Ника остановилась и, выйдя из образа, спросила:
– Пока все понятно?
– Да, но можно вопрос?
Она сняла очки, показывая, что приготовилась внимательно его слушать.
– Ты выбрала именно эту тем, так как я охарактеризовал себя эгоистом?
– Как ты понял?
– Если честно, когда вчера ты спросила о том, единственный ли я ребенок в семье, у меня сразу зародилось подозрение, что мы будем изучать меня, – на его лице просматривался легкий упрек.
Николь игриво улыбнулась и произнесла:
– Ну, не одному же тебе должно быть интересно.
– Причем мой эгоизм к количеству моих братьев или сестер?
– У меня есть теория, что эгоистами чаще всего становятся дети обеспеченные или родительские любимчики, а так как чаще всего балуют единственного ребенка…
– Я же уже сказал, что не единственный ребенок в семье, значит, твоя гипотеза с крахом провалилась.
– Расскажи что-то про своего брата или сестру, – предложила она.
Доминик, немного сомневаясь, поерзал на диване.
«Ты хочешь, чтобы я начал тебе открываться! – думал он. – Но как насчет тебя? Почему-то только я должен отвечать на твои вопросы. Ладно, здесь нет никакой огромной тайны, чтобы скрывать, наша семья и так слишком известна. Тем более я скажу только то, что считаю нужным».
– У меня есть старший брат, у нас разница полтора года. Мы выросли в обеспеченной семье, даже, я бы сказал, избалованными. Отец разрешал нам все, так как он вырос в строгости и таким образом хотел прожить с нами еще одно детство для себя. Подростковый возраст был самым беспокойным, особенно для мамы. Мы приходили с ссадинами то из-за спортивных соревнований, то из-за драк. Я был «безбашенным» на всю голову, впрочем, как и мой брат. Если что-то экстремальное появлялось, мы соревновались, кто быстрее это попробует и, конечно, кто лучше. Наш отец нам как-то сказал: «Вы захотите попробовать и испытать все, я знаю это, так как и сам был в вашем возрасте. У меня только одна просьба: чтобы мне никогда не было стыдно за вас». И знаешь, несмотря на то, что мы могли позволить себе все, эти слова всегда оберегали нас от соблазна сделать что-то противозаконное, – замолчав, он опустил взгляд. – А потом случилось кое-что, и мы стали целеустремленными и уравновешенными, какими и являемся сейчас.
Николь внимательно слушала, совсем не ожидая такого длительного рассказа.
«И почему вдруг он все это мне рассказал? – спрашивала она себя. – Неужели он решил немного приоткрыть дверь своей души? Глупости! Он просто хочет, чтобы я отстала, вот и все!»
– И что же случилось?
– Что?
Явно летая где-то, он поднял голову, а затем с легкостью солгал:
– Мы просто подросли.
«Таким грустным я его еще не видела!»
– Значит, тема эгоизма отпадает? – подытожила Ника.
– Почему, еще есть твой!
– Что?
– Ты единственный ребенок в семье?
Он решил воспользоваться моментом, чтобы отплатить ей ее же монетой.
– Да.
– Так значит за то, что весь этот месяц мне придется терпеть твой невыносимый характер, мне нужно благодарить твоих родителей?
– Кто бы говорил! – возмутилась она.
Тишина раздражала, каждый пытался уступать, но все опять зря. Внутренняя воля беспардонно выходила на авансцену.
– Значит, мое занятие провалилось, – прошептала она.
Разочарованная Ника совсем его не устраивала, в отличие от воодушевленной.
– Нет, почему, продолжай, я с удовольствием послушаю, ты ведь готовилась.
«Значит, вы можете быть человечным, мистер Спарк?»
– Спасибо, – мило улыбнулась она, – тогда продолжим. На чем я остановилась? Ах да, топографическая модель личности включает в себя сознательное, предсознательное и бессознательное. В сознательном находятся соотносимые с «Я» содержания индивидуальной жизни. В предсознательном находятся забытые, вытесненные содержания, которые ранее были соотнесены с «Я» и могут быть либо актуализированы усилием «Я» либо извлечены методом психоанализа. В отличие от сферы бессознательного, эти содержания уже «известны» сознательному эго и обладают вербально-знаковыми характеристиками. В свою очередь, бессознательные содержания довербальны – это чистые влечения, инстинкты, потенции, психическая энергия. Еще одной практико-ориентированной моделью Зигмунда Фрейда являетсямодель психосексуальной периодизациижизни…
– Прости, опять секс? – прервал ее Доминик, – У меня такое чувство, что тебе его не хватает.
– Это просто случайность. Но если тебе интересно, то у меня скоро менструация. Я продолжу?
– Да.
Тихо ответив, он продолжал удивленно смотреть на нее, открыв рот, а Ника, подойдя к окну, продолжила:
– Так вот, в модель психосексуальной периодизации жизни положена идея о «миграции либидо» по различным зонам тела в процессе онтогенетического развития личности. Основаниями периодизации являются телесные зоны сосредоточения либидозной энергии; основные темы родительского воспитания и социальных взаимодействий личности; типичные и индивидуальные черты личности, формируемые на каждой стадии; успешность прохождения стадий или формирование фиксаций. Основные методы ортодоксального психоанализа – этометод кушетки, метод свободных ассоциаций, метод толкования сновидений, анализ сопротивления, переноса и контрпереноса. Классический психоанализ привнес в психологию личности идеи бессознательной детерминации индивидуальной жизни и оказал существенное влияние на культуру самопознания и психогигиены. Кроме того, нельзя не оценить предложенный Зигмундом Фрейдом более широкий взгляд на природу сексуальности, как на первичную витальную силу, мощную энергию жизни и творчества, – в оппозицию к обособлению функции воспроизводства рода.
Затем последовали теории Карла Юнга и что-то еще. Занятие длилось несколько часов, но за это время Доминик сделал для себя один вывод: не то чтобы ему было скучно, наверное, просто неинтересно, поэтому его стремление к победе не заставила себя долго ждать. Взяв все предложенные книги, он направился в кабинет для подготовки к предстоящему экзамену.
– Ты не будешь готовиться к завтрашнему уроку для меня? – спросила его Ника, когда он выходил.
– Я справлюсь и без подготовки, – уверенно сказал Доминик, не сознаваясь, что уже все приготовил.
Он вышел из игровой и направился по коридору в кабинет. Там он удобно расположился за массивным столом, пытаясь читать предоставленные ему книги, но как бы он не старался, для него это были всего лишь сочетания букв.
«Она специально выбрала тему с этими нелепыми словами? – раздраженно думал он. – Я же умный, неужели я не могу запомнить эту абракадабру? Смог бы, если бы мне этого и правда хотелось, а так как подсознательно я не вижу в этом никакого смысла, понятно, что я читаю эти книги впустую! Но так как я хочу выиграть, надо заставить себя. Может, мне тоже подкинуть ей что-то недосягаемое, – при этой мысли он широко улыбнулся. – А что, пусть тоже помучается, не одному же мне страдать».