Читать интересную книгу Горизонт - Патрик Модиано

В начале месяца ей исполнилось двадцать лет. Она даже не сказала Багериану, что у нее день рождения. Не привыкла праздновать его. Для праздника нужны любящие родственники, верные друзья, гладкий жизненный путь со столбами, отмечающими каждый километр, чтобы идти по нему размеренным шагом и позволять себе время от времени передышки. А ее жизнь, наоборот, шла неровно, с неожиданными скачками, переломами, то и дело обрывалась, начиналась с нуля. Какие уж тут дни рождения… Если знаешь, что много раз умирала и рождалась заново.

Но день своего двадцатилетия она запомнила. Накануне Багериан доверил ей свою машину, чтобы она отвезла обоих детей в закрытую школу Меримон — нужно было проехать километров десять в сторону Монтрё. Дети проводили там три дня в неделю, впрочем, живописное шале, окруженное огромным парком, не казалось ей настоящей школой. Хотя она побывала в классах и в маленькой столовой на первом этаже. В среду вечером она забирала детей домой, а в понедельник утром привозила обратно. Багериан объяснил, что им полезно проводить несколько дней с девочками и мальчиками их возраста, вместо того чтобы постоянно сидеть одним или с отцом. Так что, в сущности, детям была посвящена лишь часть ее времени. Существовала ли мадам Багериан? Маргарет Ле Коз догадывалась, что не стоит касаться этой темы. Может быть, она умерла или бросила семью?

На обратном пути Маргарет ехала вниз по улице Уши. Остановилась на красный свет у перекрестка — справа торчали средневековые башенки гостиницы «Рояль-Савой», похожей на декорацию к сказке о Белоснежке и семи гномах. И вдруг ее словно ударили под дых. На тротуаре она увидела Бойаваля, он собирался переходить улицу. Она попыталась отвернуться, пониже наклонить голову, но человек в черном прямом пальто приковывал ее взгляд. Маргарет уговаривала себя, что бояться нечего: она в машине, в укрытии. Не нужно только смотреть на него, не то привлечешь его внимание. Поздно: проходя мимо, он ее заметил. Изумился, осклабился. Она сделала вид, что не узнала его. Он стоял прямо перед ней, Боже, скорей бы зеленый свет! Его лицо не изменилось: скуластое, изможденное, рябоватое; только черные волосы бобриком отросли; те же серые злые глаза; неуклюжая скованная фигура в слишком тесной одежде. Здесь, в Швейцарии, она почти забыла о нем, но вот он стоит как вкопанный совсем близко, и Маргарет испытывает безграничный ужас. Хотя она бы предпочла сказать: безграничное отвращение. В юности по легкомыслию мы думаем, что дешево отделались, навсегда избавились от давнего проклятия, если нам повезло прожить несколько недель спокойно и беззаботно на берегу освещенного ярким солнцем озера в нейтральной стране. Но нас мгновенно призовут к порядку. Нет, задаром от беды не уйдешь. Будь она уверена в собственной безнаказанности, задавила бы его без малейшего зазрения совести, как только вспыхнул зеленый свет. Он подошел совсем близко, ударил кулаком по капоту. Наклонился, будто хотел прижаться лицом к лобовому стеклу. Вместо улыбки — глумливая ухмылка. Она задыхалась от страха. Резко нажала на газ. Отъехав на порядочное расстояние, опустила стекло и набрала побольше вольного воздуха в легкие. Ее подташнивало. Она не стала сворачивать налево к Бориваж, поехала дальше, прямо. Возле озера ей стало полегче. По широкой мощеной набережной мирно прогуливались группками туристы, приехавшие на автобусе. Гид указывал им на противоположный берег, принадлежащий Франции. Первое время, находясь в квартире Багериана, она тоже смотрела с лоджии на тот берег озера и думала, что Бойаваль не так уж далеко, всего в сотне километров отсюда. Представляла, что он напал на ее след и вот сейчас садится на паром, курсирующий между Эвианом и Лозанной. Она тоже собиралась отправиться в Швейцарию на пароме. Ей казалось, что так легче пересечь границу. Вообще какая граница может быть посреди озера? И почему она так боялась, что ее задержат? В конце концов ей надоело раздумывать и ждать, она отправилась на автовокзал и села в автобус. Так гораздо быстрее. Пора было покончить с этим раз и навсегда.

Она повернула обратно, снова проехала по улице Уши и припарковала машину возле дома, не стала возвращать ее в гараж. Захлопнув дверь подъезда, пожалела, что у нее нет ключа и нельзя запереть ее за собой. В квартире не было никого, кроме нее. Багериан возвращался с работы не раньше пяти часов вечера.

Она села на диван в гостиной. Хватит ли терпения дождаться его? При мысли, что Бойаваль мог узнать ее адрес, ею овладела паника. Нет, спокойно, он приехал сюда не из-за нее. Кто мог ему сказать, что она в Швейцарии? Разве что некто подслушал в апреле в Аннеси в холле гостиницы «Англетер» ее разговор с довольно приятным брюнетом, лет тридцати пяти, сообщившим ей, между прочим, что ищет девушку, способную приглядеть за его двумя детьми… Он оставил ей свой номер телефона и адрес на случай, если ее заинтересует это предложение. Скорее всего, никаких детей у него не было, просто задумал провести с ней вечер или ночь. Но когда она сказала, что торопится, поскольку у нее назначена встреча, он не стал ее задерживать. Вскоре за ней пришел коридорный и отвел к администратору, а тот сообщил, что, увы, работы в гостинице «Англетер» для нее не предвидится. Она вернулась в холл, но брюнета уже не застала. У нее остался клочок бумаги, на котором он написал: «Мишель Багериан, Лозанна, улица Бориваж, дом пять, телефон: [phone]».

В гостиной одна из балконных дверей была приоткрыта. Она вышла на балкон и облокотилась о парапет. Внизу на узкой улочке Бориваж, ведущей к гостинице с тем же названием, ни единого человека. Маргарет оставила машину прямо у подъезда. Бойаваль мог узнать ее или даже запомнить номер. Но поблизости никого, тротуар нагрет солнцем, тишина, слышно, как шелестит листва деревьев. Что за резкое несоответствие: мирная светлая улица и вдруг на ней черный силуэт Бойаваля, рябого человека в тесной одежде, тщедушного, но с огромными лапищами… Нет, она не могла себе представить его на этой улочке. Там, на перекрестке, он ей — просто померещился — так в кошмарах к тебе возвращаются мучительные детские страхи. Кажется, что ты снова в дортуаре интерната или в исправительной колонии. А когда проснешься, иллюзия рассеивается, и ты смеешься с чувством величайшего облегчения.

Но тогда в гостиной ей было не до смеха. Бойаваль постоянно преследовал ее, и она никак не могла от него избавиться. Рябой, с громадными ладонями, он повсюду шел за ней по пятам, дежурил возле каждого дома, куда она входила. Сбежать не удавалось даже с черного хода… И в будущем нет спасения. В конце концов он ее убьет. В Аннеси завсегдатаи кафе на Вокзальной улице говорили, что в восемнадцать лет он все время носил при себе револьвер в серой замшевой кобуре. Старинные приятели считали, что без злого умысла, для форсу, как повязывал шелковый платок на шею и надевал короткую кожаную куртку летчика. Или же она раздавит его, как таракана, уповая на смягчающие обстоятельства. Нет, это глупо, не нужно себя взвинчивать. Ей вдруг страстно захотелось поговорить с Багерианом. Только вот она не знала номера его рабочего телефона. А что, если немедленно поехать к нему, подняться в центр города, на улицу Гран-Шен? Но где он обедает, не известно. И она боялась, что снова встретит в центре Бойаваля. Лучше дождаться Багериана здесь.

Она решила все ему рассказать. Выбора не было, следовало предупредить его. Ведь тот мог напасть. Она ходила взад и вперед по гостиной, думала, с чего начать, и не находила слов. Поверит ли он, что между ними ничего не было? Она всегда выказывала Бойавалю безразличие и презрение. А он, вопреки всему, упрямо и настойчиво делал вид, будто вправе распоряжаться ею. Однажды вечером в Аннеси он шел за ней по улице Рояль, тогда она остановилась, обернулась и холодно спросила, к чему такая настойчивость. Чуть заметная глуповатая улыбка, похожая на нервный тик, тронула его губы. Но жесткий взгляд не потеплел. В нем читалась злоба.

Она снова посмотрела вниз с балкона. На улице ни души. Скорей бы вернулся Багериан! Ей предстоял еще час ожидания. Она горячо надеялась, что он придет один, не приведет с собой ту, что она про себя именовала «секретаршей», или другую — ее она окрестила «норвежкой». По всей видимости, «норвежка» чаще других бывала у него по ночам. Вправду ли она приехала из Норвегии? Вполне возможно, судя по легкому скандинавскому акценту. Голубоглазая блондинка, гораздо приветливей «секретарши». Та, черноволосая, стриженая, держалась с Маргарет высокомерно и не удостаивала ее беседой. Да, как только Багериан вернется, все пойдет на лад. Сейчас она пребывала в таком же смятении, как при первой их встрече в Аннеси, в холле гостиницы «Англетер». А когда ей сказали, что не возьмут на работу в гостиницу, она совсем отчаялась. Выскочила на улицу Рояль, даже не подумала переждать дождь. Впереди никаких перспектив, кроме неизбежного Бойаваля, что пойдет за ней и предложит выпить по стаканчику в «Таверне», со злобой глядя ей в глаза. Она, как всегда, откажется, но он все равно не отстанет, потащится следом по авеню Альбиньи вдоль ограды конного завода. Потом будет ждать у дверей ее дома, что она снова выйдет. И только через час ему надоест. Она увидит из окна, как фигура в кургузой кожаной куртке удаляется под дождем. Но в тот вечер Бойаваль так и не появился. Спрятавшись под аркадой, она вынула из кармана плаща бумажку с адресом недавнего знакомца, брюнета. Ей захотелось позвонить ему немедленно, однако она сообразила, что следует подождать хотя бы до завтра, иначе он не успеет добраться до Лозанны и дома его не будет. Хотя зачем ждать? Она могла бы вернуться в гостиницу «Англетер». Может быть, он еще не уехал. Тогда она не сомневалась, что этот человек — ее последняя надежда. И теперь в гостиной жаждала увидеть его с не меньшим нетерпением. То и дело выбегала на балкон и всматривалась в даль: не идет ли Багериан по улице Уши? В Аннеси она два дня подряд без конца набирала номер: 320-12-51. Никто не брал трубку. Она запомнила навсегда, с каким облегчением услышала наконец его голос; он предложил ей приехать завтра же. Яркое солнце, один из первых весенних дней. Автобус стоял возле крошечного здания автовокзала, она сидела внутри как на иголках, со страхом ждала, что вдруг придет Бойаваль и заметит ее за стеклом. С него станется войти, схватить ее и потащить к выходу, а шофер, уже взявшийся за руль, и не подумает защитить ее. И немногочисленные пассажиры не пошевелятся, только будут смущенно прятать глаза. В голове у нее сложилась формула: «В случае опасности тотальное неоказание помощи никому».