Читать интересную книгу Выбор (СИ) - Яфор Анна

Он ни за что на свете не взял бы это дежурство, если бы не нуждался так отчаянно в том, чтобы отвлечься. Забыть. Выбросить из головы весь кошмар прошедшей ночи. Свои отчаянные попытки остановить кровотечение и исправить то, что с самого начала выглядело безнадежным.

Павел действительно сделал все, что мог, но, как и сказал Ильиной, от этого не было ни на грамм легче. В ушах звенел надрывный плач женщины, а перед глазами то и дело всплывало ее бледное, измученное лицо и искусанный рот, умоляющий о помощи. О том, чего как раз он и не мог дать.

Безумно хотелось напиться. Завалиться в какой-нибудь клуб, набраться до беспамятства, а потом очнуться в женской постели. Не важно даже, в чьей, он все равно бы не вспомнил потом ни лица этой женщины, ни того, что они делали вместе.

Это был бы вполне действенный способ отключиться, вот только совершенно недопустимый. Как бы сильно ни хотелось утратить над собой контроль, Соболев не мог позволить себе такой роскоши. Больше никогда. Слишком высокой могла оказаться цена.

Потому и не отправился в клуб, а остался на работе. Стоял у окна, провожая взглядом женщину, которая только что находилась рядом. Странную, ни на кого не похожую женщину, что привлекала его все больше и больше с каждой минутой, и от которой ему следовало держаться подальше. Как можно дальше. Уж точно не целовать ее, не желать до одури и не искать у нее утешения.

Все вместе вообще не вписывалось ни в какие рамки. Они могли бы неплохо провести время вдвоем. Продолжить то, на чем остановились вчера. При одной мысли об этом Павел ощутил болезненную тяжесть в паху. Прошлым вечером одного поцелуя оказалось ничтожно мало. Хотелось не просто целовать эту женщину. Испробовать не только сладкие, податливые губы, но ее всю. Вылизать каждый сантиметр ее тела, терзать губами и языком, разжигая в ней желание и доводя до сумасшествия. Такого же, которое все ближе подступало к нему, стоило лишь подумать о Лизе.

Отъехав вчера вечером от ее дома, он успел настроить грандиозных и нелепых планов о том, как встретит ее утром, как завезет в кафе на завтрак, а потом они вместе отправятся на работу. А потом, вечером, снова ее подвезет. Но на этот раз не отпустит так быстро. Не отпустит до тех пор, пока не утолит свое желание.

Это была самая нелепая из всех его фантазий, начиная, пожалуй, еще со школьных лет, когда вот так, довольно похоже, он сходил с ума от красивой одноклассницы. Но тогда ему было всего 15, и все легко объяснялось разгулявшимися гормонами. Теперь же объяснений не находилось. Ильина была самой неподходящей из всех женщин, с которыми он мог бы связаться, но при этом самой желанной. Настолько желанной, что это пугало.

А еще сильнее пугала потребность найти у нее понимание. Когда Лиза в кабинете начала говорить слова утешения, ему безумно захотелось ей поверить. Принять уверение в том, что он не виновен. Почувствовать эту поддержку. Утешиться близостью этой женщины. Не телом ее только, но тем теплом, которое она так открыто предлагала. От всего этого следовало бежать. Как можно дальше и как можно скорее.

Что он и сделал. Лучше погрязнуть в работе, задавить себя ею до такой степени, чтобы ни на что другое не осталось ни времени, ни сил.

Первая операция, запланированная на вечер, прошла успешно, оставалась еще одна, которая, как полагал Соболев, будет такой же удачной. И до нее было немного времени. Как раз, чтобы прикрыть ненадолго глаза, собираясь с силами.

— Отличная работа, доктор.

— Спасибо, Карина, — он стянул хирургические перчатки и кивнул ассистентке. — И отличная твоя помощь.

— Как всегда, — даже с маской на лице было понятно, что женщина улыбается. — Мы — отличная команда, верно? И снова сделали невозможное.

Он хмыкнул в ответ:

— Ты такая же самоуверенная, как я. И это в общем-то неплохо, если только не преступать за ту грань, откуда очень тяжело вернуться.

Карина подошла ближе, чуть сжимая его плечо.

— Не надо. Не возвращайся туда снова. Ты же сам учил меня, лучше думать о тех, кому удалось помочь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Учил, — задумчиво повторил Павел. — Вот только сам такие уроки никак не усвою.

— Тебе надо отдохнуть, — Карина покачала головой. — Если ты угробишь себя, от этого точно никому легче не станет. Этой семье ребенка уже не вернуть, но есть десятки других семей, которым ты можешь помочь. Как сейчас. И потом, — она сняла маску и теперь ее улыбка была очевидной. — Я еще планирую поработать под твоим руководством. В роли заведующего ты нравишься мне гораздо больше Ильиной.

— Вот как? — Соболев усмехнулся. — Потому что со мной можно закрутить роман, а с ней нет?

Карина тоже рассмеялась.

— О возможности нашего с тобой романа мы поговорим потом, когда ты будешь не таким уставшим. А пока я просто отвечу тебе, что нет, дело не в этом. Я считаю, что это должность больше подходит мужчине. Такому, как ты, а не этой фарфоровой статуэтке. Тем более, что ты — врач от Бога, а что из себя представляет Ильина, пока непонятно.

Фарфоровая статуэтка? Он будто воочию увидел перед собой изящную, стройную фигуру Лизы. Порозовевшие щеки, губы, затрепетавшие от его поцелуя. Тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. С этим действительно пора кончать.

— Ее бы не направили к нам, не будь она достойна этого места.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Перестань, — женщина посмотрела на него почти снисходительно. — Я ни за что не поверю, что ты превратился в наивного осленка от одного только вида смазливой мордашки. Она, конечно, хороша, но это совсем не повод идти у нее на поводу в том, что касается работы.

Доля здравого смысла в ее словах, бесспорно, присутствовала. Он ровным счетом ничего не знал об Ильиной, а копаться в чьем-то прошлом, чтобы заполучить подробности личной жизни, было не в его правилах. Тем более, что скелет в собственном шкафу в один миг мог перечеркнуть и мечту о должности, и карьеру вообще, если бы оказался достоянием общественности. Так что уж точно не ему судить других.

Павел настолько погрузился в размышления, что не сразу заметил внимательный взгляд коллеги. Карина рассматривала его так, будто намеревалась проникнуть в самое сокровенное. Но тему развивать больше не стала, лишь улыбнулась и, направляясь к двери, уточнила:

— Выпьем кофе? Пока есть время. А то уснешь прямо у стола.

Он хмыкнул — в проницательности ей не откажешь. Прекрасно понимает, когда нужно заговорить о другом.

— Да, идем. Взбодриться сейчас точно не помешает.

Глава 12

Когда раздался звонок в дверь, Лиза почти бегом бросилась открывать. Приезд подруги оказался, как нельзя кстати. Сейчас меньше всего хотелось оставаться в одиночестве, а Юлька была самой подходящей компанией, которую только можно придумать. Тем более, что они не виделись довольно давно. Последнее время дела так закрутили, что на дружеские посиделки совсем не осталось времени. И созванивались-то крайне редко. Поэтому сегодняшний звонок подруги Лиза восприняла как подарок. И сразу же уговорила ее приехать.

— Ну, рассказывай, — подруга разулась, сбросила куртку и прошла в комнату, по-хозяйски оглядываясь. — Неплохо устроилась. Хотя у Руслана уютней было. Не жалеешь?

— Это вместо тонких и осторожных вопросов ты сразу с места в карьер, — рассмеялась Лиза. — Не любишь ходить вокруг да около.

— Ну а чего осторожничать, — хмыкнула та. — Я же тебя знаю, все новости надо выуживать, сама ни за что не признаешься. А Руслан мне звонил, между прочим, уговаривал повлиять на тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Даже так? — Лиза внимательно посмотрела на подругу. — И что, ты собираешься влиять?

— Нет, конечно, — Юля хмыкнула. — Я прекрасно знаю, сколько нервов он тебе попортил. Сама ведь уговаривала бросить его поскорее. Но кое-что в его рассказе меня заинтересовало.

— И что же? — вопрос в общем-то был риторическим: после последней встречи с Русланом не трудно было предположить, что именно он наговорил Юле.