, причем гости съезжались “в шмотках хиппи”. У самого Рэя, впрочем, осталось ощущение, что эти люди на самом деле не были хиппи: многие подъезжали на “роллс-ройсах” и “кадиллаках”.

Эмметт Стил, разбуженный той ночью лаем собак, вспомнил, что в течение последних недель по ночам кто-то разъезжал на пустыннике вверх-вниз по холмам, но сам он ни разу не оказывался настолько близко, чтобы разглядеть водителя или пассажиров.

Большинство опрошенных, однако, заявляли, что не видели и не слышали ничего из ряда вон выходящего.

Следователи остались с куда большим количеством вопросов на руках, нежели получили ответов. И тем не менее они не оставляли надежд услышать показания человека, способного, по их мнению, собрать головоломку, — Уильяма Гарретсона.

Следователи, работавшие в центре города, питали меньший оптимизм. Вслед за арестом девятнадцатилетний Гарретсон был препровожден в тюрьму Западного Лос-Анджелеса для допроса. Офицеры сочли ответы Гарретсона “вялыми и не слишком подробными”, придерживаясь того мнения, что подозреваемый все еще находится под остаточным действием того или иного наркотика. Возможно также, и это подчеркивал сам Гарретсон, что он практически не спал прошлой ночью, всего несколько часов под утро, — и теперь испытывал эмоциональное истощение и страх.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});