Читать интересную книгу Славянская Европа V–VIII веков - Сергей Алексеев

В подтверждение гипотезы о формировании славянского в узком смысле («словенского») этноса VI в. в пределах центральных областей державы Аттилы можно указать на предание о дунайской прародине славян. Оно приводится в средневековых славянских памятниках — древнерусской «Повести временных лет» (начало XII в.), хрониках Богухвала (Польша, XIII в.) и Далимила (Чехия, XIV в.). Наибольшей цельностью и содержательностью отличается самая ранняя, древнерусская версия.[42]

Приведя ученое отождествление славян с придунайскими нориками, летописец Нестор повествует так: «По прошествии же многого времени [после библейского разделения языков] сели словене по Дунаю, где ныне Угорская земля и Болгарская. От тех словен разошлись по земле и прозвались именами своими… [далее перечисление племен, располагавшихся на территории Великой Моравии IX в.] Волохи ведь напали на словен на дунайских, и сели среди них, и чинили им насилие [далее описывается расселение славян на территории Польши и Руси]».[43] Западнославянские предания конкретизируют прародину на Среднем Дунае, в пределах тогдашнего Венгерского королевства (отождествлявшегося, заметим, в Средние века с древней державой Аттилы). Богухвал при этом говорит о «Паннонии», Далимил — о «Хорватии».

Пир Аттилы. Художник М. Тан

Здесь отразились исторические события первой половины — середины V в. Упоминание «волохов» — позднейшее наслоение, связанное с преданиями дунайских словен. Более раннюю (VIII в.) форму легенды дает «Армянская география», приписывающая захват исконных славянских земель «готам».[44] Сформировавшись как этнос в составе гуннской державы, славяне после смерти Аттилы отчасти разделили судьбу ее создателей. Заметим, что основные места поселения могли быть на севере, в нынешней Словакии (прешовская культура, в которой к V в. появляется праславянский элемент). Известно о войне восставших германских королей против сыновей Аттилы. В битве при Недао в 454 г. германцы нанесли поражение кочевникам и вытеснили их на восток. Часть гуннов осела близ низовьев Дуная, часть перешла на земли Империи.

Под давлением победителей славяне были принуждены уйти вслед за гуннами на Нижнедунайскую низменность, с востока которой и начинается тогда распространение славянской археологической культуры «пражского» типа. Происходит это с середины V в., в годы крушения гуннской державы. Гунно-славянский симбиоз в том или ином виде еще сохраняется. Но среди подданных сына Аттилы Динтцика, в 467 г. попытавшегося восстановить влияние гуннов в Среднем Подунавье, славяне или венеды, в отличие от германского племени ангискиров, не упомянуты.

Наиболее тесно связанная с гуннами часть славян тогда же последовала за теми из них, кто перешел на земли Империи. Здесь славяне оставили о себе память в виде названий нескольких крепостей близ Наисса (ныне Ниш) и Пирота — опорных пунктов Империи на севере Иллирика.[45] Можно заключить, что эти крепости были изначально заняты славяно-гуннскими гарнизонами с преобладанием или под началом славян. Есть и археологические следы пребывания славян в этих областях до начала VI в.[46]

С середины V в. начинается расселение славян на север от Нижнего Подунавья вдоль линии Карпатских гор. Здесь жили племена культуры карпатских курганов, представлявшие собой подвергшееся лишь слабой романизации туземное дакийское население. Судя по материалам поселений на Буковине, славяне во второй половине V в. местами жили вместе с ними, отчасти взаимно ассимилируясь.[47] В этих восточнокарпатских областях и складывается пражская или пражско-корчакская культура, связанная со славянами (словенами) VI–VII вв.

С верховий Прута славяне, носители керамики «пражского» типа, расселяются в прилегающих областях бассейна Верхнего Днестра. Здесь еще жили черняховские племена. Некоторое время черняховцы, судя по археологическим данным, сосуществуют с пришельцами, даже в пределах одних поселений.[48] Другим местным субстратом являлись расселявшиеся на черняховских землях «киевские» племена.[49] В результате смешения этих трех элементов в течение середины — второй половины V в. формируется пеньковская (пражско-пеньковская) культура. Она надежно связывается со славяноязычными антами VI–VII вв.

Третья группа славяноязычного населения оформляется в результате ассимиляции праславянами германцев и балтов на севере — в Великой Польше между Вислой и Одером. Эта группа сохраняла еще этноним «венеды», прилагаемый к ее потомкам германцами и прибалтийскими финнами. Во всяком случае, Иордан, перелагающий Кассиодора, сообщает о трех этносах, произошедших от древних венедов — собственно венедах, словенах и антах.[50]

Из этих этнических групп только словене были носителями собственно общеславянского языка, сформировавшегося в V в. Анты и венеды, судя по имеющимся у нас отрывочным сведениям, говорили еще на диалектах праславянского. Однако из известий Прокопия и Иордана можно заключить, что все три племенных общности осознавали свое родство и единство языка. В целом с VI в. можно с уверенностью говорить о славянстве как этнической реальности.

После гуннского завоевания неизбежным было разрушение начатков политической организации. В пределах центральных областей гуннской державы статус праславянских политических институтов, если они вообще сохранились, существенно снизился. Как равноправные союзники гуннов с собственными «королями» во главе славяне выступают только в памятниках позднейшего германского эпоса. Однако на периферии — в антских областях и тем более у независимых северных венедов — политическая организация должна была пострадать меньше.

В Дакии и Паннонии в условиях симбиоза с гуннами, несомненно, сохранилась какая-то часть славяноязычной знати, быстро восстановившая свои позиции после падения державы Аттилы. То же самое произошло и со знатью ряда уничтоженных гуннами германских королевств (например, бургундов). С другой стороны, очевидно, что именно представители славянской воинской знати в первую очередь последовали за недавними союзниками на службу Империи и осели в Иллирике.

Оформление известных в последующий период славянских племен и племенных объединений происходит начиная с конца V в. в условиях расселения славян в Восточной и Центральной Европе.

Первоначальное расселение словен

Первые письменные сведения о словенах восходят к концу V — началу VI в. В совокупности с археологическими материалами они позволяют очертить границы расселения славянских племен.

Особенно ценно свидетельство Иордана, опирающегося на полученную в начале VI в. информацию Кассиодора.[51] Согласно Иордану, венеты (в широком смысле) живут вдоль северного — восточного («левого») склона Карпат на восток от Верхней Вислы. В том числе словенам отводится территория «от города Новиетуна и озера, которое называется Мурсианским, вплоть до Данастра и на севере до Висклы».[52] Днестр и Висла опознаются легко. Город Новиетун, по мнению большинства ученых, — римский Новиодун на Нижнем Дунае, в провинции Малая Скифия.[53] Это соответствует археологической карте, на которой пражско-корчакская территория длинным языком протягивается вдоль «левого» (восточного) склона Карпат до низовий Дуная.[54] Логика расселения словен — вдоль гор в северном и затем западном направлении.

Загадкой в этой связи остается «Мурсианское озеро» (у впадения Дравы в Дунай[55]). В этом районе нет столь давних следов пребывания славян. Невозможно и предполагать какую-либо путаницу с нижнедунайскими областями. Наиболее вероятна следующая версия. Упоминание «Мурсианского озера» — исторический реликт, связанный с переходом в этом районе имперской границы группой славян, осевших во второй половине V в. в Иллирике, в округе Наисса. Возможно, кстати, у Кассиодора и шла речь об этом, а сокращавший предшественника Иордан неверно понял свой источник.

Более или менее надежно датируется V в. группа словенских памятников к востоку от Карпат — в Молдове (Костиш, Ботошаны), Буковине (Кодын, Гореча, Рашков и др.).[56] На большинстве этих памятников отмечено сосуществование славян с местным, отчасти романизированным, дакийским населением (прежде всего, культуры карпатских курганов).[57] В начале VI в. в связи или с ростом численности словенского населения, или уже с расселением антов из-за Днестра, этот процесс прервался.[58]

Из Буковины между верховьями Прута и Сирета расселение словен шло в последней четверти V в. двумя путями. Одна группа продолжила движение вдоль линии Карпатских гор, вскоре поворачивавших на запад, и достигла верховьев Вислы. Другая двигалась по изрезанной реками Подольской возвышенности на север, где словене вошли в первый контакт с антами. Миновав уже заселенные последними области Верхнего Поднестровья, словене по левым притокам Днестра вышли к Западному Бугу и осели по обоим его берегам. Иордан говорит о проживании словен в «лесах и болотах»[59] — следовательно, они уже достигли болотистых областей юго-западного Полесья и довольно прочно там обосновались. В верхнем течении Буга болота вплотную подступают к реке и отчасти переходят на левый, западный берег. Есть ряд указаний на то, что эти земли рано стали центром для дальнейших словенских миграций, так что упоминание Иорданом «болот» становится понятным. В описываемое время словене, судя по очерченным готским историком рубежам, уже заселяли междуречье Западного Буга и Вислы до впадения Сана и поворота Вислы на север — юго-западную часть Волыно-Подольских возвышенностей. На западе словенское расселение достигло истока Вислы у оконечности Карпатских гор.