Акустика у помещения была прекрасная – это я оценила еще при первом посещении ресторана. Так почему сейчас у меня ощущение, что мой голос разбивается о человека в середине зала? И где музыкальное магическое сопровождение? Струсило при появлении Верса?
“На завтра будет день – тот же, что вчера,
Я этой встречи так ждала”.
Стоит, грызет яблоко, непонятно откуда взятое, и смотрит на меня так жадно, будто хочет, чтобы в его руках была я и поедал он именно меня. И почему-то казалось, что фрукт в руках мужчины непременно дикий, с кислинкой, как и он сам, хоть мужчина ни разу не поморщился.
Верс откусывал огромные куски так заразительно аппетитно, жевал так страстно, что тут же несколько мужчин невольно потянулись к фруктовым тарелкам и с огорчением обнаружили там только нарезанные ломтики. Женщины же с открытыми ртами наблюдали за главарем – таким неуместным в расфуфыренном ресторане, таким крупным, таким первобытным в своих движениях.
“Хочу взлететь, но как посметь”, – пропела я, и Верс сощурился. Красная нить издевательски замерцала в воздухе, напоминая о нашей связи.
Я знала, в какой момент вступление еще может проигнорировать зритель, а в какой он уже будет безвозвратно мой. Верс съел три яблока прямо с сердцевиной, не оставив ни косточки, сел за стол в центре третьим к зрелой паре, и мужчина с женщиной за его столиком откинулись на спинки стульев и выпучили глаза, застыли. Казалось, что он занял собой весь стол, сместив соседей на краешек.
Глава патруля протянул руку в блюдам на столе под ошеломленные взгляды гостей ресторана, но тут хозяин заведения вовремя подоспел с огромной птицей на не менее огромном блюде, которую поставил перед носом Верса.
Мой голос набирал силу, а я смотрела только в глаза главаря Дикого патруля:
“Если кто-то, как ты, меня здесь найдет,
Душа моя, крылья расправив, оживет”.
Я так и видела, как ароматный дымок свежеприготовленной птицы щекотал ноздри Верса, но мужчина не откусил от дичи ни кусочка. Поразительно, учитывая его зверский аппетит! Вместо этого он поедал глазами меня.
“Ее закружит вольной птицей полет,
И счастье ко мне придет”.
Я положила руку чуть пониже ключиц и тут же почувствовала жгучий взгляд на груди.
Занесенная над ногой дымящийся птицы ручища Верса вдруг дернулась, и он схватил себя за плечо, отстегнул бело-серебристый плащ с одной стороны, потом с другой и послал моей груди какой-то угрожающий взгляд. Да-да!
“Я сердца тайны не утаю,
Все без остатка тебе дарю”.
Верс резко встал, и его стул с облегчением дал скрипучий задний ход по полу. Мужчина встряхнул плащ между столиками, вызвав тихий возглас среди посетителей, и я поняла, что главарь – самый опасный конкурент в моей жизни, похлеще ревнивых главных актрис. Внимание зрителей то и дело возвращалось к нему, посетители просто не могли расслабиться и насладиться моим голосом, что только раззадорило меня. Я вложила все свое вокальное умение, все испытанные ранее чувства в просьбу:
“Открой мне новый мир, в котором есть любовь,
Пообещай вернуться вновь,
Свободу дай мне от оков”.
И наконец мелодия магического инструмента тонкой струйкой потянулась по залу.
Сделано! Мужчины в зале все до одного были моими. Смотрели на меня не моргая, чуть приподняв лица и вытянув шеи. Женщины же разделились на тех, кто с мечтательным взглядом заслушался меня, и тех, кто ревниво следил за реакцией своего спутника.
Верс же обвел взглядом восхищенные мужские лица и утробно рыкнул.
Игра актеров со зрителем – это неотъемлемая часть работы. Иногда это визуальный контакт, как при исполнении песни, а иногда это вопрос в зал, как в театре. Создание иллюзии, будто историю или песню рассказывают лично ему, поют для него, а не в пустоту. Вот только обычный зритель никогда не будет смотреть в ответ на актера, как на свою собственность, как это делал сейчас Верс. И это был даже не взгляд одержимого фаната, нет. Прямой немигающий посыл “ты моя, я так решил”, который женщина просто не может не понять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В этом мужчине были такие сила и уверенность, которых я никогда не видела в упакованных в офисную обертку или сценические костюмы современниках.
Вот чего не хватало актерам в ролях сильных мужчин прошлого – этой неудержимости и непоколебимости! Смотришь на такого и понимаешь, что Верса ничто не собьет с пути.
Но что делать, если стала его целью? Что, если не знаешь, почему он гонится за тобой: считает своим идеалом или преступницей? Что, если все женское так и тает под таким взглядом? Что, если хочется сдаться хоть разок?
Главарь патруля резко взмахнул плащом, будто тореадор перед быком, и посетителей подвинуло на метр на стульях вместе со столами. Впрочем, сдуло и все мои вопросы. Музыкальный магический инструмент, не успев разыграться, боязливо смолк, отказываясь мне помогать.
Кажется, я промахнулась, когда стреляла женскими чарами. Выбрала не тот калибр и не ту жертву, а отступать поздно. Зря я надеялась, что главарь расползется по стулу, очарованный своим идеалом, как другие мужчины рядом. Что я окручу его приемчиками, оттяну время и убегу.
Но, похоже, ловить собрались меня!
Верс подошел к сцене, шагнул на нее будто броском, встал напротив меня, оттесняя собой от всего мира. Сейчас арестует за запрещенный дар? И что тогда со мной будет?
Ничего, на мне заколка, а это значит, что есть шанс на спасение. Запутаю его окончательно в том, как же выглядит нарушитель, за которым он гонится.
– Господин Верс! Господин Верс, простите! – суетился позади главаря владелец ресторана. Судя по голосу, он готов был завыть от безнадеги не хуже волков из Дикого патруля.
Верс опустил тяжелый взгляд с моего лица на платье и снова взмахнул плащом. На мои плечи опустилась плотная ткань, холодом пройдясь по голым плечам. Его руки стянули ткань у меня на груди, и в нос ударил запах дикой мяты, исходящий от его кожи.
Значит, хотел меня прикрыть!
Неужели бросил преследование преступницы и пошел следом за той, которая понравилась? Что-то мне не верится. Вдруг это его хитрый план?
Пока я здесь, то в шаткой безопасности. Но сможет ли заколка и мой голос настолько очаровать мужчин, что они вступятся за меня, если Верс надумает меня арестовать?
Я подняла взгляд и столкнулась с грозовыми глазами. Главарь уже защелкнул замки плаща на моей груди, но продолжал держать ткань руками и скользить взглядом от моих глаз к губам.
Что он сейчас видит? Блондинку? Брюнетку? Какого цвета его идеальные женские глаза? Какие губы – пухлые или нет?
“Страхолюдина!” – припомнила я его ядовитое обзывательство в мою сторону, и стало так обидно. Эта красная нить, что обвивает широкое мужское запястье, ничего не понимает в мужчинах! Я никогда не буду с тем, кто смотрит только на внешнюю оболочку!
Но несмотря на всю обиду этот взгляд из-под полуопущенных век передавал такую силу желания, что меня саму забило дрожью сомнения. Вдруг я поспешила с выводами? Ну кто не засмотрится на идеал? Возможно, Верс оскорбил меня не подумав, а нить действительно помогает найти своего мужчину?
Я поняла, что пока не проверю – не успокоюсь. Так и буду сомневаться в мотивах этого мужчины. Но как бы мне ни льстил его интерес ко мне, по самолюбию больно било понимание, что вся страсть не к настоящей мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Господин Верс, сядьте! – твердо сказала я, не менее твердо посмотрев в глаза мужчине, и сама испугалась, что отдала ему приказ.
Брови главаря на секунду подпрыгнули, а потом тут же соединились в суровую галку напряжения.