Перед ней открылся холл Вороньей башни. Ничто не внушало беспокойства, на вид все выглядело точно таким же, каким она все оставила. Рубиния осторожно выбралась с лестницы и оглядела вторую сторону потайной двери. Потайной ход начинался за картиной с изображением башни Асбина, магической школы Лоннаса.
— Мейстер Отман, вы здесь? — позвала Рубиния.
Этажом выше что-то упало на пол и разбилось. По звуку было похоже на одну из множества ваз, которые она расставила повсюду в доме, на подставках или в стенных нишах, которые мейстер Отман любил использовать для складирования остатков своих неудавшихся экспериментов. Дверь библиотеки на втором этаже распахнулась, по лестнице стали спускаться шаркающие шаги.
— Рубиния, что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала? — воскликнул мейстер Отман. — В лесу полно зеленокровок, они осаждают башню. Разве ты не увела дуболистян в ущелье, как я тебя просил? Тебе повезло, что тебя не поймали!
Судя по положению солнца, день уже перевалил за половину — это было видно за зарешеченными окошками второго этажа, а маг все еще бродил по дому в халате. Волосы были растрепаны и всклокочены, лицо покраснело от напряжения.
— Я пришла через потайной ход, который ведет сюда из Вороньего ущелья. Вы об этом знали?
Спускаясь по последним ступенькам лестницы, маг оглядывал картину, отодвинутую от стены. В недоумении уставился на горящие факелы, освещавшие потайной ход.
— Пепельный, а ну иди сюда! — заорал Отман.
43 Мило
Повозка с пленниками мучительно медленно катилась по подлеску меж высоких папоротников и колючих кустов. Тролль был непреклонен. Он заставил орков тащить повозку и помогал им только тогда, когда они безнадежно застревали на каком-то трудном участке пути.
— К такому способу путешествия можно даже привыкнуть, — негромко произнес Мило, обращаясь к Дорну и Нельфу. — Это может стать весьма прибыльным занятием для зеленокровок. Я знаю кучу людей, которые предпочли бы, чтобы их тащили на повозке, нежели проехаться на пони или стереть ноги в кровь.
Дорн скривился.
— Да я просто хочу сказать, — пояснил Мило, — что это все же лучше, нежели нападать на бродячих торговцев в надежде, что подвернется что-то стоящее.
Дорн наклонился вперед и жестом попросил Мило сделать то же самое.
— Поверь мне, если я скажу тебе, что уши у орков работают гораздо лучше ума, — прошептал Дорн. — Так что когда говоришь, думай о том, что когда-нибудь мы приедем на место. И когда это произойдет, дверь наверняка откроется и трое недовольных орков вспомнят, кому обязаны всеми этими насмешками и подколами. А теперь угадай, на ком они будут спускать пар: на огромном тролле, который многократно сильнее их, или на полурослике, в котором всего-то три фута росту?
— Конечно, слух у них должен быть лучше, чем ум, — также шепотом ответил Мило. — Иначе они были бы глухие. Как бы там ни было, у народов Хадара никогда не было великих жрецов или магов, и тому должны быть причины. В любом случае я уже узнаю´ местность. Если я не ошибаюсь, мы направляемся прямо к Вороньей башне. Что только подтверждает теорию о том, что они несколько не в своем уме. Там живет мейстер Отман, могущественный маг. Я хорошо знаю его. Он друг полуросликов. Если я правильно помню, зеленокровок он очень не любит. Если оркам повезет, он просто превратит их в жаб. А если нет, то нам пора бы с ними попрощаться.
Мило подмигнул Дорну.
— Что-то ты слишком рассчитываешь на живущего в уединении и наверняка уже старого и седого мага, — хмыкнул Дорн. — Может быть, пока ты будешь приветливо махать ему рукой и просить о помощи, он будет сидеть у окна и дрожать от страха.
— Кажется, ты что-то путаешь, — ответил Мило. — Наемники однажды становятся дряхлыми стариками. Маги же с каждым годом становятся только могущественнее.
— Это верно, — подал голос Нельф. — Я слышал о маге, которому больше сотни лет, но заклинания помогают ему поддерживать себя в отличной форме. Говорят, он по-прежнему силен и быстр, как молодой парень. Взгляд как у орла, а слух как у зайца.
Дорн сплюнул на землю между прутьями решетки.
— Ну, отлично, значит, он будет чувствовать себя прекрасно до тех пор, пока вдруг не свалится замертво. С помощью заклинаний нельзя предотвратить все неприятности. Сенета… — Он не договорил, грустно уставившись на проплывающие мимо папоротники. В повозке воцарилось подавленное молчание.
Нельф запустил руку в грязный холщовый мешочек и извлек оттуда маленькую резную пенковую трубку и грустно поглядел на нее.
Мило подумал о брате. Раньше Бонне всегда мог на него положиться. Что бы они ни натворили, Мило всегда находил выход. По крайней мере, до сих пор. Все испытания мужества, все шалости и безумные споры — они все преодолевали вместе. Но во время, возможно, самого важного испытания в своей жизни Мило бросил брата на произвол судьбы. Он надеялся, что на этот раз Бонне сам нашел выход. Некоторую надежду и уверенность вселяло проклятие Ксумиты Латоринсиса. Если заклинание зеленокровки все еще действует, это может означать только одно: что его брат все еще жив.
Однако сентиментальные размышления Мило были прерваны самым внезапным образом, когда воин-тролль спрыгнул на крышу повозки с небольшого возвышения. Повозка чуть не перевернулась, когда массивный зеленокровка вцепился в прутья решетки. Мило испуганно вскочил и увидел мрачно ухмылявшееся лицо тролля.
— Мы скоро приедем, — хрюкнул он. — Вы рады?
— Не больше, чем орки, — признался Мило, ткнув пальцем в упряжку зеленокровок, вынужденных тащить по пересеченной местности теперь еще и вес своего вожака.
Тролль бросил взгляд на тяжело дышащих подчиненных.
— Нужно всегда находить для них занятие, иначе им приходят в голову глупые мысли и они начинают выпускать пар на других.
Мило был бы даже тронут такой предупредительностью по отношению к нему и его товарищам, если бы не текущие изо рта, полного гнилых зубов, слюни и злобно сверкающие желтые глазки тролля.
— Приедем в лагерь — я передам вас генералу Шраку, — поведал тролль. — Он решит, что с вами делать. Либо поверит слову краснокровок, либо решит, что мы потратили много времени и сил на то, чтобы привезти в лагерь немного провианта.
Впервые в жизни Мило воспринял слово «краснокровки» как комплимент. Он очень надеялся, что этот Шрак поверит в его историю или по крайней мере решит не злить Ксумиту Латоринсиса. Все лучше, чем быть зажаренным на костре, а потом разрезанным на множество мелких кусочков.
Вместе с этой мыслью в нос Мило ударил запах паленой шерсти и горелого мяса. Благодаря рассказам мейстера Гиндавеля он быстро понял, что это за запах. Жрец рассказывал ему о привычках зеленокровок. Орки, гоблины и тролли зажаривали добычу на костре, не очищая ее от шерсти, копыт, головы и внутренностей, а иногда и вовсе ели сырой. «Судя по всему, дичь, которую готовят столь неаппетитным образом, большого размера, — подумал Мило, — лань какая-нибудь или какое-нибудь ездовое животное. В любом случае у этого нечто больше волос, чем у человека, полурослика и даже гно…» Мило быстро отбросил эту мысль. Она была отвратительной и какой-то звериной, как и становившийся все сильнее неприятный запах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});