Читать интересную книгу Тайный советник вождя - Владимир Успенский

— За эти бумаги Ежов заплатил три миллиона рублей. Посмотрите, стоят ли они такой суммы?!

Взял со стола кипу газет и вышел в соседнюю комнату. А я осторожно и даже с некоторым трепетом открыл папку. В ней было всего лишь пятнадцать-двадцать страниц. Сколько же стоила каждая из них? Каждая строчка?

Бросились в глаза штампы германской разведки — абвера: «Конфиденциально», «Совершенно секретно». Начал читать — и глазам своим не поверил. Это было письмо Михаила Николаевича Тухачевского к единомышленникам-военачальникам о необходимости избавить страну от гражданских руководителей и захватить государственную власть в свои руки. Назывались фамилии… Подпись была мне хорошо знакома, я видел ее много раз. Подлинная подпись Михаила Николаевича. И все же не верилось.

Все остальные документы были на немецком языке. На одном из донесений абвера — резолюция Адольфа Гитлера, с приказанием организовать слежку за генералами вермахта, которые по долгу службы встречались с Тухачевским и могли быть связаны с ним. Почерк и подпись — несомненно самого фюрера. Другие бумаги были второстепенны и не запомнились.

Я успел дважды прочитать все досье, прежде чем возвратился Сталин. На этот раз он не сел, а остановился возле степы, прислонившись спиной. Молча смотрел на меня.

— Иосиф Виссарионович, это лишь фотокопии.

— Но подписи подлинные, — мы удостоверились.

— Как попало к нам это досье?

— Документы были выкрадены во время пожара в здании абвера. Их пересняли. Фотокопия оказалась у главы чехословацкого правительства. Господин Бенеш сообщил нам.

— Я не убежден, что это не фальсификация!

— Но кому и зачем нужда такая фальсификация?

— Нашим противникам, которые намереваются воевать с нами. Этим досье они ставят под удар наших крупнейших военачальников.

— Я согласен с вами, Николай Алексеевич. Эти документы заставляют задуматься, но не внушают полного доверия. Однако, к сожалению, сведения о заговоре военных против руководителей партии и правительства поступили и из других источников. Говорю только для вас. Позавчера и вчера следователь Радзивиловский допрашивал бывшего начальника управления штаба РККА Медведева, и тот сообщил о существовании заговора военных. И назвал фамилии руководителей: Тухачевский, Якир, Путна, Примаков… Те же самые фамилии. Не слишком ли много совпадений?

— Но ведь Михаил Евгеньевич Медведев года четыре как уволен из армии.

— Да, уволен. Но о заговоре он узнал еще в тридцать первом году.[26]

— Просто голова кругом…

— Дорогой Николай Алексеевич, мне тоже не очень верится. Но факты… Я не могу видеть лица этих людей! Фальшивые улыбки! — Сталин сорвался на крик, умолк, овладев собой. — Мы вынуждены принять решительные меры.

— Арест?

— Приказ уже отдан. А с вами я хочу посоветоваться о составе суда. Нужны авторитетные люди, которые вынесут справедливое решение.

— Ворошилова — ни в коем случае! — воскликнул я.

— Согласен. Тем более что для этого имеются особые причины, — усмехнулся Сталин.

Через месяц после нашего разговора состоялся первый процесс над военными, за которым последовали потом другие процессы. Я присутствовал на этом судебном разбирательстве, у меня сложилось определенное мнение, но, прежде чем высказать его, приведу официальное сообщение, опубликованное в печати:

«Вчера, 11 июня с. г., в зале Верховного суда Союза ССР Специальное судебное присутствие в составе: председательствующего — председателя Военной коллегии Верховного суда Союза ССР армвоенюриста тов. Ульриха В. В. и членов Присутствия — зам. народного комиссара обороны СССР, начальника Воздушных Сил РККА командарма 2 ранга тов. Алксниса Я. И., Маршала Советского Союза тов. Буденного С. М., Маршала Советского Союза тов. Блюхера В. К., начальника Генерального штаба РККА командарма 1 ранга тов. Шапошникова Б. М., командующего войсками Белорусского военного округа командарма 1 ранга тов. Белова И. П., командующего войсками Ленинградского военного округа командарма 2 ранга тов. Дыбенко П. Е., командующего войсками Северо-Кавказского военного округа командарма 2 ранга тов. Каширина Н. Д. и командарма 6 кавалерийского казачьего корпуса им. т. Сталина комдива тов. Горячева Е. И. в закрытом судебном заседании рассмотрело в порядке, установленном Законом от 1 декабря 1934 года, дело Тухачевского М. Н., Якира И. Э., Уборевича И. П., Корка А. И., Эйдемана Р. П., Фельдмана Б. М., Примакова В. М. и Путны В. К. по обвинению в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-1-б, 58-8 и 58–11 УК РСФСР.

По оглашении обвинительного заключения на вопрос председательствующего тов. Ульриха, признают ли подсудимые себя виновными в предъявленных им обвинениях, все подсудимые признали себя в указанных выше преступлениях виновными полностью.

Судом установлено, что указанные выше обвиняемые, находясь на службе у военной разведки одного из иностранных государств, ведущего недружелюбную политику в отношении СССР, систематически доставляли военным кругам этого государства шпионские сведения, совершали вредительские акты в целях подрыва мощи Рабоче-Крестьянской Красной Армии, подготовляли на случай военного нападения на СССР поражение Красной Армии и имели своей целью содействовать расчленению Советского Союза и восстановлению в СССР власти помещиков и капиталистов.

Специальное судебное присутствие Верховного суда Союза ССР всех подсудимых — Тухачевского М. Н., Якира И. Э., Уборевича И. П., Корка А. И., Эйдемана Р. П., Фельдмана Б. М., Примакова В. М. и Путну В. К. признало виновными в нарушении воинского долга (присяги), измене Рабоче-Крестьянской Армии, измене Родине и постановило: всех подсудимых лишить воинских званий, подсудимого Тухачевского — звания Маршала Советского Союза и приговорить всех к высшей мере уголовного наказания — расстрелу».

Такова была официальная версия. А теперь — собственные впечатления. Прежде всего — «процессом» это судилище не назовешь. Длилось оно всего один день, разве можно за такой короткий срок разобраться в серьезнейших вопросах. Да никто из организаторов судилища и не хотел разбираться. Подсудимым разъяснили, что слушанье дела проводится в том порядке, который установлен законом от 1 декабря 1934 года (мы уже упоминали об этом законе). Что это значило? Защитники к судебному процессу не допускаются; приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Официальное сообщение категорически утверждало, что «все подсудимые признали себя в указанных выше преступлениях виновными полностью». Это — явная передержка! Никто из обвиняемых (кроме Примакова) на суде не сказал о своем якобы сотрудничестве с иностранной разведкой, то есть не подтвердил главное обвинение. И вообще никаких фактов, подтверждающих связь с зарубежной разведкой или заговор против Сталина, приведено не было. Тухачевский, например, сказал так:

«У меня была горячая любовь к Красной Армии, горячая любовь к Отечеству, которое с гражданской войны защищал… Что касается встреч, бесед с представителями немецкого генерального штаба, их военного атташата в СССР, то они были, носили официальный характер, происходили на маневрах, приемах. Немцам показывалась наша военная техника, они имели возможность наблюдать за изменениями, происходящими в организации войск, их оснащении. Но все это имело место до прихода Гитлера к власти, когда наши отношения с Германией резко изменились».

Разве это похоже на признание в том, что он служил в иностранной разведке?!

Впрочем, версия о передаче врагам «шпионских сведений», о «совершении вредительских актов» вообще была скомкана, сведена до минимума, об этом почти не говорили, а ведь это обвинение было основным! Зато событиям второстепенным, менее существенным, уделялось неоправданно много времени. С большой и резкой речью выступил Буденный, обвинив Тухачевского, Уборевича и Якира в том, что они настаивали на создании крупных танковых соединений за счет сокращения численности и расходов на кавалерию. Семен Михайлович расценил это как вредительство. По тому тону, по тому злорадству, с которым говорил Буденный, я понял: наконец-то Семен Михайлович излил то, что многие годы копилось и клокотало в нем против Тухачевского.

Наиболее кропотливо и досконально разбирался вопрос: состояли или нет подсудимые в сговоре против Ворошилова с тем, чтобы отстранить его от руководства Красной Армией? Ответы были однозначные: да, мнение такое существовало, разговоры о том, что Ворошилов явно не на своем месте, велись.

Имея поддержку других военачальников, Уборевич и Гамарник[27] должны были обратиться по этому поводу в Центральный Комитет партии, в Правительство. Но разве это заговор?

Подсудимые пытались рассказать о тех ошибках, которые были допущены Ворошиловым, о его неумении и промахах, но председатель Ульрих сразу же пресекал такие заявления. А действия подсудимых в отношении Ворошилова расценил как террористические намерения против наркома.