изумрудной мантией-невидимкой за плечами. – Поручите это Вадиму. Отправьте приказ вместе со своим личным эльфом еще раз. Действовать нужно незаметно, но быстро и…
Принц, не дослушав, понимающе кивнул, он всегда и во всем придерживался советов Королевского Мага. Ну почти всегда, и практически во всем.
– … пусть он сейчас же доставит смертного прямо к нашим трибунам! – закончил свою речь Амадеус, но было уже поздно.
Камилл, как обычно, не дослушал последнюю и самую главную фразу. Судя по его раздраженному перекошенному злобой лицу, Принц прошептал что-то очень нехорошее на ухо белокурому эльфу. Крохотный человечек неохотно кивнул, затем быстро укрылся своей мантией-невидимкой и растворился в воздухе.
– Черные Варлоки ошиблись, – дерзко заявил Камилл, ехидно самодовольно улыбаясь. Он вытянул вперед правую руку, сжатую в крепкий кулак, с опущенным большим пальцев вниз. Именно этим жестом Римские императоры требовали смерти неугодного гладиатора на арене. – Мальчик без лица никогда не прервет род Хайтронов. Он умрет быстрее, чем успеет на меня взглянуть.
Только что Принц отправил Вадиму срочную телеграмму в виде своего персонального эльфа, скрытого от посторонних глаз под крохотной мантией-невидимкой. Но Дартвиль, так звали посыльного, был уже давно научен горьким опытом, что не стоит слово в слово передавать «телеграммы» своего юного вспыльчивого хозяина. Особенно, если оно звучало так:
«Вадим Фаейрстил! Как ты мог проиграть смертным, олух?! Сломай этого ряженого в маске пополам! Убей его на глазах всего Колизея! Ты опозорил себя и меня, безмозглый орг!»
И уж тем более никак нельзя говорить Вадиму, что он «олух и безмозглый орг». За такое легионер легко может прихлопнуть эльфа своим стальным кулаком или швырнуть беднягу о металлическую плиту, словно кусок мусора. Последнее Дартвиль очень хорошо помнил – и переломанные крылья и свою разбитую белобрысую голову.
– Незаметно сломай смертному шею, – тихо прошептал он в огромное ухо легионера, не снимая с себя мантии-невидимки, и тут же отлетел на безопасное расстояние от его кулаков, особенно – металлического. – Приказ Принца!
Вадим обхватил свободной рукой косматую голову несчастного мальчишки. Толпа синхронно съежилась, ожидая громкого хруста.
– Не-е-ет! – раздался на весь стадион пронзительный женский крик с верхних роскошных лож. – Не надо! Пожалуйста!
Этот голос, громкий и отчаянный, естественно, принадлежал мне. Многие повскакивали со своих мест, дабы лучше меня рассмотреть – словно огромная волна пробежала по взволнованному морю зрителей. Из всех присутствующих только я смогла узнать парня, несмотря на его маску и странный черный балахон. Никита Колтин, единственный мальчишка, которому было на меня не наплевать… Он спас мою жизнь, остановив меня буквально в паре метров от несущегося по шоссе огромного тяжелого грузовика. Это произошло буквально сегодня утром, в мире людей, хотя сейчас казалось, что уже прошла целая вечность.
Но не только золотая маска из скорлупы яйца феникса, а сильнейшая древняя магия скрывала облик мальчишки, делая его неузнаваемым не только для всего мира, но и самого себя. Я единственная смогла его узнать, потому что успела полюбить. Ведь согласно словам гоблинши Вельмад, какими бы не были сильными чары, любящее сердце всегда узнает любимого.
– Мальчик без лица! Пророчество сбывается! – перешептывалась толпа, а затем и вовсе осмелела, и перешла на выкрики и возгласы. – Смертный в маске! Мальчишка, что остановит Тьму! Он спасет мир!
– Разорви тебя тролль! – пробурчал Влад себе по нос. Его колкие карие глаза, как и тысячи других, даже с расстояния арены прожигали меня насквозь. Я тоже видела, как заливаются румянцем его щеки, как краснеют уши, а толстые губы быстро расплываются в глупой влюбленной улыбке. Красота – страшная сила, мощнейшее из всех оружий. И впервые в истории Люксарда, Капитан Вадим не взглянул на своего Принца, а принял решение самостоятельно. Он снова громко выругался и что было силы швырнул Ника в квадратную пропасть, совершенно позабыв про шею парня. Однако, я о ней хорошо помнила.
– Ты – чудовище! Самый ужасный и жестокий Принц на свете! Выставил против смертных подростков своих головорезов и радуешься? Большей подлости и низости я не встречала даже среди людей! – кричала я, глотая слезы. Меньше, чем за минуту я сбежала по крутой лестнице, спускавшейся вниз к арене, и теперь стояла прямо перед ошарашенным Камиллом. Мальчишка покраснел и растерянно хлопал своими длинными ресницами. – А последний смертный? У него же ничего не было! Ничего! Даже лица! И ты приказал своему верзиле разделаться с ним! Что, слабо самому встать на арену? Убийца!
В Колизее воцарилась абсолютная мертвая тишина. Никто никогда не разговаривал так с Принцем! Ни его старшая сестра Габриэль, ни даже Король отец. Ох, кто-то сейчас лишится своей прекрасной черноволосой головы с наивными голубыми глазами. И этот кто-то – разгоряченная заплаканная я. Мои губы тряслись, а кулаки были так сильно сжаты от злости и боли, что ногти впились в мои ладони.
– Да я не… это не я, – пролепетал побледневший Принц. Не знаю, каким таким чудесным образом, но мальчишка был растерян, расстроен и даже… напуган. У него и в мыслях не было меня казнить. – Ваши смертные все живы, Миледи! Это же была просто игра. А последний в золотой маске, – Камилл быстро взглянул на своего личного телохранителя самым невинным и по-детски наивным взглядом. Тем самым, за который ему так много сошло с рук и, пожалуй, в будущем сойдет еще больше. – Что ты с ним сделал, отвечай?
Вадим выпрямился, выпятив широкую грудь, и отдал честь, ударив свое левое плечо кулаком правой руки.
– Ничего лишнего, Ваше Высочество, только то, что положено правилами игры.
– Он жив?! – кинулась я к легионеру, но тот лишь пожал накаченными плечами и неуверенно едва заметно замотал своей рыжей головой, робко косясь на Принца.
Бац! По правой щеке Камилла зазвучала звонкая пощечина, оставив после моей ладони ярко-красный след.
– Убийца! – закричала я в его хорошенькое лицо, перекошенное крайним раздражением и бескрайним удивлением. – Разворачивай корабль к берегу! Я больше не хочу здесь оставаться!
На пару мгновений время словно остановилось, присутствующие вокруг безмолвно смотрели на меня, раскрыв рты и округлив глаза. Такое точно никогда никому не сходило с рук. Прилюдно ударить Королевскую особу!
– Истеричка! – вздохнул про себя Марк, белая макака быстро взглянула на своего ошарашенного Алека.
Тот пытался поправить свои длинные белобрысые волосы, но вместо этого лишь хлопнул ладонью по лысому затылку. Не сводя с меня медово-желтых глаз, он проворчал что-то вроде:
– Блин! Как же не вовремя я подстригся!
От одних этих слов его белая мартышка едва не свалилась с трибун, мысленно проклиная все происходящее:
– Тысяча химер! Мой недалекий