Читать интересную книгу О всех созданиях – прекрасных и удивительных - Джеймс Хэрриот

– Под ложечкой у вас не сосет, мистер Хэрриот?

– Еще как, миссис Ходжсон! Ничего аппетитнее я не видывал!

Я мыл руки на кухне и невольно поглядывал на стол, где во всем великолепии красовались доказательства того, что свинью для собственного употребления здесь откормили на славу: отбивные на ребрышках, золотистые ряды пирогов, пирамида только что набитых колбас, банки с рублеными ножками и головой. В духовке еще вытапливалось сало, заливавшееся затем в большие горшки.

Старушка внимательно на меня посмотрела.

– А почему бы вам на днях не привезти сюда вечерком миссис Хэрриот и не помочь нам со всем этим управиться?

– Вы очень любезны и я бы с огромным удовольствием, но…

– Нет-нет! И слышать ничего не хочу! – Она засмеялась.– Да и правда, слишком тут всего много, как ни раздаривай!

Она не преувеличивала. В те дни каждый фермер и многие жители Дарроуби откармливали свиней для собственного стола, и время, когда такую свинью кололи, оборачивалось всеобщим пиршеством. Окорока и бока коптились впрок, но все остальное надо было съесть, и поскорее. Для многосемейных фермеров это особых трудностей не составляло, но все прочие щедро оделяли друзей и знакомых восхитительными сверточками, не сомневаясь, что в свой час их отдарят тем же.

И вот я беззаботно отправился во вторник в послеобеденный объезд, а передо мной в соблазнительнейших видениях витал ужин, который миссис Ходжсон уже, наверное, готовит. Я знал, что нас ожидает: отбивные, зажаренные с луком, печенью и ветчиной, окруженные гирляндой домашних сосисок, каких уж теперь не попробуешь! Да, было о чем помечтать!

Собственно говоря, это видение продолжало манить меня, и когда я въехал во двор Эдварда Уиггина. Подойдя к большому сараю, я оглядел моих пациентов – десяток молодых бычков, отдыхающих на толстой соломенной подстилке. Мне предстояло вакцинировать их от эмфизематозного карбункула [2]. Без этого почти наверное кое-кто из них сдох бы, так как луга вокруг были заражены спорами смертоносной бациллы Clostridium chauvoei.

Болезнь достаточно распространенная, и скотоводы еще в старину выискивали способы борьбы с "черноногостью" – например продергивали бечевку сквозь складку кожи под челюстью. Но мы, к счастью, уже располагали надежной вакциной.

Я полагал, что разделаюсь за несколько минут – Уилф, работник мистера Уиггина, удивительно ловко умел ловить животных. Но тут я увидел, что через двор ко мне идет сам фермер, и сердце у меня упало: в руке он нес свое лассо. Шагавший рядом с ним Уилф посмотрел на меня и страдальчески возвел глаза к небу. Он тоже явно опасался худшего.

Мы вошли в сарай, и мистер Уиггин принялся тщательно сматывать свою длинную белую веревку, а мы с Уилфом тоскливо наблюдали за ним. Этот щуплый старичок в молодости несколько лет прожил в Америке. Рассказывал он об этих годах весьма скупо, но мало-помалу у всех сложилось впечатление, что был он там ковбоем – во всяком случае, говорил он с мягкой техасской оттяжкой и прямо источал суровую романтику ранчо и бескрайних прерий. Все, хоть как-то связанное с Диким Западом, он обожал – и в первую очередь – свое лассо.

Задеть мистера Уиггина было не так-то легко, обидные намеки он просто пропускал мимо ушей, но стоило усомниться в его способности одним движением руки заарканить самого дикого из быков, как тихонький старичок впадал в ярость. Беда была лишь в том, что сноровка эта существовала только в его воображении.

Наконец, мистер Уиггин ухватил конец лассо с петлей, закрутил его у себя над головой и начал подбираться к ближайшему бычку. Вот петля взвилась в воздух… и произошло то, что должно было произойти: веревка шлепнулась на спину бычка и соскользнула на солому.

– О, чтоб тебя! – выдохнул мистер Уиггин и начал все сначала. Двигался он с величавой неторопливостью, и можно было с ума сойти, глядя, как он вновь тщательно сворачивает лассо. Казалось, прошло сто лет, прежде чем он опять двинулся к бычку, крутя петлю над головой.

– А, черт! – буркнул Уилф, когда лассо хлестнуло его по лицу.

Хозяин свирепо накинулся на него:

– Не лезь под руку, Уилф! Вот и начинай из-за тебя сначала!

На этот раз петля прямо шлепнулась на солому, и, когда мистер Уиггин потянул лассо к себе, мы с Уилфом безнадежно привалились к стене.

Вновь петля взмыла в воздух, закрученная с такой силой, что достигла стропил, где и застряла. Мистер Уиггин дернул лассо раз, другой, но тщетно.

– У, койот тебя заешь! За гвоздь зацепилась! Сбегай-ка во двор, Уилф, приволоки лестницу.

Пока я ждал, чтобы Уилф принес лестницу, а потом наблюдал, как он карабкается по ней под сумрачную крышу, мысли мои были заняты тайной мистера Уиггина. И его оттяжка и ковбойские словечки для Йоркшира особой новостью не были, проникая сюда из-за Атлантического океана в книгах и фильмах. Собственно говоря, ходили темные слухи, будто мистер Уиггин оттуда их и позаимствовал, а никакого ранчо даже близко не видел. Как знать…

Наконец, лассо было высвобождено, лестница убрана, и весь процесс повторился заново. Старичок опять промахнулся, но бычок ненароком наступил в петлю, и несколько секунд фермер с исступленной решимостью висел на веревке, а бычок пружинисто брыкался, стараясь сбросить стеснительную помеху. И глядя на сосредоточенное морщинистое лицо, на дергающиеся худые плечи, я вдруг понял, что мистер Уиггин не просто ловит полувзрослого теленка для инъекции, но готовится повалить на бегу бешеного быка, а ноздри его втягивают воздух прерий, а уши внемлют тявканью койота.

Бычок незамедлительно высвободился, и мистер Уиггин, буркнув "у, змей гремучий!", приступил к делу снова. Он бросал и бросал лассо впустую, а я с тревогой думал, что время идет и шансы провести вакцинацию нормально стремительно уменьшаются. Когда имеешь дело с молодняком, самое главное – не взбудоражить животных. Если бы не мистер Уиггин, мы с Уилфом осторожно оттеснили бы бычков в угол, и Уилф поочередно хватал бы их за носы могучими ручищами.

А теперь они взбудоражились, лучше не надо. Еще недавно одни мирно жевали жвачку, другие лакомились клочьями сена из кормушки, но теперь раздраженные хлещущей и ползающей веревкой они носились по сараю точно скаковые лошади. Мы с Уилфом наблюдали в угрюмом молчании, как мистеру Уиггину удалось-таки набросить лассо на шею бычка, но петля оказалась слишком широкой и соскользнула на туловище. Бычок вырвался из нее с гневным мычанием и помчался по кругу галопом, брыкаясь и вскидывая голову. Я уныло смотрел на мечущееся маленькое стадо – с каждой минутой происходящее все больше смахивало на родео.

Назревала катастрофа. После обеда мне пришлось посмотреть в приемной двух собак, и из дома я уехал почти в половине третьего. Теперь стрелки неумолимо приближались к четырем, а я еще не сделал ровно ничего.

Наверное, так оно и продолжалось бы без конца, если бы не вмешалась судьба. Внезапно по капризу случая мистер Уиггин набросил петлю точно на рога проносившемуся мимо четвероногому снаряду, она затянулась на шее, и мистер Уиггин на другом конце лассо, изящно пролетев по воздуху шагов десять, хлопнулся в деревянную кормушку.

Мы кинулись к нему и помогли встать. Он был цел и невредим, хотя заметно ошеломлен.

– Так его и раз эдак! Не удержал подлюгу, – буркнул он. – Пожалуй, я дома пока посижу. А вы сами с ними разберитесь.

Когда мы вернулись к бычкам, Уилф сказал мне вполголоса:

– Вот уж верно, не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь можно и за дело взяться. И может, он хоть на недельку позабудет про свое чертово лассо!

Хватать за нос бычков теперь было уже поздно, зато Уилф показал мне, как работают с веревкой по-йоркширски. Многие местные скотники были настоящими мастерами, и я следил за ним с наслаждением: миг – и одна петля ложится за уши, а другая обвивает нос.

Прямо-таки ослабев от внезапного облегчения, я вытащил бутылку с вакциной, шприц – и через двадцать минут все десятеро получили по инъекции.

В машине я взглянул на часы, и сердце у меня заколотилось. Без четверти пять! А у меня еще два вызова. С другой стороны, до семи еще два часа и вряд ли меня подстерегает второй мистер Уиггин. Глядя на мелькающие мимо каменные стенки, я вновь принялся гадать, был ли все-таки старичок в юности ковбоем или это – мечта о несбывшемся.

Тут мне вспомнился некий вечер в четверг, когда мы с Хелен выходили из бротоновского кинотеатра, посещением которого обычно завершался мой свободный день. Фильм был американский, о ковбоях, и в дверях, взглянув на темный задний ряд, я в дальнем его конце обнаружил мистера Уиггина, который с настороженным видом съежился на стуле.

Вот с тех пор во мне и зародились сомнения…

В пять часов я влетел на маленькую ферму двух мисс Данн. Их свинья поранила шею о гвоздь, но мои предыдущие визиты к ним подсказывали, что ничего серьезного меня не ожидает.