Читать интересную книгу Дороги и Тропы (СИ) - Ларина Виктория

— Не морочь мне голову, Ноалика! Ты куда старше, так изволь перестать притворяться несмышленышем, — с усталой горечью бросил ваюмн.

— А тебе не все равно? — Образ "потек", теперь перед ними была девушка лет восемнадцати, но глаза остались прежними.

— Раньше ты так со мной не разговаривал, па-поч-ка, — капризно протянула она, — этот примитивный мир тебя напрочь испортил. Раньше ты никогда бы не посмел притащить с собой эту…

— Не тебе судить! — резко перебил мастер, но дочь было не остановить.

— Именно мне! — темные глаза превратились в злые щелочки. Еще чуть-чуть, и она ощерится, как волчица. — Без меня ты ничто! Всего лишь человечек, наделенный каплей смешных способностей! Ты и нужен-то для одной единственной цели — служить мне! Ты права не имеешь даже думать ни о чем другом, а вместо этого я вижу… О! Ты готов остаться с этой девкой до конца жизни! — Ноалика расхохоталась, весьма довольная собой. Она же так просто и быстро добралась до мыслей отца, — но это ведь неправда? Так, па-поч-ка?

Что эта дрянь несет?! Копаться в чужих мыслях не решаются даже боги, а этой законы не писаны… Впрочем, полукровки часто позволяют себе много больше положенного.

— Не смей трогать его! — Тайри хотела крикнуть, но получилось рычание. Она шагнула вперед, пытаясь заслонить собой Гая.

— Это еще что за фокусы? Примитивная тварь из примитивного мира умеет разговаривать? Или она кем-то себя возомнила? — Ноалика уставилась на целительницу. Её взгляд, в буквальном смысле, причинял боль, но Тайри даже не дрогнула, использовав момент и подняв вокруг мастера магические щиты. Прежде всего те, что придумали когда-то воины Леса и опирающиеся только на силы самого человека.

— Смеешь со мной тягаться, мерзавка! — прошипело "божественное дитя", — Тебе же хуже! Папочка, открой глаза этой идиотке, скажи, зачем она нам была нужна!

— Разумеется, затем, чтобы поработать ключом для меня. Ну и немного скрасить мою скуку, — не оборачиваясь, ответил ваюмн, — без нее мне сюда никак не попасть, так было предсказано.

Что с ним такое, что за отвратительный бред он сейчас произнес, мысленно ужаснулась Тайри. А еще эта интонация, совершенно как у его дочери, лед и насмешка, и точно ножом в спину… Больно, так больно — или это пропущенный удар? Дышать нечем и не ответить — горло пересохло от жара, а фляга давно пуста. Остается только одними губами шептать: я не верю! Не верю тебе, Гай!

— Тем не менее, леди, это так. Подумайте сами, любовь — это вообще нонсенс, а уж между мной и… — Гай неожиданно закашлялся.

Целительница, уже ни на что не надеясь, пыталась понять, что же произошло раньше и что творится сейчас. Гай ведь не лгал, никогда не лгал ей даже в мелочах, и нить всегда подтверждала это. Что изменилось, и что является правдой? Возможно, его сейчас просто ломает эта негодная девчонка, переделывая прямо на глазах, взламывая внутренние щиты, вторгаясь в память и выжигая чувства? Как такое возможно и почему тогда не сопротивляется тот Страж, что живет в каждом человеке от рождения? Кровь! Общая кровь, с ее помощью Ноалика делает с отцом всё, что захочет. Как же жаль, что он не станет отвечать ей тем же. Может быть, Гай всё ещё не побежден, может, он хоть как-то сопротивляется? Нет, не стоит тешить себя напрасной надеждой… Тогда чем объяснить, что его дочь всё свое нечеловеческое внимание и все силы сосредоточила на нём одном?

— Вы мне больше не нужны, леди. Цель достигнута. Возвращайтесь домой, если, конечно, у вас получится, — голос мастера стал совсем неживым.

— Так к чему было тратить столько времени, возиться со мной, учить чему-то? — горло было способно только на хрип, но нужно было тянуть время и что-то придумывать. Пусть девица думает, что примитивная колдунья уже почти побеждена и морально раздавлена. Главное, чтобы не поняла: примитивные твари не умеют сдаваться.

— У меня нет ни малейшего желания объяснять вам свои поступки. Я же ясно сказал: вы больше не нужны…

Создатель, эта попытка диалога высосала сил столько же, столько и бой с дочерью ваюмна. Львиную долю сожрали сомнения, а жара иссушила окончательно. Кажется, достаточно одного щелчка и тело рассыплется пылью… Как же хочется пить! Неужели здесь только камни и песок? Надо вспомнить заклятие, что подарил император, может, найдется источник или хоть лужица… Это не мир, это издевка. Даже не смешно, где-то рядом несколько капель воды, и то соленой. Откуда? Тайри помимо воли потянулась магией к Гаю: подтолкнуть, расшевелить, разозлить, в конце концов, чтобы он сам, с ее помощью, стряхнул чужие чары. Ей ответил старый талисман, ее старое зеркальце в обсидиановой оправе. Мастер носил его, не снимая, с той самой ночи. Крошечный кусочек отполированного серебра сверкнул так ярко, точно поймал луч несуществующего здесь солнца. Он отразил его и ударил по глазам Ноалики, заставив зажмуриться, а потом и отвернуться, закрыв лицо руками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Будешь знать, как ломать жизнь людям, — прошипела Тайри, — и на тебя управа найдется!

— Сразу видно, что кого-то в детстве мало пороли, — своим прежним голосом, со знакомой иронией произнес Гай, — и откуда только эта склонность к насилию и дешевым эффектам? Никакой божественной легкости.

— Легкости тебе захотелось? — улыбка Ноалики стала совсем уж змеиной, правда, покрасневшие глаза портили впечатление. — Взялся рассуждать о том, что тебе недоступно?! Ну так я тебя отучу. Прежде, чем мы отправимся в Убежище, ты будешь просить прощения! За всё! Ну же, я не собираюсь ждать!

Мастер дернулся всем телом, согнулся, будто его ударили под дых, но выдержал — распрямился, расправил плечи.

— Проси прощения, иначе я превращу твою игрушку в горстку пепла и развею по ветру! И памяти о ней не останется!

Волна жара ударила в щиты Тайри, уничтожая их один за другим. Чего-чего, а силы у дочери Гая было более чем достаточно. Леди Даллет, увы, похвастаться этим не могла. Остатки резервов уходили на восстановление хотя бы части защиты.

— Можешь не трепыхаться, магичка, тебе не выстоять против дочери истинной богини!

— Да что ты, — огрызнулась Тайри, — а я слышала, что ты дочь Подмастерья далеко не первого круга.

Камень под ногами жег даже сквозь подошвы сапог, волосы и одежда дымились. Юная леди старалась не думать, насколько еще её хватит. Интересно, как бы вела себя эта надменная дрянь, появись здесь еще кто-нибудь, например Лоцман. Нет, на чужую помощь лучше не рассчитывать даже в мыслях — это расслабляет. Лучше вспомнить, что ей когда-то говорили о фамильных заклятиях "на крайний случай"…

— Оставь её в покое, Ноалика!

Ну вот куда он полез! Теперь вдвое труднее удерживать под контролем кое-как построенную вокруг него защиту… Чем девица немедленно и воспользовалась.

— Как бы не так, па-поч-ка! Проси прощения. На коленях!

**** **** ****

Даррен шел по ровному, точно ножом срезанному скальному выступу. По левую руку была отвесная стена, по правую — пропасть и чужое звездное небо. Он не чувствовал усталости и был абсолютно уверен: цель за ближайшим поворотом. Ничего, что карниз под ногами сходит почти на нет, его учили преодолевать такие препятствия. Вот и обрыв, надо всего лишь спрыгнуть, чтобы попасть на висящий в пустоте дивный маленький остров. Густая зеленая трава под ногами мягко пружинила, цветы всех оттенков синего пахли свежо и горько. По каменному ложу струился узкий и быстрый ручей, чтобы оборваться в пустоту маленьким певучим водопадом. Перелетали с места на место яркие бабочки. Когда зеленоглазый нагнулся, чтобы напиться, на руку к нему уселась большая золотистая стрекоза. Впереди, возвышаясь над шапками цветущих кустов, высился храм: мраморные ступени, тонкие белые колонны, поддерживающие портик, и свет, изливающийся из-за них, точно внутри спряталась луна. Навстречу Лоцману вышла женщина. Высокая — одного роста с Дарреном, закутанная в просторные серебристые одежды, на обеих руках — великолепные чеканные браслеты, больше похожие на боевые наручи. Черные, особым образомуложенные волосы скрывали половину лица. Хозяйка храма смотрела на гостя с завораживающей улыбкой и искренним интересом. зеленоглазый хотел поклониться, как полагается — опустившись на одно колено, но твердая рука богини остановила его.