Читать интересную книгу Кавказ - Александр Дюма

Вскоре турки сменили персов: 14 апреля того же года Россия объявила войну. 11 июня русские взяли у них крепость Анапу, 23 июня Карс, 15 июля Поти, 24 июля Ахалкалаки, 26 июля Хертвис, 15 августа Ахалцых, 28 августа Баязет.

Наконец, 20 июня 1829 года генерал Паскевич одерживает решительную победу над турками, при деревне Канди; 2 сентября подписан Адрианопольский мир, по которому Турция уступает России все крепости, взятые ею во время войны.

Заключив мир с Персией и разбив турок, русские вздохнули свободнее. Генералу барону Розену было приказано отправиться в Дагестан и овладеть Аварией и Чечней. Русские предприняли осаду Гимров.

Надо видеть хотя бы одно из селений горцев, чтобы иметь представление о том, как здесь обороняются. Ведь каждый дом имеет зубчатые стены с бойницами и по существу является крепостью, взять которую можно лишь после кровопролитной осады. Гимры тоже защищались с остервенением, среди защитников находились Кази-Мулла, его наиб Гамзат-бек и Шамиль-эфенди.

Наконец, Гимры были захвачены. Гамзат-бек где-то скрылся, на поле сражения остались убитый Кази-Мулла и раненый Шамиль-эфенди.

Почему раненый Шамиль-эфенди остался на поле битвы?

Его лошадь была убита, он притворился мертвым, открытая его рана и тело, истекающее кровью, должны были убедить русских, что он был мертв, и тем спасти Шамиля от погибели. Так и случилось. Но была и другая причина. Когда русские при наступлении ночи оставили поле сражения, Шамиль встал, отыскал тело своего господина и придал ему позу человека, умершего во время молитвы и молящегося даже после смерти.

Иными словами, хотя Кази-Мулла умер, но мюридизм торжествовал, а Шамиль-эфенди сильно рассчитывал на мюридизм для своего будущего возвеличенья.

И в самом деле, Шамиль присоединился потом к своим товарищам, объявив Кази-Муллу мучеником, от которого он будто бы получил последние наставления и принял его последний вздох — и, еще называя себя его преемником, начал величать себя его любимым учеником.

Вернувшись на поле битвы после ухода русских, горцы нашли там труп Кази-Муллы в молитвенной позе, и никто уже более не сомневался, что Шамиль, присутствовавший при последних его минутах, получил от него предсмертные наставления.

Однако время Шамиля еще не наступило. Он чувствовал, что до звания имама еще далеко: мешал Гамзат-бек, наиб Кази-Муллы, о котором мы уже упоминали. Сам Гамзат-бек, какова бы ни была его популярность, не надеялся наследовать верховную власть. Он ее получил лишь благодаря своей дерзости.

Убедившись в смерти Кази-Муллы, он пригласил всех дагестанских мулл собраться в деревне Карадах, где намеревался возвестить им о важной новости. Приглашенные явились. В полдень, когда муэдзины созывают правоверных на молитву, Гамзат-бек приехал в деревню в сопровождении самых храбрых и самых преданных мюридов. Он решительно отправился в мечеть. Совершив молитвенный обряд, он твердым и громким голосом обратился к народу:

«— Мудрые соратники по тарикату[29], почтенные муллы и руководители наших достойных общин! Кази-Мулла убит и теперь молится Аллаху за вас. Будем признательны ему за его преданность святому делу; будем еще неустрашимее, потому что его храбрость не может более помогать нашей. Он оказывал нам покровительство в наших предприятиях и прежде нас уйдя на небеса, он отворит своею рукой врата рая тем из нас, кто погибнет в сражениях. Наша вера повелевает нам вести войну с русскими, чтобы освободить наших соотечественников из-под их ига. Кто убьет гяура — врага нашей святой веры — тот вкусит вечное блаженство; кто будет убит в сражении с ними, того ангел смерти переселит в объятия счастливых и непорочных гурий. Возвратитесь каждый в свой аул, соберите народ, передайте ему завещание Кази-Муллы, скажите ему, что если он не попытается освободить свое отечество, наши мечети превратятся в христианские церкви, и неверные подчинят всех нас своей власти.

Но мы не можем оставаться без имама. Шамиль-эфенди, богом любимый, получивший последние наставления нашего храброго начальника, скажет вам, что назначение меня своим преемником было последним желанием Кази-Муллы. Я объявляю русским священную войну, — и с этой минуты я ваш глава и ваш имам».

Многие из присутствовавших и слышавших эту речь воспротивились было присвоению Гамзат-беком верховной власти. Послышался ропот, но Гамзат-бек сделал знак, и все замолчали. Ему повиновались.

«— Единоверцы, — сказал он, — я вижу, что ваша вера начинает ослабевать; звание имама повелевает мне снова наставить вас на путь, с которого вы удаляетесь. Повинуйтесь мне, и без ропота повинуйтесь голосу Гамзат-бека, или Гамзат-бек принудит вас к повиновению своим кинжалом».

Решительный взор оратора, его обнаженный кинжал, его мюриды, готовые на все, заставили толпу молчать — никто не осмелился протестовать. Гамзат-бек вышел из мечети, где он сам себя провозгласил имамом, вскочил в седло и в сопровождении мюридов возвратился в свой лагерь.

Духовная власть Гамзат-бека была утверждена — оставалось захватить светскую. Эта власть была в руках аварских ханов. Шамиль-эфенди, сделавшись таким же наибом Гамзат-бека, как тот когда-то был наибом Кази-Муллы, убедил Гамзат-бека избавиться во что бы то ни стало от законных владетелей страны. Многие, правда, утверждают, что этот совет был дан Гамзат-беку Асланом — казикумухским ханом, непримиримым врагом властителей Аварии.

Кто они, эти ханы?

Три брата, лишившись отца, воспитывались у своей матери Паху-Бике. Их звали Абу-Нунцал, Умма-хан и Булач-хан.

Вместе с ними их мать воспитывала и Гамзата, который поэтому приходится молодым ханам если не братом по крови, то, по крайней мере, молочным братом.

Когда русские вторглись в Дагестан, братья скрылись в Хунзахе.

Гамзат-бек пошел войной против русских, начал тревожить их день и ночь, вынудив их оставить Аварию. Русские успели разрушить в ней только две или три деревни. Гамзат-бек расположился лагерем возле Хунзаха и пригласил к себе юных ханов. Те, ничего не подозревая, поехали к нему. Но едва они прибыли в стан Гамзат-бека, как его нукеры напали с шашками и кинжалами на братьев.

Молодые ханы были храбры, хотя младший был еще почти дитя: к тому же они были окружены своими преданными слугами, а потому убить их было нелегко, и бой предстоял отчаянный.

Кончилось тем, что двух братьев смертельно ранили, а третьего взяли в плен; защищаясь, они убили у Гамзат-бека сорок человек, в числе которых был и брат Гамзат-бека.

Итак одним препятствием стало меньше на пути Шамиля-эфенди, ведь брат Гамзат-бека мог иметь, если не права, то, во всяком случае, предпочтение, когда начнут искать преемника Гамзат-беку.

Но, как мы уже сказали, третий из юных братьев, Булач-хан, остался в живых. А потому Гамзат-бек не мог стать законным правителем Аварии. Однако почему-то убийца, который, не задумываясь лишил жизни двух братьев, вооруженных и в состоянии защищаться, никак не мог решиться умертвить плененного мальчишку.

В конце 1834 года Гамзат-бека убили.

Взор историка с трудом проникает в мрачные ущелья Кавказа сквозь неумолчный шум. Шум этот, достигая городов, превращается в эхо, искажающееся в зависимости от расстояния и особенностей той или иной местности.

Вот что рассказывают об убийстве Гамзат-бека. Мы повторим версию в том виде, как она нам рассказывалась, прося читателей не доверять предубеждениям русских, которые, естественно, питают их к своему неприятелю, — предубеждениям иногда превращающимся в клевету[30].

Покончив с молодыми ханами, Гамзат-бек поселился в ханском дворце в Хунзахе. Погибшие были очень любимы народом, который видел в действии убийцы, во-первых, гнусную измену, а во-вторых, святотатство.

Народ начал роптать.

(Здесь мы перестаем подтверждать достоверность и аргументированность сказываемых нами фактов, твердо зная, что верны лишь следствия, результаты, а детали остаются во мраке неведения).

Шамиль-эфенди слышал этот ропот и понял, какую мог извлечь из этого выгоду. По его наущению Осман-Сул Гаджиев и двое его внуков, Осман и Хаджи-Мурад (не забудьте имя Хаджи-Мурада, ибо носителю его суждено играть большую роль в нашем рассказе), организовали заговор против Гамзат-бека.

Наступило 19 сентября: это день великого праздника мусульман. Будучи имамом, Гамзат-бек должен был совершить молитву в мечети Хунзаха. День и место были избраны заговорщиками для осуществления их намерения.

Гамзат-бека неоднократно предупреждали о готовящемся заговоре, но он не хотел в него верить. Наконец, когда кто-то из мюридов стал настаивать убедительнее других, Гамзат-бек отвечал:

— Можешь ли ты остановить ангела, который по приказанию Аллаха придет взять твою душу?