— Я… я не доверяю вам, — выдохнула она. — Я не доверяю мужчинам вообще и французам в частности. — Джудит понимала, сколь резко звучат ее слова. Вполне возможно, Анри сочтет это обыкновенной грубостью, но ей на это наплевать. Она говорит правду.
— Я знаю, что вы думаете о французах, Джудит. — Анри по-прежнему был невозмутим. — Я знаю, что в прошлом мой соотечественник причинил вам много горя. И я знаю, что в бедах вашей сестры тоже виноват, можно сказать, француз…
— И все же вы считаете, что я могу вам доверять? Фактически незнакомому человеку?
— Почему нет? Я же доверяю вам своего сына. — Он выдержал ее взгляд. — Не буду лгать вам… Не буду притворяться, что люблю вас. Давайте не строить воздушных замков. Но я никогда не причиню вам боли, никогда не обману вас, не буду… изменять вам с другими женщинами.
Джудит скептически усмехнулась.
— Это вы сейчас так говорите.
Бернар тоже когда-то клялся в верности: «Ты для меня единственная… сейчас и навсегда».
— Даю слово. Уверен, что брак принесет пользу нам обоим. Это будет реальное крепкое партнерство, а не союз, основанный на призрачных чувствах и эмоциях. Нам обоим не нужны мечтания. Я любил свою жену сильно и нежно, и такой любви я больше никогда не испытаю. Но я буду заботиться о вас, уважать вас и разделю с вами свою жизнь. Если захотите, и постель.
— Только через мой труп! — выкрикнула Джудит.
Анри, кажется, не принял ее возглас всерьез.
— Вы сами сказали, что любви для вас больше не существует. — Он смотрел ей прямо в глаза. — Если вы действительно так думаете, то почему бы нам не пожениться? Мы прекрасно подходим друг другу, и, я уверен, от нашего брака будет польза. Никакой романтики, никаких иллюзий. Только трезвый расчет. Я буду вам хорошим мужем и позабочусь о вашей сестре.
Джудит отвела взгляд. Послушать Анри — все так просто… Что ж, наверное, таким оригинальным способом и в самом деле можно решить все проблемы. Но можно ли ему довериться? Французу? Вдруг предложение Анри — всего лишь хитрый трюк, чтобы заманить ее в постель, пообещав через несколько недель обручальное кольцо? Ведь всегда можно найти предлог и улизнуть в последнюю минуту, а потом свободным человеком вернуться в Париж.
— Когда вы планируете устроить свадьбу?
— Вы все еще не верите мне, Джудит? — спросил он, как будто прочитав ее мысли. — Вы действительно плохо относитесь к французам! — Он поднялся с кресла и остановился перед Джудит, не пытаясь к ней прикоснуться. — Отнеситесь с доверием к моим словам. Мне нет смысла вам лгать. Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж, стали моим другом, равноправным партнером. У вас впереди целый месяц, чтобы свыкнуться с этой мыслью. За это время нужно будет уведомить родственников, друзей и знакомых о предстоящей церемонии и решить, где ее проводить. Но ответить мне вы должны сейчас. Если вы согласитесь, свадьба состоится лишь после того, как я выплачу все долги вашей сестры. Через месяц.
— А почему вы уверены, что из меня получится хорошая жена? — хрипло спросила Джудит. — Вы меня почти не знаете!
— Я знаю, что вы будете хорошей матерью Джерри. Он уже полюбил вас. Единственное, о чем я прошу, это быть верной женой и надежным партнером ровно столько, сколько Джерри будет нуждаться в… нас обоих. А там — кто знает? — может, мы захотим остаться вместе навсегда.
— Вы, наверное, шутите! — Бессмысленное восклицание. Джудит уже знала, что придется принимать предложение. Как тут откажешь, если от нее зависит будущее сестры? Согласие выйти замуж за Анри решает все финансовые и прочие проблемы. А на овцеводческой ферме, живя в мире и спокойствии, Кэт поправит здоровье, обретет прежний цветущий вид и оптимистичный взгляд на мир.
— Разве похоже, что я шучу? — Он внезапно опустился перед Джудит на колени. — Вы хотите формального предложения руки и сердца?
На этот раз Анри попытался дотронуться до нее, но Джудит стремительно вскочила и с криком:
— Не нужно! Встаньте! — бросилась прочь, — Если ваше предложение исключает чувства, — сказала она, пытаясь унять бившую ее дрожь, — какой же смысл в формальностях?
Анри поднялся с колен и усмехнулся.
— Я не говорил, что не испытываю к вам никаких чувств, Джудит. Я сказал, что не люблю вас. Но существует еще и физиологическое влечение… Именно его я и испытываю. И вы, я заметил, тоже…
Джудит хотела возразить, но Анри жестом остановил ее:
— Не бойтесь, я не буду к вам приставать. Обещаю: если вы не захотите, я и пальцем до вас не дотронусь. — Он посмотрел на девушку. — Все будет хорошо, если мы оба постараемся.
Как же тяжело решать! Простое короткое слово «да» застряло в горле.
— Итак… это всего лишь использование друг друга? Брак по расчету? Деловое соглашение? — Джудит вызывающе взглянула на Анри, ожидая возражений.
Возражений не последовало.
— Соглашение, выгодное и полезное нам обоим, — уточнил он. — И ваша сестра может жить с нами, сколько захочет. Или сколько потребуется.
Все решила мысль о Кэт, рыдающей на больничной койке о потерянном ребенке. Бедная, бедная сестренка… Лежит там одна, угнетаемая мыслями об ужасных долгах, униженная мужем, запуганная угрозами каких-то головорезов. В любой момент ее могут отправить домой, и тогда…
Что ж, была не была!
— Если ваше предложение действительно серьезно, я его принимаю. Во имя Кэт… и Джерри, — добавила Джудит, желая показать, что руководствуется не только собственными эгоистическими соображениями. — Но с одним условием. Нет, с двумя.
— И каковы же они?
— Кэт не должна знать, что я выхожу за вас замуж, чтобы спасти ее от долгов. Она не должна думать, что я жертвую собой ради нее.
— Так вы расцениваете наш договор как самопожертвование?
Джудит отвела глаза и, уклоняясь от прямого ответа, сказала:
— Вы предложили честный обмен. Дом, работа, прекрасный сын, э-э-э… верный муж, безопасность. Пусть Кэт думает, что я просто решила выйти за вас замуж, а ее долги, которые вы беретесь выплатить, мелочь для такого богатого человека, как вы. И не станем притворяться, что безумно любим друг друга. Ведь это неправда. Во всяком случае, я притворяться отказываюсь. Просто буду вам верной женой и любящей матерью для Джерри. Но не более того.
— Вполне справедливо, — не раздумывая, согласился Анри. — А другое условие?
Щеки Джудит еще больше порозовели.
— Отдельные комнаты. По крайней мере, пока мы не узнаем друг друга получше.
Мысль о близости с гипотетическим мужчиной, которого она не любит и который не любит ее, вызывала у Джудит отвращение, а мысль о близости с Анри Бираром — омерзение. У нее даже мурашки побежали по коже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});